Николас Димитров - Дилер реальности

— Разумеется, через наш отдел проходит множество договоров. С сотрудниками, с подрядчиками, субподрядчиками, с рекламодателями… Но все это совсем неинтересно. Гораздо более увлекателен другой аспект нашей работы. Речь идет о юридическом оформлении отношений с особыми клиентами. И особыми привлеченными специалистами.

— Особыми? — я навострил уши.

— Рассмотрим гипотетический пример. Допустим, некий заказчик хочет снять видео, в котором он плавает в бассейне с известной актрисой, а затем занимается с ней сексом. Как бы ты это устроил, если бы к тебе поступил подобный заказ?

— Для начала я связался бы с этой актрисой…

— И что бы ты ей сказал? Не хотите ли потрахаться с богатым стариком на камеру? Естественно, она пошлет тебя куда подальше.

— Значит, нужно использовать цифровую графику, — предполагаю я.

— Допустим. Мы оцифровываем актрису и запускаем этот симулякр в бассейн с похотливым миллионером. Они там плавают, а потом она делает с ним то, что в жизни не согласилась бы делать ни за какие деньги. Должны ли мы в этом случае получить согласие актрисы?

— Думаю, контракт может как-то ограничивать использование. Не знаю, я не юрист.

— Все правильно, Золтан, схватываешь на лету. Именно, «может». Но «должны ли» мы просить у актрисы согласия на все непотребства, которое совершает ее цифровая копия?

— Не понимаю… Корпорация — это что-то вроде элитной порностудии?

— Разумеется, нет! — смеется она. — Я же сказала, пример чисто гипотетический. Вопрос в другом. Если нам «принадлежит» оцифрованная копия актрисы — так мы с ней договорились, — что мы можем с ней делать, а чего не можем?

— А что закон говорит по этому поводу?

— Закон? Законы — это миф, мой мальчик. И юридические, и религиозные, и моральные — все они приняты обществом за факт, чтобы избежать хаоса между людьми.

— А как же права человека: на частную жизнь, на распоряжение своей личностью, на…

— Человека, Золтан. Че-ло-ве-ка. Но мы же распоряжаемся не самой актрисой, а ее виртуальной копией! По контракту с нами, за который, кстати, мы немало платим, — ее оцифрованная личность делает все, что мы от нее захотим. Подчиняясь совсем другим законам.

— Каким?

Августа, выбравшись на бортик, похлопывает рукой по гладкой плитке, приглашая сесть рядом — она явно собирается сообщить мне что-то важное. Я тоже выбираюсь из бассейна, но присаживаться не тороплюсь, ожидая подвоха. Августа со странной усмешкой смотрит на меня снизу вверх.

— Сними плавки, Золтан.

— Что?!

— Не бойся, никто за нами не следит. Покажи мне своего приятеля, я его давно не видела.

— Извини, Августа, но…

— Ты отказываешься?

Я смешался, не зная, как поступить. Но она лишь хитро улыбается.

— Не хочешь?

— Не знаю…

— И имеешь право не хотеть. Но будь на твоем месте твоя цифровая копия — она бы подчинилась. Подчинилась бы законам куда более реальным, чем все твои хваленые права человека. Таким же реальным, как законы физики — цифровым алгоритмам. А кто создает эти алгоритмы, тот создает и законы, для таких привлекательных игрушек вроде тебя.

— Но я не игрушка!

— Нет? Сними плавки, Золтан. Или сегодня будет твой последний день в этой корпорации.

Я вдруг вижу другую Августу — строгую, властную, опасную. Она смотрит на меня в упор, без тени улыбки. Мне совсем не хотелось провалить свое задание из-за приступа ложной скромности, и я, недовольно хмыкнув, распускаю шнурок и скидываю плавки на кафель бассейна. Я возвышаюсь над своей начальницей совершенно голый, и мой член нависает прямо над ее запрокинутым лицом. И тут Августа хитро улыбается.

— Ты сделал это. Подчинился.

— Еще бы!

— Да, но ты недоволен, не так ли? Сделал это по моему приказу, против своей воли. Вот так и люди подчиняются законам, Золтан.

Встав на ноги, она прижимается ко мне, проводит рукой по моим бедрам. Я ощущаю ее прохладное от воды тело, довольно упругое и гибкое для ее возраста. Чертова баба, я почувствовал, что меня начинает заводить вся эта игра! Августа приближает губы к моему уху.

— А теперь ты уже не так недоволен, да? Тебе нравится подчиняться. В тебе говорит древний закон самца, который не может отказаться от легкого секса — алгоритм, заложенный самой природой. Несмотря на то что это противоречит и твоим пресловутым правам, и морали, и еще куче подобных мифов-надстроек. Вот в этом-то и заключается вся прелесть алгоритмов, малыш…

Августа отстраняется от моего лица, наклоняется и… к моему разочарованию, подает мне плавки.

— …ты им подчиняешься, но при этом не испытываешь ничего, кроме удовольствия.

Она смеется, оценив мой ошалевший вид.

Каждый раз, когда общаюсь с этой дамой, меня не покидает ощущение, что она играет со мной. Мне и прежде приходилось иметь дело с властными бизнес-леди, но Августа, пожалуй, затмила их всех. Интересно, ее царственное высокомерие и манеры римской матроны приобретены с возрастом и положением или она всегда была такой? Чему я не удивлялся, так это сластолюбию показной католички. По этой части любители библейских витражей и молитв на латыни давно уже подмочили себе репутацию.

— Ты им подчиняешься, если, конечно, ты — виртуальная копия вроде нашей гипотетической оцифрованной актрисы, — добавляет она. — Людьми управлять намного сложнее, они то и дело вспоминают про законы, права и так далее… Если ты и вынесешь отсюда хоть что-то, кроме своей эрекции, то запомни одно. Законы существуют только в головах людей. Мы работаем над новым витком эволюции, и новые законы для него тоже создаем мы. Так что работа в моем департаменте не такая скучная, как могло тебе показаться.

— Да уж, не соскучишься, — бормочу я.

— Мне нужно идти. — Августа уходит, шлепнув меня по заднице, и я понимаю, что на сегодня урок окончен.

«Стажировкой» мою неделю в юридическом департаменте можно было назвать только иронически. И даже с ноткой истерики — настолько я был вымотан к концу этих пяти дней. Я ожидал что-то вроде копания в документах и присутствия на переговорах. Но вместо этого внезапно обнаружил себя в положении эскорта госпожи Юстас.

Августа если и появлялась в офисе «Транс-Реалити», то только для того, чтобы посеять панику среди сотни сотрудников, разнести в пух и прах кропотливо созданные ими отчеты и ущипнуть за попку кого-то из мальчиков-юристов. Ах, ну да, иногда она потела в зале и плавала в бассейне. Как я теперь знал — выпускала пар после заседаний правления.

Остальное же время Августы было занято посещением бесконечных завтраков, бранчей, ланчей, ужинов, ночных коктейлей, выставок, концертов, баров, частных вечеринок, клубов, выездов на яхты и даже одной свингер-пати. На половине из этих мероприятий она и правда с поразительной эффективностью вела переговоры и решала важные дела со значительными персонами. Но остальные посещала явно только под предлогом подобных переговоров. Августа всегда одевалась в черное, считая, что это ее стройнит. К счастью, я уже знал, какая развратная особа кроется под этим монашеским нарядом.