Джесс Ротерберг - Королевство [litres]

Но вода…

Вода по-прежнему красива, словно зеркало подвешено к небу.

Сияющая. Сверкающая. Безграничная.

Но, сомневаюсь я, это – неправильно. Разве бассейн не был осушен?

«Ты пришла», – раздается, как эхо, мягкий голос.

Я поворачиваюсь и быстро нахожу глазами высокую фигуру, наблюдающую за мной с подводной смотровой площадки, с которой когда-то детишки наблюдали за китами, русалками и морскими львами, плавающими за огромными стеклянными панелями. Здесь же стояли два испуганных родителя, наблюдавшие, как их дочь исчезает в морских глубинах.

«Не надо было?»

«Ну что ты, – говорит он, – я рад, что ты пришла. Я очень хотел этого. – Потом добавляет: – Извини, если обидел тебя сегодня утром».

«Хорошо, что у Волшебниц нет чувств, – резковато отвечаю я. – Хорошо, что мы – не настоящие , так – гибридные чудики».

Оуэн медленно поднимается по центральной лестнице и встает так близко ко мне, что я могу расслышать, как под рубашкой бьется его сердце.

«Прости, Ана, я должен был сказать это так, чтобы прозвучало убедительно. Только потому, что я это сказал, – он помедлил, – не значит, что я так думаю на самом деле».

Я скрещиваю руки на груди. «Значит, ты сказал неправду. Значит, ты – лжец».

«Нет, Ана, – Оуэн выглядит расстроенным. – Просто… некоторые вещи сложно объяснить».

«Я разговариваю на четырех тысячах языках. Давай. Попытайся ».

Оуэн делает глубокий вдох. «Ну, хорошо. Иногда я думаю, что нам не стоит проводить так много времени вместе. Обслуживающий персонал вообще не должен разговаривать с Волшебницами. – Пауза. – Это против правил парка. Ты ведь знаешь об этом, правда?»

То, что я знаю:

Его сердечный пульс.

Семьдесят четыре удара в минуту.

Расстояние между глазами.

Сорок два миллиметра.

Угол нижней челюсти.

Сто двенадцать градусов.

Чистый цитрусовый запах его кожи.

Смесь ароматов апельсина и дождя.

Я вздрагиваю и пытаюсь не обращать внимания на его физические черты. Я пришла сюда, чтобы выяснить, что он знает о Ние. И все, ничего больше.

«Ана, пожалуйста, поверь мне, – продолжает Оуэн. – Я говорил всю эту ерунду только потому, что знал, что Супервизоры нас прослушивают. В палладиуме устойчивый и сильный сигнал сети. И я подумал, что если бы я как-то смог встретиться с тобой здесь, наедине, то тогда мы могли бы поговорить… по-настоящему».

Я чувствую сильную дрожь в груди. Я была права. Он специально выбрал лагуну. «То есть, – бормочет Оуэн, – если, конечно, ты все еще хочешь разговаривать со мной. Я вел себя как последний идиот».

Я вскидываю брови. «Как кто?»

Его глаза встречаются с моими, и я не могу не заметить, какие они красивые в лунном свете. Темные и глубокие, как вода. «Мне правда очень жаль, Ана. Ты можешь простить меня?»

Простить.

Я думаю о том, как сильно обидели меня его слова. Не уверена, что уже готова его простить, но я знаю, что прощение – это любезный поступок. Волшебницы делают это.

«Думаю… да». Я слабо улыбаюсь ему.

Мгновение Оуэн смотрит на меня непонятным взглядом.

Словно, я раздвоилась у него перед глазами.

«Ты не обязана меня прощать, – бормочет он, потом останавливается. – Ты всегда стараешься сделать людей счастливыми, правда?»

«Конечно, стараюсь, – отвечаю я. – А ты нет?»

«Недостаточно, – усмехается он. – Ты лучше меня».

«Нет. – Я подхожу к нему и беру его руку. – Ты мне нравишься такой, как есть».

Оуэн выглядит ошарашенным. «Я тебе нравлюсь?»

Я киваю.

«Почему? Ты даже не знаешь меня!»

«Я знаю, что ты любишь то дело, которым занимаешься, – отвечаю я. – Я знаю, что ты говоришь за тех, кто не может сам сказать за себя. – Я указываю рукой на маленькие темные крошки на его рубашке. – Я знаю, что ты ел брауни с арахисовой пастой из Страны Сладостей по дороге сюда ко мне».

«Господи, – смеется Оуэн. – Ты действительно следишь за мной! – Он убирает свою руку, но при этом игриво смотрит на меня. – Ну, раз уж мы тут решили говорить честно, то ты мне тоже нравишься такая, как есть».

Меня отпускает. Оказывается, я жду разговоров с Оуэном гораздо больше, чем думала. Слишком мучительно было представлять, что он может относиться к этому иначе.

Я широко улыбаюсь. «Серьезно?»

«Да», – кивает он. И потом шепотом, так тихо, что я едва могу расслышать слова, добавляет: «Больше, чем тебе стоит знать. Больше, чем от меня требуется».

Он прав , приходит напоминание от моей программы.

Волшебницам не разрешается так откровенно разговаривать с другими членами персонала Королевства. Нам вообще ни с кем не разрешается разговаривать откровенно.

«Как бы там ни было, – откашливается Оуэн, – как ты сюда пробралась? Я как раз шел открывать ворота».

«Ох… – сглатываю я. – Я… вломилась».

« Что ты сделала? – он мотает головой. – Надеюсь, ты сначала отключила свои линзы».

«Что, прости?»

«Ты же знаешь, – он приблизился к моим глазам. – Твои камеры».

И снова оказывается, что подсобный рабочий знает о парке больше, чем я. «Я знаю, что это такое, – отвечаю я довольно сухо. – Но я не могу отключать их».

«Может быть, и не можешь, – лукаво ухмыляется Оуэн. – Зато я могу».

Мой желудок сжимается. То, что он говорит, – не стандартная фраза.

Он протягивает руку, словно хочет показать мне что-то. «Можно я покажу, как это делается?»

«Мне не нравится эта идея, – говорю я после паузы. – Но в любом случае спасибо».

«Не за что, – пожимает плечами Оуэн. – Просто подумалось, что было бы здорово, если бы люди не всегда имели возможность слушать тебя, – смеется он. – Особенно в такие дни, как сегодня, когда ты развиваешь криминальную деятельность».

Я не могу противиться его улыбке и улыбаюсь в ответ. Возможно ли такое, что он на самом деле имеет в виду не то, что говорит ? Может ли быть так, что, когда он говорит «было бы здорово, если бы люди не всегда имели возможность слушать тебя»… он на самом деле имеет в виду « нас »?

Я смотрю на ближайший выход со стадиона в нескольких сотнях шагов.

«Что, если Оуэн на самом деле такой же, как и все остальные? – нашептывает мне моя программа. – Что, если он пригласил тебя сюда со своей целью? Как г-н Касей приглашал в Арктический дом?»

Я внимательно смотрю на его лицо, стараясь понять, что оно выражает.

Оуэн снова произносит мое имя, и я чувствую, как обмякают мои плечи.

Ана?

Когда он произносит мое имя, оно звучит так, словно льется чудесная песня.

«Я пришла сюда», – напоминаю я себе. Я должна доверять ему не просто так.

«Хорошо, – я делаю шаг ему навстречу. – Ты можешь выключить мои окулярные линзы. Но только один раз, сейчас».

Он моргает. «Это – секундное дело». Прежде чем я успеваю что-либо понять, он встает вплотную ко мне, так, что его тело практически касается моего. Откидывает с плеч мои длинные медные волосы. Потом кладет указательный и большой пальцы на мой затылок – точка прямо над основанием черепа, и нажимает ее. Все это время я стою неподвижно, словно статуя во дворцовом саду.