Жан Рэй - Красноглазый вампир

Частный самолет его превосходительства стоит во дворе С перед пандусом, чтобы облегчить его взлет. Пилот, он же охранник, спит в маленьком караульном помещении под пандусом. Вам придется надеть его форму.

А он?

Он не шелохнется, даю вам слово, — хитро усмехнулся Гарри Диксон.

Сыщик нервно сверился с хронометром.

— Счет идет на секунды, — пробормотал он, — бога ради, не теряйте ни одной.

Пока он говорил, свет фонарика скользнул по лицу Диксона.

Фредди Маллемс отшатнулся. Его глаза расширились от ужаса, но Гарри Диксон заткнул ему рот ладонью.

— Черт возьми, сейчас не время тратить время на эмоции. Надо думать, как выиграть партию, — проворчал он. — Считайте, что видели самого дьявола, но делайте всё, что я вам велел, иначе наша затея пойдет прахом, а заря для нас будет равноценна расстрелу.

— Но вы… куда вы отправляетесь в одиночку? — недоверчиво спросил молодой человек.

— Это вас не касается. Там, куда я отправляюсь, я могу работать в одиночку.

— Но меня могут заметить! Я едва знаю дорогу, — жалобно простонал Фредди.

Гарри Диксон схватил его за плечи и встряхнул, как капризного мальчонку.

— Послушайте, у меня тоже случались такие слабости, но это не причина дать им овладеть вами. Никто ничего не увидит и не услышит сегодня ночью на дороге, по которой мы пойдем. Я позаботился об этом.

Фредди Маллемс через несколько мгновений убедился в правоте сыщика, когда шел по зловещим улочкам меж высоких бетонных стен и видел неподвижные силуэты часовых, ощущая в воздухе странный запах.

На заводах В часы не отбивают время. Время отсчитывается только в частных помещениях начальства. В обширных залах с анонимным и безмолвным персоналом и в тени отвратительных дворов ничто не располагает к отдыху.

Но под куполом прозвенели двенадцать негромких ударов. Зажегся свет, затем вспыхнула еще одна лампа, и из глубины ужасных слепых улиц вышла молчаливая группа людей.

Они не обменялись ни словом, пока не спустились по ступенькам, ведущим в просторный круглый зал с амфитеатром с железными сиденьями.

Директор взял слово:

— Майне Геррсшафтен, займите места согласно вашему иерархическому рангу.

Двенадцать человек с тяжелыми невозмутимыми лицами сели на места и молча уставились на высокую кафедру посреди зала. Перед ней располагался небольшой бокс.

— Встать! — внезапно крикнул директор. — Его превосходительство Бартек фон Гуггенхейм!

Бартек вошел, как всегда сутулясь, и даже не удостоил взглядом двенадцать опущенных затылков. Он подал знак директору подойти.

— Почему вы не подписываете своих рапортов? — хриплым голосом спросил он.

Директор ошеломленно глянул на него:

— Ваше превосходительство… Оберст фон Градвицне хотел, чтобы рапорты подписывались.

— Я собираюсь делать всё не так, как делал Оберст фон Градвиц. Вам ясно? Подписывайте свои рапорты, и чтобы подпись была четкой. Я собираюсь установить полную ответственность за свои дела. Полагаю, вы поняли.

Побледневший директор вытер пот со лба.

Хорошо, герр Брилл, надеюсь в будущем получать от вас не анонимные рапорты, если вы хотите поддерживать со мной хорошие отношения.

Да, ваше превосходительство, — пробормотал несчастный директор, кланяясь.

Копия рапорта у всех на руках?

Да, ваше превосходительство.

Хорошо. Надеюсь, мы быстро решим это дело. Введите обвиняемого, доктор Брилл!

Директор бросился к одному из боковых коридоров и проорал приказ. Почти тут же два громадных солдата в темно-серой форме ввели молодую девушку, одетую в простой темный костюм.

Доктор Брилл жестом велел девушке усесться на скамью в боксе перед высокой кафедрой. Суровый взгляд его превосходительства не отрывался от обвиняемой.

Два свидетеля, агенты 31 и 32.

В зал вошли рыжий мужчина и женщина в дождевике.

Господа, — начал фон Гуггенхейм, обращаясь к аудитории, похоже, являющейся судом, — ознакомьтесь с рапортом, который лежит перед вами. Нам нельзя терять ни минуты времени.

Послышался шелест страниц, потом председательствующий ударил по столу, чтобы привлечь внимание.

Ева фон Градвиц, вам известно, что ваш отец, Оберет Кристиан фон Градвиц, военный руководитель этих заводов, сбежал за границу?

Мне об этом неизвестно, — холодно ответила девушка.

Допустим, но это означает, что вам не стоит рассчитывать на его помощь.

Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

Вы знаете, в чем вас обвиняют?

Да.

— Тем лучше, но я должен повторить обвинение. Вам было поручено помочь вашему прямому начальнику Фрей- леру Бартеку фон Гуггенхейму, иными словами мне, добыть любыми возможными способами документы, относящиеся к производству некоторых газов, именующихся «хлорботами», которые хранились у вдовы Хериберта Маллемса в Саттонхилле в Англии.

— Да, — кивнула обвиняемая.

— Вы получили эти документы!

— Да, от вас, потому что вы сами вручили их мне после убийства миссис Маллемс.

— Справедливо. От вас требовалось передать их агентам 31 и 32, а те должны были вывезти их из Англии и доставить сюда, что они и сделали. Но эти документы оказались неполными. Вы признаете, что спрятали часть документов?

— Да, — спокойно ответила Ева фон Градвиц.

В зале послышались гневные восклицания, но его превосходительство требовательным жестом остановил ропот.

— Можете объяснить причину?

Молодая девушка поджала губы и показала, что отказывается отвечать.

— Хорошо, — продолжил председатель суда. — Несомненно, это та же причина, по которой вы постарались сохранить жизнь молодому Маллемсу?

Обвиняемая густо покраснела, но не вымолвила ни слова.

— Вы получили приказ убить Фредерика Маллемса, а сами просто усыпили его одним из тех средств, которое вы похитили в нашей секретной службе.

— Я сделала это, — ответила Ева.

— Причина? Я во второй раз задаю этот вопрос.

— Я его любила.

И вновь зал зароптал, но суровый взгляд фон Гуггенхейма остановил смешки.

— Фрейлейн Ева фон Градвиц, не моя роль упрекать вас. Я должен вынести приговор, который решит вашу судьбу. Упреки я адресую себе, поскольку не сумел предвидеть вашу слабость за все время совместной работы. Я закончил. Садитесь.

Он обратился к судьям:

— Пусть те, кто согласны, что фрейлейн Ева фон Градвиц виновна в предательстве родины, поднимут руки.

Двенадцать рук взлетели вверх.

Председатель суда встал. Лицо его оставалось бесстрастным.

Обвиняемая приговаривается к смерти, — произнес он.

В зале установилась мертвая тишина. Ева фон Градвиц побледнела, но сохранила спокойствие и не сводила взгляда с потолка.

Фрейлейн фон Градвиц, — сказал Бартек фон Гуггенхейм, — я хочу добавить вам, чтобы чуточку утешить вас, если в вас еще теплится капелька патриотизма. Смерть ваша будет быстрой и, думаю, безболезненной. Несмотря на ваше предательство, наши службы сумели в кратчайшие сроки создать хлорбот. Вы будете первой, кто испытает его на себе.