Жан Рэй - Красноглазый вампир

К несчастью, очень скоро, в момент, когда мы буквально бежали из Лондона, этот бедняга окончательно утратил разум, сильно поколебленный пожаром в Харвант-Хаузе.

И вы решили странную загадку двухгрошовой головы? — глухим голосом спросил Проспер Ревинюс.

Э-э-э… Конечно, — уклончиво ответил сыщик. — Я не осмеливаюсь утверждать, что полностью ее решил, поскольку у этой истории пока нет финала, финала, который не заставит себя ждать.

Должен вам признаться, с момента, как я начну свой рассказ, загадка потеряет таинственность. Вся таинственность кроется в финале. По моему мнению, стоит его дождаться.

Гарри Диксон уселся в кресло, достал трубку и подал знак Тому Уиллсу.

Тот положил на стол небольшую кубическую коробочку, достал два миниатюрных наушника и вставил один из них в ухо.

Ничто не движется, — сообщил он.

Выпадает и выигрывает зеленое! — объявил старик.

Вы знаете, Ревинюс, — начал сыщик, — что ознакомились с началом авантюры намного лучше других? Углубимся в историю, к той главе, которую вы превосходно знаете.

Французская революция!

Именно так. В 1792 году Людовик XVI, незадачливый монарх, размышляет о новом побеге за границу. Но прежде всего он думает, как сохранить главную тайну — куда спрятать сокровище… Ему удается это придумать, и тайна отправляется в Шотландию… в замок в Доркдине! Естественно, он мог поручить это дело только совершенно преданным ему людям. Он выбирает эмигрантов из знати, а во главе ставит графа Доркдина.

Но судьба оборачивается против короля. На следующий год он восходит на эшафот. И тайна остается в Доркдине. Ее хранят граф и частично эмигранты.

Идут годы.

В 1812 году знаменитая романистка Энн Радклиф проводит несколько недель в замке графа. Для своего романа Замок Черных Лиц она выбирает в качестве декораций мрачный замок и пишет роман, сильно сгущая краски.

Гарри Диксон остановился и повернулся к Ревинюсу.

— Хоть какой-нибудь свет вам виден? — с легкой иронией спросил он.

— Может быть… История не совсем умалчивает о графе Доркдине. У него была общая страсть с другом-королем: механика и слесарное дело.

— Отлично, Ревинюс, — похвалил его Гарри Диксон. — Пресловутый роман был издан и оказал на графа сильное влияние. Он увидел в нем нечто пророческое. Он решил упрятать, если можно так сказать, королевскую тайну, которую хранил, в действие романа!

И основал клуб «Черных Лиц».

Кем были эти таинственные лица? Всё просто! Все те, кто вместе с ним хранили часть тайны.

Время идет. Доркдин умирает, как и эмигранты. Но лига продолжает существовать.

В нее входят прямые потомки усопших. И в чем состоит их деятельность? Пока не знаю. Мы добираемся до нашего времени. И тут обнаруживаем, что последние потомки «Черных Лиц» собираются время от времени по приказу таинственного главы, чтобы сыграть в рулетку, используя двухгрошовую голову.

Сламкин, который почтительно слушал рассказ, робко высказал свое мнение:

— Значит, все эти люди, которые играли в эту проклятую машину, те, кто умерли, и те, кто еще живы, являются последними потомками тех «Черных Лиц»?

— Здравый смысл вещает вашими устами, друг мой, — живо подтвердил Гарри Диксон. — И поскольку вы говорите об умерших, мы можем сказать, что в последнее время в дело вмешался криминальный элемент.

— С какой целью? — спросил Питер Сламкин.

— Чтобы завладеть тайной или сокровищем короля. Это, похоже, им неизвестно. А теперь слушайте меня внимательно.

Остался единственный хранитель, и это существо…

Голос сыщика дрогнул.

— …обладало могущественным, но странным интеллектом. Оно сочло, что является хранителем священной вещи, удивительной… и окружило ее ужасающей охраной!

Последние потомки «Черных Лиц» невольно стали исполнителями странного и угрожающего ритуала. Таинственная рулетка одаривала их золотом, но могла также сеять ужас и смерть!

Увы, этот ритуал разбудил опасные силы.

Последних «Черных Лиц» уже не связывала дружба отцов. Напротив, их обуяла взаимная глухая ненависть. Каждый думал лишь об одном: завладеть королевским сокровищем.

Таинственный персонаж, оставшийся неизвестным главой… — начал Ревинюс.

Мы подходим к этому. 6 мая случай отдал мне в руки значок, которым мог обладать единственный человек.

Том Уиллс внезапно махнул рукой.

Шум шагов в лесном ходе, — сказал он.

Гарри Диксон продолжил ясным голосом:

Последние «Черные Лица» идут играть в рулетку Двухгрошовой Головы!

Потом дал знак хранить молчание.

Несколько минут спустя послышались шаги, легкие и быстрые, и занавес откинули: появилась женщина в вуали.

На мгновение она застыла в неподвижности. Ревинюс заметил, что она хотела отступить назад.

Потом взяла себя в руки, двинулась вперед и заняла место за столом, не произнеся ни слова.

Играем! — воскликнул старик.

Потом, оглядев сидящих вокруг стола, пробормотал:

Но здесь не все.

Все, граф Доркдин! — спокойно произнес Гарри Диксон. — Мы здесь все, и только одна персона имеет право играть: единственный потомок «Черных Лиц» 1812 года. Это вы, граф Доркдин.

Вспышка разума оживила глаза графа.

Последний… последний… — прошептал он.

Он указал пальцем на женщину в вуали.

Среди нас всегда была женщина, — глухо произнес он.

Это не она, — громко сказал Гарри Диксон. — Это не герцогиня Перри, которая умерла, как и трое мужчин в Харвант-Хаузе, как умер Лостело в последнем пожаре в Лондоне, как умер и противный карлик вчера в лесу Доркдина!

Руки женщины вздрогнули, но она промолчала.

— Вы — самая ужасная женщина, которую я знал за время всей своей карьеры, мадам, — вдруг сказал сыщик, повернувшись к ней, — но я знаю сегодня благодаря случаю, который осмелюсь назвать замечательным, вы безоружны. Вы не захотите рискнуть и во второй раз убить мистера Проспера Ревинюса?

Гарри Диксон улыбнулся.

— Что… что вы говорите? — буквально завопил бывший преподаватель.

— Она хотела поджечь дом доктора Говарда и убить беднягу Питера Сламкина, но не знала, что в доме также находитесь вы, Ревинюс! — с горькой улыбкой воскликнул Гарри Диксон.

Незнакомка задрожала. По сотрясению плеч было видно, что она плачет.

— Но зачем убивать такого безобидного человека, как Питер Сламкин? — жалобно спросил Проспер Ревинюс.

Гарри Диксон усмехнулся:

— Сержант Питер Сламкин из Скотленд-Ярда, — со смехом ответил он, — с давних пор следил за доктором Говардом, замечательным и неуловимым фальшивомонетчиком.

— Чушь, — едва вымолвил Ревинюс.

Гарри Диксон вновь повернулся к незнакомке.

— Могу ли я продолжать, мадам? — вежливо спросил он.

Она кивнула головой, не откидывая вуали.