Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

— И как же нам уничтожить эту штуковину? — наконец произнес он. — Мы даже не знаем, как она выглядит.

— А вот за этим мы и едем на Верфи, — твердо произнес Томас, собирая в кучу рассыпавшиеся листки. — Нам нужно как можно больше узнать о корабле, предназначенном для ее перевозки. Мы должны вести расследование дальше, Ник, мы должны все узнать об этом устройстве, и лишь тогда решать, что делать дальше.

— Разумно, — согласился охотник, выпуская клуб сизого дыма и поглядывая в окно. — Пора собираться Том. Мы скоро приедем.

Маккензи покачал головой и, тихо выругавшись, принялся собирать листы бумаги, разбросанные по маленькому столику.

Станция Акройд Восточный Порт оказалась неожиданно большой. Томас, первым покинувший вагон, замер в изумлении, едва только увидел огромное здание вокзала. Оно было двухэтажным и мало чем уступало вокзалам самого Лонбурга. Железнодорожные рельсы, тянувшиеся мимо здания, бурно ветвились, образуя десятки путей, расходившихся в разных направлениях. И они не пустовали — у соседней деревянной платформы стоял поезд с грузовыми вагонами, а чуть в стороне виднелся крохотный старый паровозик, тянувший за собой платформу с бревнами. Сосредоточено пыхтя и дымя низенькой трубой, он спускался по отдельному пути, вниз, к реке.

Станция располагалась на небольшом пригорке, и отсюда Томасу был прекрасно виден весь порт, расположившийся на северном берегу Тары. Завороженный величественным зрелищем, Маккензи сделал несколько шагов по платформе, не в силах оторвать взгляд от настоящего города, раскинувшегося на берегах огромной реки.

В этом месте Тара была очень широка, и противоположный берег скрывался в утреннем тумане. По реке шли суда — большие парусные клиперы, что по прежнему выигрывали в скорости у паровых машин, медлительные баржи, пассажирские пароходы. Казалось, они движутся хаотично, но у каждого был свой маршрут, и кажущаяся неразбериха, на самом деле, была четко организованным процессом. Плоскодонные баржи с товаром, ведомые крохотными буксирами, шли дальше по реке, в Лонбург. Клипера, медленно лавируя, шли к длинным причалам, торчавшим из портового городка подобно спицам. Два пассажирских парохода маневрировали у причалов расположенных напротив железнодорожной станции — один только что отчалил и собирался выйти на середину реки, а другой пытался занять его место у причала.

Весь берег реки был плотно застроен. Здания складов, лишенные окон и дверей напоминали пустые деревянные коробки, огражденные заборами. У пассажирских причалов высились настоящие дома, где, по предположению Томаса находились гостиницы для пассажиров и, вероятно, магазины. Чуть дальше, ближе к устью, располагался грузовой порт — его длинные причалы впивались в реку подобно клыкам дикого зверя, а над ними высились погрузочные краны. Но на этом порт не заканчивался — строения уходили дальше по берегу, насколько хватало глаз. Непонятные дома и домики, заборы, огромные ангары, приземистые лачуги — все они жались к самой реке. Жизнь в этом городке кипела — над домами вились клубы дыма от очагов и котельных, раздавались свистки, а грохот механизмов был слышен даже здесь, на пригорке.

От станции к первым строениям, расположенным напротив пассажирского порта, тянулась длинная дорога. По ней тек непрерывный поток людей, шагавших, как в направлении станции, так и в направлении причалов. Томас заметил в этой веренице несколько темнокожих носильщиков с тележками и даже пару кэбов, стоявших у самых ворот пассажирского порта. К складам у грузового отдела тянулась железная нитка узкоколейной дороги, что у самых ворот ветвилась, разделясь на три разные ветки. Одна из них уходила вдаль, на самые окраины, туда, где высилась причальная башня грузовых дирижаблей.

Весь этот человеческий муравейник кипел жизнью, и эта суета завораживала Томаса. Она будила в ученом детские мечты о путешествиях в дальние страны, мечты о приключениях и новых землях, где еще не ступала нога человека. Старые, почти забытые ощущения нахлынули на Маккензи, заставив его замереть.

— Томас, — тихонько позвал охотник, останавливаясь рядом. — Что‑то не так?

— Бог мой, — выдавил Маккензи, отрываясь, наконец, от завораживающего зрелища. — Да это целый Вавилон! И как мы найдем верфи?

— Они дальше, — Никлас махнул рукой в сторону причальной вышки дирижаблей. — Нам нужно спуститься к порту, потом вдоль заборов.

— Это пара миль, если не больше! — воскликнул ученый. — Вы собирайтесь пройти их пешком?

— Возьмем кэб, — лаконично отозвался охотник за головами. — Идемте. Не стоит торчать тут у всех на виду и привлекать внимание.

Томас кивнул и последовал за другом. Вместе они спустились к дороге, ведущей к порту, и влились в толпу пассажиров с поезда, спешивших к причалам. Здесь были и мрачные клерки, и потрепанные жизнью военные, и целые семьи, увешанные тюками и чемоданами. Маккензи, с интересом прислушивающийся к обрывкам разговоров, узнал много нового. И о том, что граждане Веймарской Империи спешат вернуться домой, пока Оркнея не разорвала дипломатических отношений, и о том, что кошениль очень подорожала, а на импорт молотого перца повышен налог, и о том, что на Континенте, куда вскоре отходит корабль, все будет по–другому, не так, как здесь.

У самых ворот пассажирского порта высились два хэнсомских кэба. Их кучера степенно дремали на своих местах. Никто ими не интересовался, пассажиры обходили их стороной, и это удивило Томаса. Но удивление прошло, когда первый возница назвал Никласу цену за поездку — вдвое дороже, чем по Лонбургу! Увы, другого выбора у напарников не было, и Маккензи, не желавший тащиться по грязным дорогам порта пару миль, безропотно вытащил бумажник из кармана.

Загрузившись в кэб, друзья отправились к верфям по накатанной дороге, тянувшейся вдоль заборов. Томас тут же приник к жадно разглядывая строения, проплывавшие мимо. Это зрелище вызывало в нем самые противоречивые чувства — с одной стороны, вся эта грязь, смрад, суета вызывали некоторую брезгливость. С другой стороны, все это было необъяснимо притягательным, манящим, открывающим путь к чему‑то, чему еще не нашлось места в жизни ученого, просидевшего все молодые годы в лекционных залах.

Перед тем как кэб остановился у огромных ворот верфей, Никлас, всю дорогу копавшийся в своем саквояже, обратил свое внимание на напарника и проверил его маскировку. Перед самым выездом из дома Никлас с помощью нехитрых средств, найденных в студенческом городке, немного преобразил внешний вид ученого. Лицо Маккензи, конечно, было знакомо и полиции и наемникам. Возможно, его ищут, возможно, даже с помощью дагерротипных портретов. Так что, в конце концов, ему пришлось принять предложение охотника за головами.