Анна Рэй - Факультет магической механики. Магистр

Заметив Ликанова в компании Эрика, Марвел удивилась. Глеб так увлекся беседой со старым другом, что позабыл пригласить Марину, с которой в последнее время часто общался. Зато ректор Стерлинг сел рядом с Онорией и придерживал ее за локоть, словно боялся, что та сбежит. Рядом с лирой Стерлинг находился ее брат Герман Пирс, компанию ему составила студентка-старшекурсница с факультета алхимии. Герман коротко кивнул Марвел и тут же отвернулся к своей даме. Видимо, Пирс не желал чувствовать себя брошенным возлюбленным, а может, он не мог долго находиться в одиночестве. В любом случае, Марвел была рада, что Герман быстро позабыл о своем увлечении адепткой Уэлч и легко нашел замену.

– Райнер, мы давно не виделись. Ты сильно изменился, плохо выглядишь, – раздался мелодичный женский голос.

На другом конце стола Марвел заметила советника Аткинса. Рядом с ним сидела полная дама в бордовом платье, с сочными вишневыми губами и таким же ярким пером в темных волосах. Именно эта незнакомка и обратилась к леру Моргану. Хотя нет… незнакомкой она не была. Даже спустя столько лет сходство с портретом из кабинета Райнера было очевидным: рядом с Аткинсом сидела его супруга и сводная сестра декана Моргана Изабель.

– Добрый вечер, лира Аткинс. Виделись мы три года назад, и вы выглядите прекрасно, – помедлив, ответил Райнер.

К даме он не подошел, чтобы облобызать ручку, а чуть поклонился, приветствуя. Советник Аткинс скривился, то ли услышав голос декана, то ли распробовав кусок мяса, который положил в рот. А вот его жена засияла: щеки зарумянились, губы тронула кокетливая улыбка, в глазах появился блеск. Но переведя взгляд на Марвел, она, как и лер Аткинс, недовольно поморщилась.

– Это твоя жена? Поздравляю. Молоденькая.

– Благодарю, – сухо ответил Райнер.

Марвел стало любопытно, с чем именно поздравляет сводного брата бывшая возлюбленная: с женитьбой или с тем, что избранница молода. Новоиспеченная лира Морган не сдержалась и взяла мужа под руку, демонстрируя сопернице, что декан прочно занят.

– Я так понимаю, твоя жена чужестранка и не аристократка, – поджала губы Изабель, рассматривая Марвел. – И нет, я ошиблась, не такая уж она и молоденькая.

– Это никуда не годится, – проворчал Аткинс. – Брак преподавателя со студенткой считается дурным тоном. Но теперь хотя бы понятны причины, по которым вы, лер Морган, протежировали адептку Уэлч на должность магистра.

Райнер сделал шаг вперед, но Марвел тут же сжала его руку, останавливая. Таким людям, как советник, ничего не докажешь, а тратить на них время и нервы – себе дороже. Морган поцеловал жене ручку, а Марвел заметила, как зло на них посмотрела Изабель. Что ж, в свое время она сделала свой выбор, а Райнер сделал свой.

– Потанцуем? – спросил он.

– С удовольствием, – кивнула Марвел и последовала за мужем.

– Рай, куда же вы?! – послышался крик декана Эштона.

В его голосе сквозило отчаяние, но это и неудивительно, ведь к нему подсела лира Грин, а ее отец направлялся к столу и довольно улыбался.

– Танцевать, – отозвался Морган.

– Не уходите! – занервничал Эштон, но Марвел с Райнером его уже не слышали.

Они присоединились к студентам, кружившим в танце под звуки глюкофона и флейты. Райнер залюбовался женой. Платье она выбрала скромное и закрытое, но янтарного цвета шелк прекрасно подходил к цвету глаз и подчеркивал рыжину волос. Красоту Марвел отметил не он один. Но на все комплименты лира Морган лишь улыбалась и благодарила подружек с факультета алхимии за советы и чудесные алхимикаты, волшебным образом изменившие внешность скромной адептки. Райнер-то знал, что это заслуга природы. Темный парик и грим, которые адептка использовала в работе детектива, остались в прошлом.

– Спасите! Эта девица меня преследует, а министр Грин уже упомянул о свадьбе!

Фредерик поспешил к друзьям, как только Лулу на секунду отвлеклась от своей жертвы.

– Это еще хорошо, что нет мамаши Грин. Эта дама заставила бы вас прямо здесь произнести брачные клятвы, – пошутила Марвел, но осеклась, заметив, как побледнел Эштон.

– Фред, в браке нет ничего ужасного, – попытался успокоить друга Райнер.

– Я осознаю, что эта трагедия когда-нибудь коснется и меня, но только не в лице лиры Грин! О нет! Она опять приближается! Спасите! – взмолился декан Эштон, прячась за спину Райнера.

– А знаете что, лер Эштон? Пригласите на танец Марину Новак с факультета алхимии, – предложила Марвел.

– Зачем это? – напрягся тот, выглядывая из-за плеча друга.

– Во-первых, лира Грин поймет, что у вас есть другая… симпатия, – объяснила Марвел, деликатно подбирая слова. – Возможно, тогда Лулу перестанет приглашать вас на завтраки и намекать на свадьбу. Адептка Новак уж точно после танца и разговора не потащит вас под венец. А еще с Мариной есть о чем поговорить. Вы же знаете, что тот особый сплав железа, которым обшит корпус «Заплатки», ее изобретение.

– Да-да-да, – прищурился Эштон. – Мы как раз продумываем обшивку новой скоростной амфибии.

Эштон сорвался с места и направился к Марине, которая стояла возле столика в одиночестве и потягивала пунш. Декан схватил девушку за руку и потащил в круг танцующих. Марина была слегка ошарашена подобным поведением преподавателя, но, кажется, быстро пришла в себя, вступая в увлекательную беседу. А главное, теперь она не чувствовала себя брошенной. Ее прежний кавалер магистр Ликанов слишком увлекся разговором с Эриком и позабыл и о даме, и о празднике. Безусловно, Марвел была рада за Фрайберга, он приходил в себя, общался с сокурсниками и друзьями. Увлекающуюся натуру Глеба Ликанова она тоже знала. Если Эрик завел речь о любимом детище «Заплатке», беседа могла продлиться и два, и три часа. А вот за Марину стало по-женски обидно. Нет, сводничеством Марвел заниматься не желала, просто хотела помочь друзьям. Она отметила, как Фредерик, двигаясь не в такт, что-то с жаром доказывал спутнице, а Марина, не замечая неловких движений декана, спорила с ним. Спорила и улыбалась.

Позже к музыкантам и танцующим присоединились приглашенные артисты. Девушки в разноцветных блестящих платьях и с цветами в волосах напоминали лесных волшебниц, о которых говорилось в местных легендах. Движения танцовщиц были просты и в то же время грациозны. В конце их танца поляну озарили световые гирлянды, пришедшие на смену бумажным фонарикам, а дивных плясуний вскоре сменили огненные мастера. Четверо мужчин встали на значительном расстоянии друг от друга. В их руках одновременно вспыхнул огонь, пламя устремилось ввысь, даря восторженным зрителям свет и тепло. Артисты были облачены в черные одежды и маски, возникла иллюзия, что огнем повелевает невидимый кукловод или сама тьма. Умелыми движениями жонглеры управляли стихией, переплетая красные нити из пламени и образуя куб, за границы которого невозможно выйти. А в воздухе над поляной возникали удивительные животные. Студенты с восторгом рассматривали диковинных огненных птиц и единорогов, рыжих лисиц и желтых лошадей, из-под копыт которых вылетали искры, превращаясь в цветы и звезды. Позже каждый из артистов продемонстрировал свое мастерство. Один из мужчин умело жонглировал несколькими факелами, подбрасывая и переворачивая их. Марвел подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть представление. Она уловила напряженную улыбку на лице артиста, осознав, что для него игра с огнем не удовольствие, а всего лишь работа. Пройдя дальше, она остановилась возле второго жонглера. Он с легкостью управлял длинным жезлом, на концах которого горело пламя. Огонь очертил круг, и ярко-рыжее колесо завертелось с огромной скоростью. В центре иллюзорного круга находился человек, он сливался с темнотой и позволял огню править. Этот артист упивался представлением, он боготворил пламя, и стихия отвечала взаимностью. К Марвел подошел муж, и они отправились к третьему исполнителю. Тот заглатывал пламя, а спустя секунду выдувал. Огонь был похож на древнее существо, которое с ревом пытается поглотить юных дев. Студентки с визгом отбегали от преследующих их искр и громко смеялись, юноши улюлюкали и догоняли беглянок.