Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

Пораженный Никлас оттолкнулся от стола и с изумлением воззрился на ученого что с необычной твердостью и решимостью смотрел на своего напарника.

— Ну же, Никлас, — тихо произнесла Эмма. — Теперь решение за вами. Вы присоединитесь к нашему союзу? Вы готовы продолжить это смертельное опасное расследование?

Никлас мрачно взглянул на строгое лицо девушки, перевел взгляд на Томаса, сидевшего на табурете так, словно под ним был горячий конь, собирающийся увлечь седока в безрассудную кавалерийскую атаку.

— Признаюсь честно, — сухо произнес он. — Меня в этом деле больше ничего не привлекает. Я не забочусь о судьбе человечества, и не расследую смерть ближайшего родственника.

Томас нахмурил брови, выражая свое неодобрение, а Эмма чуть наклонила голову, с интересом прислушиваясь к откровениям охотника за головами.

— Если бы этот разговор состоялся днем раньше, — медленно произнес бывший сержант. — Я бы, пожалуй, в этот момент откланялся, предоставив вас вашей судьбе. Но теперь, когда мы чуть лучше узнали друг друга… Я не могу бросить вас на растерзание этим стервятникам. Я остаюсь с вами и постараюсь уберечь вас от опасностей, насколько смогу, друзья.

— Спасибо, Никлас, — мягко произнесла Эмма и ее суровое лицо смягчилось, осветилось легчайшей улыбкой. — Вы настоящий друг.

— Великолепно! — воскликнул Томас, перегибаясь через стол и протягивая руку. — Вашу руку, Никлас!

Немного смущенный сержант ответил своему другу крепким рукопожатием и сдержанно улыбнулся девушке.

— Но вы опять ошибаетесь, — сказала она. — У вас все еще есть интерес в этом деле, мистер охотник.

— Правда? — искренне изумился Райт. — И какой же?

Вместо ответа Эмма взяла со стола один из листков, что она перебирала и протянула бывшему сержанту. Тот быстро пробежал глазами пару строк и вскинул изумленный взгляд на племянницу Макгрегора.

— Не может быть, — произнес он. — После всего что случилось, я отказался от своей версии…

— Что там? — жадно спросил Томас. — Что это?

— Это копия медицинского свидетельства о причинах смерти моего дяди, — ответила Эмма, — мой посыльный забрал его у поверенного дяди. Кроме всего прочего, там сказано, что тело профессора на момент смерти было сильно обескровлено.

Пораженный Томас тяжело опустился на табурет.

— Вампиры? — недоверчиво произнес он. — Мы же решили что это наемные убийцы…

— Вампир наемный убийца на службе Оркнейских Заговорщиков, — сухо произнес Никлас. — Нет, боюсь, это слишком даже для меня.

Он осторожно положил свидетельство о смерти на письменный стол и вскинул руки, словно отвергая все свои старые версии. Эмма взяла со стола стопку бумаг и обернулась к ученому.

— Томас, у меня есть сюрприз и для вас, — сказала она. — Вот, возьмите.

— Что это? — спросил Томас, принимая бумаги. — Очень похоже на работы профессора…

— Я открыла сейф, — призналась Эмма. — И нашла это там. Мне не удалось подробно их изучить, но кажется, они подтверждают вашу версию, Том, о странных экспериментах с электричеством.

— Не может быть, — пробормотал Маккензи, лихорадочно листая бумаги. — Не может быть…

— Как же вы открыли сейф? — удивленно спросил Ник, вспоминая свой разговор с престарелым взломщиком. — Наняли слесаря?

— Все намного проще, — улыбнувшись, ответила Эмма. — Я нашла ключи. Два ключа, они были в спальне у профессора, в одном из его сюртуков. Мы с Роджером начали перебирать вещи дяди, наводить порядок в его комнатах и нашли ключи.

— Невероятно, — пробормотал Никлас. — Хранить ключи от сейфа в кармане сюртука…

— Вполне в духе моего дядюшки, — отозвалась Эмма. — Удивительно, что он не повесил их на гвоздик рядом с самим сейфом.

— Да! — внезапно воскликнул Томас. — Это то, что нужно. Все перепутано, перемешано, но, определенно, теперь у нас намного больше информации, чем раньше. Думаю, я смогу восстановить ход событий.

— Превосходно, — произнесла Эмма и положила ладонь на плечо Маккензи, настолько увлеченного бумагами, что не заметившего этого жеста. — Ну что, мистер охотник, вы с нами?

— До самого конца, — твердо ответил Никлас, поднимаясь из‑за стола. — До самого конца.

Вагон покачивался на ходу, постукивал колесами, и, преодолевая очередной стык рельсов, заметно вздрагивал. За окном расстилалась Лонбургская пустошь — болотистые окраины, еще не тронутые щупальцами большого города. Серое утреннее небо, затянутое низкими облаками, нависало над бурыми равнинами, грозя разразиться очередным сентябрьским дождем.

В купе, отделанном красным деревом, было тихо. Томас, сидевший у дорожного столика, листал документы, захваченные с собой в дорогу. Никлас сидел напротив и с задумчивым видом перебирал содержимое карманов, словно прикидывая, что из этого может понадобиться в ближайшее время.

Ехать на восточные верфи решили поездом. Конечно, можно было отправиться на омнибусах, совершавших загородные рейсы, но трястись несколько часов в духоте и тесноте не хотелось. Брать кэб — выходило слишком накладно. Поезд, курсирующий между Лонбургом и Хастомом на восточном побережье был признан наилучшим выбором.

Ходил он строго по расписанию, останавливаясь на каждом полустанке, и двигался не так быстро, как хотелось бы. Но в толпе пассажиров легко затеряться, а удобства такого способа передвижения несомненны. Кроме того, утренний поезд делал остановку в районе восточного порта, откуда рукой было подать до верфей. Это обстоятельство и сыграло решающую роль в выборе транспорта.

Утром друзья решительно отвергли попытки Эммы отправиться в путешествие вместе с ними, и отправились на вокзал. Приобрели пару билетов во второй класс, в отдельное купе, и отправились в неспешное путешествие к восточным окраинам.

Никлас Райт, со вчерашнего дня пребывавший в мрачном настроении, без восторга принял идею Тома посетить верфи. Он, конечно, понимал, что это необходимый шаг в их расследовании, но, даже признав это, остался мрачен и малословен. Казалось, его терзает не слишком приятная мысль, но Маккензи, охваченный жаром исследовательской лихорадки, не обращал внимания на переживания товарища.

Получив от Эммы новые документы, Томас преобразился. Он лихорадочно перечитывал бумаги вновь и вновь, порой делая пометки карандашом на полях. Ему казалось, что он вот–вот ухватит смысл тайных записей и это заставляло Маккензи мчаться вперед, словно гончая, напавшая на след дичи. Порой он делился своими соображениями с Никласом, призывая его оценить изящность научных построений. Но охотник, мало что смысливший в математических и химических формулах, лишь мрачнел еще больше.