Дэвид Пэдрейра - Пороховая Луна [litres]

– Кто-то из китайского лунного управления пытается убедить его в том, что их подставили, – сказала Лэйн. – Но, судя по сообщению, это видео свою задачу не выполнило, и уж тем более оно черта с два кого убедит по эту сторону Моря.

Она наклонилась вперед и принялась тереть колени, закрыв глаза, как делала всякий раз, когда старалась что-то тщательно обдумать.

– Итак, – продолжила она, – согласно письму Лин Цзы, кто-то из его людей хочет сказать, что все это – американская провокация, начавшаяся с вооруженного нападения шесть лет назад, в то время как некоторые из КЛУ также подозревают свое правительство. С нашей стороны мы имеем мистера Стэндэрда, который рисует США невинной жертвой, в то время как минимум один сотрудник УКД, которому я склонна доверять больше, чем кому-либо другому, тоже не слишком уверен в нашей безгрешности. И у нас около двенадцати часов на то, чтобы развязать этот гордиев узел при помощи размытого видео и крох второстепенных доказательств, которые я нашла в «Бычьем загоне»?

Дэкерт закрыл глаза в надежде, что это поможет ему сосредоточиться, как помогло Лэйн. Что-то его смущало в нападавшем. Он двигался, как… как американец. Нелепо звучит, и ему вовсе не хотелось говорить это вслух, однако Дэкерту доводилось видеть в деле оперативников спецслужб из дюжины разных стран. Этот выглядит так, будто его готовили в Форт-Брэгге или Литл-Крик, а не среди холмов Херефорда или в лесах Балашихи-2. Для дилетанта американец из Navy SEAL с маскировочными полосами на лице, британец из SAS и русский из спецназа Нацгвардии, быть может, и выглядят одинаково, но для Дэкерта они настолько же отличались, как Лондонский симфонический и Бостонский оркестр популярной музыки. Или это он просто спроецировал на изображение свои подозрения и предрассудки? Быть может, ему хочется верить, что это американец, – просто потому, что это подтвердит те сомнения, которые у него есть по поводу собственного правительства? В видео не было никакой информации, которая бы позволяла сделать определенный вывод, как и доказать достоверность того, что прислал им Лин. Но что-то его все равно зацепило. Разглядеть лицо нападавшего было невозможно, но Дэкерт уже практически представил его себе. Крупный мужчина и очень подвижный. Может, он кого-то знал из специальных подразделений, кто похож на этого убийцу?

– Надеюсь, Лэйн, что твои доказательства более существенны, – сказал он, и, поглядев на нее, сразу понял, что она прочла в его глазах неуверенность. Они пару секунд глядели друг на друга, позабыв, что рядом Кворлз. Она удивилась его нерешительности, а Дэкерт, в свою очередь, задумался, всегда ли ему так же успешно удается скрывать от нее свои сомнения.

– Боюсь, скорее интересные, чем разоблачающие, – сказала она, прикусив белыми зубами палец и отворачиваясь. – Визуальных материалов у меня нет, так что моя презентация будет короче, чем у Джонатана. Суть в том, что я не нашла следов полимерного нитрогена на «Ясности-1». Нет атомарных следов разложения и ничего, что свидетельствовало бы о нахождении этой супервзрывчатки поблизости от базы.

– Ты можешь с уверенностью сказать, что на станции никогда не было полимерного нитрогена?

Лэйн пересела поудобнее.

– Нет, в этом и проблема. Если он правильно хранился – в инертной капсуле, в защитной атмосфере из ксенона или фреона, – его вообще вряд ли можно было найти.

– Но?

Она поглядела на них обоих.

– Но я нашла на полу «Бычьего загона» нечто, чего не могу объяснить. Стружку от корпуса «Молли Хэтчет».

Кворлз повернул голову, убирая чемоданчик под сиденье.

– Стружку? Ты уверена?

– Молекулярный портрет идентичен. Стружка от работы сверлом в один миллиметр, титановая, идеально совпадающая со спецификацией «Молли».

«Вот это интересно», – подумал Дэкерт. Кому придет в голову сверлить корпус транспортера? Слишком опасно нарушать структуру. Там все соединения сварные. Если кому-то потребовалось закрепить бомбу, почему не использовать магнит? Беспокоились, что магниты могут быть обнаружены сенсорами или выйти из строя из-за солнечной радиации или флуктуаций магнитного поля Луны?

– Можешь сказать, от какой части транспортера эта стружка?

– Нет. Только то, что она от внешнего корпуса.

– Проверяла протоколы обслуживания? Мы когда-нибудь что-нибудь сверлили во внешнем корпусе «Хэтчет»?

– Конечно же, нет, и протоколы я проверила. У нас сумасшедших нет сверлить герметичный корпус аппарата для ВКД после его приемки. Даже у сидящего здесь чудо-мальчика недостаточный дефицит клеток мозга для такого.

Кворлз проигнорировал укол на этот раз.

– Она права. Ни Тэтч, ни Вернон, ни Коул не стали бы сверлить борт «Хэтчет». Черт, может, эта стружка попала откуда-то из внутренностей, если делали какую-нибудь точку крепления на внутренних панелях, или что-то в этом роде?

Лэйн покачала головой:

– Говорю тебе, я проверила молекулярный портрет. Радиация, ионизация. Все. Стружка – от внешнего корпуса «Молли Хэтчет».

Все молчали. Дэкерт снова поглядел на Дорогу Менелая. Тэтч и Уотерс уже почти закончили. Еще пару проходов плугом, и можно будет двигаться дальше.

– Хорошо. Что у нас насчет последних посетителей на «Ясности»? Например, последняя доставка припасов.

– Это тоже интересно, – ответила Лэйн. – Последний шаттл из «Кратера Пири» прилетал сорок два дня назад, больше чем за месяц до взрыва. Экипаж – один человек, не то чтобы сильно необычно, но не по стандартному протоколу. Энсин Кейл Форрстер; остался здесь, поспал немного и вернулся в «Кратер Пири» через двенадцать часов.

Дэкерт кивнул. Членам экипажа после перелета на тысячу километров из «Кратера Пири» на «Ясность-1» полагалось поспать, прежде чем лететь обратно. Двенадцать часов – достаточно долгая задержка, и не то чтобы такого не бывало. Дэкерт с трудом мог вспомнить тот день. Совершенно стандартная процедура, ничего необычного, он даже не сталкивался с Форрстером, когда была его вахта.

– Еще одно, – продолжила Лэйн. – Я получила доступ к текущему манифесту «Кратера Пири». Энсина Форрстера на Луне уже нет. Он провел там всего три месяца, а потом его перевели на «НОО-1». А его прилет на «Ясность-1» сорок два дня назад был его единственным дальним перелетом за все это время.

– Точно, – сказал Кворлз. – Теперь вспомнил. Я еще разозлился, что Цверко не полетел.

Объяснять не требовалось. Цверко был самым серьезным контрабандистом на Луне – барахольщик, у которого можно было выменять все – от шеек омара до кварты самодельной водки, он бы мать родную продал, если бы ему с этого была какая-то выгода. Дэкерт вспомнил, как раздумывал, кто из членов команды больше всего разочаруется, узнав, что их любимый поставщик контрабанды не посетит станцию с ежемесячным визитом.