Дэниел О’Мэлли - Ладья [litres]

– Он явно неадекватен, – сказала Мифани. – Когда мы думали, что Правщики планируют вторжение, и так было нелегко, но я хотя бы полагала, что они вменяемые.

– Да, – согласилась Ингрид. – Ладья Томас, у вас есть сестра?

– Ага, – ответила Мифани.

– Откуда у вас может взяться сестра? – Ингрид понизила голос. – Вы же это вы всего-навсего две недели.

– У этого тела есть сестра, – пояснила Мифани. – И это тело принадлежит мне настолько же, насколько и той личности, с которой ты работала до меня. И да, у меня есть сестра. И она сама меня нашла.

– Как?

– Через налоговую.

– Понятно, но откуда о ней прознали Правщики? – спросила Ингрид.

– Я была с ней вчера вечером, – призналась Мифани.

– Вы вчера куда-то выходили?

– Мы ходили клубиться, – ответила она.

– Клубиться? – изумилась Ингрид.

– Ага. – Мифани почувствовала, что краснеет. – Тогда-то я и испачкала свой телефон в слизи. А ты думала, что́ вчера было?

Ингрид с заметным усилием осталась невозмутимой.

– Ладья Томас, я не ваша мама, и не состою в Правлении, и знаю, что вы разумная женщина, поэтому вам, конечно, не нужно указывать на вопиющую глупость этого поступка. Вам не нужно указывать на то, что вы поставили под угрозу свою жизнь, жизнь вашей сестры и благополучие всей нации. И теперь нам звонят поехавшие Правщики.

– Знаю, – пробормотала Мифани.

– Как зовут вашу сестру?

– Бронвин.

– А когда у нее день рождения?

– А это важно? – спросила Мифани в недоумении.

– Я запишу в ваш еженедельник, чтобы вы не забыли прикупить ей подарок, – буднично ответила Ингрид.

– Это очень мило, но разве нам не стоит чуть больше беспокоиться о безумных угрозах Правщиков и чуть меньше об обновлении моего еженедельника? – спросила Мифани, гадая, не налила ли секретарь себе слишком много целебного алкоголя.

– Отдел связи сказал, что сообщит нам, как только выяснит, откуда звонили, – ответила Ингрид. – У вас есть план?

– Ну, поскольку я ничего не знаю об этом Эрнсте фон Сухтлене, который якобы должен находиться у меня в заточении, думаю, сначала мы отследим звонок, найдем этого безкожего и обрушим на него всю мощь Шахов. Тогда-то он у нас за все ответит. И это нам все прояснит. Кроме того, что касается предателей в Правлении, хотя не сомневаюсь, и с этим разберемся, раз уж у нас в руках окажется сам главарь Правщиков, – заметила Мифани и задумчиво глотнула своего янтарного напитка. – А сколько времени нужно, чтобы отследить звонок? – спросила она.

Ингрид бессильно пожала плечами.

– Ладно, пока, думаю, можно вернуться к нашим внутренним делам, – сказала Мифани. – Есть новости из Правления?

– Вам нужно выдвинуть своих кандидатов до вечера пятницы, – сообщила Ингрид, сверившись с еженедельником.

– Кандидатов? – озадаченно переспросила Мифани.

– Кто займет места ладьи Гештальта и коня Габбинса, – пояснила Ингрид.

– Ах да, конечно. Э-э, а как это делается? – спросила Мифани.

– Честно говоря, я не слишком знакома с этой процедурой, – ответила секретарь. – Полагаю, об этом ведают только члены Правления, хотя я вполне уверена, что в этом участвуют также премьер-министр, министр обороны и правящий монарх. – Мифани аж разинула рот, отчего Ингрид немного смутилась. – Так секретари говорят, – добавила она. – И еще я также знаю, что вам необходимо составить список из пяти возможных кандидатов из сотрудников Шахов на место ладьи и пяти на место коня.

– Божечки, – ужаснулась Мифани. – Десять человек. Да, придется подумать. Как насчет полковника Холла? Он мне нравится, вроде хорошо соображает. Я как-то смотрела его дело, у него очень высокий уровень квалификации. Ты знаешь, что он руководил частью в Северной Ирландии? И участвовал в разных миротворческих миссиях за рубежом?

– Он очень хорош, – согласилась Ингрид. – Его секретарь им восхищается и чуть не боготворит, но боюсь, членом Правления ему не стать.

– Почему это? – спросила Мифани, на что ее секретарь покраснела.

– Ну, потому что он не пешка, – сказала Ингрид.

– Нет дара, да?

– Нет дара, – подтвердила Ингрид. – В Шахах действует правило, что только те, у кого он есть, могут вырасти до руководства.

– Мне не нравится, что нужно обязательно иметь какие-то силы, чтобы попасть в Правление, – сказала Мифани. – В смысле, я же свои вообще не применяю. Или, может, иногда, очень редко, в порядке правленческой повинности.

– Да, но теоретически вас могут вызывать для руководства операциями. И честно сказать, вам повезло, что вас не очень часто вызывали после того, как на прошлой неделе разоблачили Гештальта. Кстати о Гештальте, вам позволено посвящать меня в ситуацию?

– Ну, вроде как, суда и всего в этом роде не будет. Гештальт не отрицает свою вину, а того, что он пытался убить всех на приеме, достаточно, чтобы ее доказать. Я говорила с сэром Генри и леди Линдой, и они сошлись в том, что мне нельзя участвовать в допросах, так как я с Гештальтом состою в одном звании. Поэтому мы возложили эти обязанности на слонов. Я поделилась с ними своими мыслями о том, как добиться от Гештальта содействия, и теперь мне остается только ждать и надеяться, что у них выйдет что-нибудь путное.

Она вспомнила, как Алрич непроизвольно облизнулся, когда принимал следствие. Слегка вздрогнув, Мифани налила себе еще янтарного напитка.

– Ждать, пока отследят звонок, ждать, пока его запытают, – пробормотала Мифани, почесывая место, где у нее с помощью грозной тройной иглы брал кровь карлик, залезший на стремянку. – Как же я ненавижу ждать! Может, я могу пока чем-нибудь заняться? Может, кто-нибудь хочет со мной встретиться? – с тоской спросила она. – Какие-нибудь начальники подразделений или руководители проектов?

– Сегодня выходной, ладья Томас, – учтиво напомнила Ингрид.

– Конечно, – сказала Мифани раздраженно.

– Вообще круглосуточная служба работает, – сообщила Ингрид, – а ситуация с Правщиками требует и чтобы наблюдательная служба тоже была на месте. И конечно, медики сейчас проводят тесты. Боевая группа с двумя пилотами наготове. Еще телохранители, уборщики и…

– Ясно, – перебила Мифани. – Я просто сощурюсь на все эти документы своими глазами, которые мне просканировали лазером, и подпишу их все своими пальцами, которые мне тщательно облизали.

– Знаете, ладья Томас, – с упреком заметила Ингрид, – они же извинились. Тем более от вашего прикосновения у них онемели языки, из-за чего и пришлось пробовать все ваши остальные пальцы.

В приемную Ингрид вбежал молодой парень с каким-то клочком бумаги в руке, и обе женщины уставились на него. Он увидел их через открытый проем и, покрывшись румянцем, направился к ним. Но один из здоровенных охранников, стоявший у двери, выставил руку, и Ингрид с Мифани на миг увидели подошвы ботинок молодого человека, когда его тело совершило оборот вокруг руки охранника.