Анна Рэй - Факультет магической механики. Магистр

– Дорогой сын? – удивился Райнер. – А полицейские утверждали, что Агнус обвинял жену в измене и невзлюбил сына, поэтому отселил их в башню.

Марвел пожала плечами и перевернула страницу, продолжая зачитывать обращение принца Агнуса:

– «Переехав на остров, я приобрел репутацию отшельника и даже безумца, и теперь вельможи обходили мое жилище стороной. Но должен честно признаться: главная причина, по которой я увлекся теорией Тессела и забрался в такую глушь – болезнь моей драгоценной Ливии. Замок в Айсбери стал нашим спасением и убежищем. Здесь я переделал подземелье под алхимическую лабораторию, в ангаре собирал кое-какие механизмы. Но людское любопытство взяло верх, и спустя время слуги стали выказывать неумеренный интерес к моему увлечению алхимией и механикой, а в мое отсутствие наведываться в подземелье. Мне пришлось приспособить под секретные эксперименты комнаты в самом замке, а семью поселить в соседнюю башню, ведь опыты были небезопасны. Да и болезнь Ливии так было легче скрыть от слуг. О новой лаборатории знала лишь жена, мой помощник Читер да еще один работяга-плотник, который за хорошее вознаграждение согласился помогать. Ведь построить столь сложные механизмы в одиночку не представлялось возможным. Он же принял добровольное участие в опытах. Боюсь, это слишком сильно сказалось на его здоровье. В дальнейшем для экспериментов я решил использовать механические куклы…»

Марвел перевела удивленный взгляд на мужа. Она не знала, что ее поразило больше: то, что теория Тессела подтвердилась и Агнус все-таки создал уникальный артефакт нулевого стандарта или то, что он так тепло отзывался о жене, хотя слуги утверждали, что принц был тираном и мучил супругу. Во всем этом Марвел собиралась разобраться.

– Может, скелет в лаборатории и есть тот самый плотник, добровольно согласившийся на опыты? – догадался Райнер. – Хорошо бы еще раз посмотреть показания слуг, предоставленные Берком. Что-то я не помню в штате никакого плотника.

– Или в той кабине останки молодого лакея, который получил расчет, но остров так и не покинул. О нем говорил Поповский, – предположила Марвел.

Заметив, что жена отвлеклась от чтения на разговор, Морган забрал из ее рук дневник и положил под подушку. А сам притянул Марвел ближе и принялся покрывать шею поцелуями. Декана Моргана, безусловно, очень волновали опыты принца Агнуса, но раскрасневшаяся супруга в тонкой сорочке в данный момент волновала его куда больше.

– Нужно бы навестить библиотекаря Вольпе и почитать о профессоре Тесселе, а лучше изучить его монографию и запрещенные в Белавии книги. – Марвел проговаривала вслух список дел, рассеянно отвечая на поцелуи мужа. А он никак не желал говорить на серьезные темы и отвлекал жену.

Арт благоразумно уткнулся мордой в подоконник, делая вид, что спит. А Райнер наконец заставил жену забыть и о Тесселе, и от тех опытах, что занимали ее воображение. К сожалению, в этот момент входная дверь сотряслась от громкого стука.

– Кого еще принесло? – рыкнул Морган.

Марвел хихикнула, глядя на то, как растрепанный муж поспешно надевает халат и решительно направляется к двери с явным намерением поколотить нежданного гостя. Райнер прикрыл дверь спальни, а спустя несколько секунд в коридоре раздался встревоженный голос Фредерика Эштона.

– Как хорошо, что вы уже проснулись! Пожалуй, позавтракаю у вас.

Судя по шагам, гость прошел в гостиную, а Марвел вспомнила, что Рай как раз обещал принести им завтрак в постель, но отвлекся на чтение дневника и поцелуи.

– Вообще-то у нас с женой были другие планы на утро. Почему ты не позавтракаешь у себя? – с раздражением спросил Райнер.

– Из-за лиры Грин, – честно признался Фредерик и зазвенел посудой. – Она приглашала меня на совместный завтрак. А когда я не ответил на стук, пригрозила открыть дверь своим ключом. Видите ли, она беспокоится о моем самочувствии. В общем, я сбежал.

– Согласился бы на предложение, – проворчал Морган. – Готовить она не умеет, закупается в «Кулинариуме», так что риск отравления минимальный.

– Не в этом дело! – возразил Фредерик Эштон. – С ней же совершенно не о чем говорить! Прошлое наше чаепитие я едва высидел. Представляешь, я ей рассказываю о новом двухпоршневом двигателе, а она мне о какой-то сапфировой афише, которую я почему-то ей должен подарить!

– Не афиша, а аффиш! – фыркнул Райнер, поправив друга. – Это крупная брошь для…

– Да какая разница для чего! Меня это совершенно не волнует. – Фредерик понизил голос, а Марвел с Артом прислушались. – Знаешь, Рай, у меня такое чувство, что лира Грин меня преследует. Только не возьму в толк зачем.

Кот фыркнул, Марвел рассмеялась, уткнувшись лицом в подушку, а Райнер совершенно серьезно предположил:

– Может, ты ей нравишься? Или ей стало скучно, вот и заходит по-соседски, как я раньше заглядывал к тебе. Ее комната теперь находится напротив твоей.

– Но она не ты! И даже не Ликанов! И не адепты-старшекурсники, с которыми можно обсудить механизмы и приборы, – возмутился Эштон. – Пожалуй, я лучше отсижусь у вас, да и чертеж новой модели амфибии на всякий случай захватил. Как раз обсудим, пока твоя Марвел спит.

– Что ж, давай позавтракаем, Фред, потом отнесу завтрак жене, и пойдем в кабинет.

Марвел довольно улыбнулась: она может позавтракать и позже, а сейчас есть более интересное занятие. Она достала из-под подушки дневник принца Агнуса и с предвкушением углубилась в чтение, уподобляясь Арту, когда тот с жадностью набрасывался на любимое лакомство.

Вечером территорию академии было не узнать. Аудитории, первый этаж учебного корпуса и холл студенческого общежития утопали в зелени. Яркие цветочные гирлянды украшали серые стены, на полу в кадках стояли пушистые низкорослые кустарники, в корзинах и вазонах красовались цветы. Мрачный замок заиграл красками, словно в склеп ворвалась сама жизнь – сочная, наполненная весенним ароматом и радостным смехом. Адептки нарядились в яркие платья и были похожи на редких птиц, прилетевших в Айсбери из южных стран. В парке на причудливо подстриженных шапках деревьев закрепили искусственные цветы, которые трудно было отличить от настоящих. На ветвях развесили бумажные фонарики со световыми кристаллами в сердцевине. Вечер сменил день, и газовые фонари, возвышавшиеся вдоль дороги, тускло мерцали. В центральной части парка на лужайке возвели деревянную сцену, на нее поднялись ректор с деканами – сооснователями академии. Речь Магнуса Стерлинга была пронизана горечью утраты. Он выразил соболезнование близким и друзьям магистра Сухинина, присутствующие почтили память преподавателя минутой молчания и запустили в вечернее небо черных воздушных змей. Те взмахнули бумажными крыльями, покружили над замком и растворились в темноте. После ректора слово взял декан Морган. Он говорил об учебных планах, дисциплине и не забыл поблагодарить Фениру Пламс и Бруно Арманьяка за организацию торжества. В конце выступления Райнер объявил о свадьбе с Марвел. Студенты захлопали, кто-то одобрительно засвистел, зажглись фейерверки, раздались взрывы от хлопушек, и мелкие блестки заискрились в воздухе, оседая на траву. Так студенческое сообщество поздравило молодоженов. Фредерик Эштон, завершая выступление основателей академии, напомнил будущим выпускникам о распределении в конструкторское бюро и мануфактуры и пожелал защитить дипломную работу на отлично. На этом официальная часть завершилась. К радости адептов и преподавателей начальник полиции Дюршак с советником Аткинсом отказались от ранее заготовленных наставлений. Ректор приказал всем веселиться, заметив, что весна олицетворяет саму жизнь, а значит, приветствовать ее нужно улыбками и смехом. Для студентов по всему парку расставили высокие тумбы с графинами, наполненными пуншем, в окружении легких закусок и десертов. Заиграла веселая музыка, молодежь разбилась на группки и разбрелась по лужайке. А преподаватели и члены попечительского совета прошли к одной из беседок, где для них накрыли стол.