Пальмира Керлис - Бесконечно белое [litres]

– Девушка… – влез в ухо настырный голос. Не развеялись. Я обреченно открыла глаза, ушастый встрепенулся. – Ваши документы?

– Свои иметь надо, – вяло огрызнулась я, прикидывая пути отступления.

Относительно укромный уголок в переходе, запах тлеющих в урне окурков, и никакой возможности нырнуть в толпу. Хреново. Типы переглянулись, представились и помахали книжечками.

– Удостоверение личности предъявите, – рявкнул усатый и прочесал окрестности цепким взглядом.

Откуда они взялись на мою голову? Не иначе та визгливая баба настучала. Смотрят на меня в четыре глаза настороженно, не отрываясь. Ушастый руку держит подозрительно, того гляди отстреливаться начнет. Или у него там огурец? Внушить ничего не получится – доверия ко мне ни на грош, оттого и барьеры запечатаны. Если бы не это, считали бы уже себя зайчиками и скакали отсюда на фиг.

– Я что-то нарушила? Скорость на метле не превышала. Я на ней в последнее время вообще летать не могу, вся задница в занозах… Хотите покажу?

– Документы покажите, – не проникся ушастый.

– А нету, – сказала я абсолютно честно. – Только усы, лапы и хвост.

– Пройдемте с нами, – заявил Тарас Бульба и хапнул меня за локоть.

Ё… Локоть! Боль стрельнула по руке, отдала в затылок, выбивая искры из глаз. Все. Достало. Мало мне Совета, ультимативных заданий Тео, дедлайна от собственного тела, беготни в поисках ночлега, тетки с тележкой и полета по ступенькам. Еще этот гребаный розыск. Хватит! По-хорошему я тоже пыталась.

Вдох. Размеренный, сосредоточенный. Два крючка, одновременно подцепленные сознания. Раз, и оба проверяльщика стали тихими-тихими. И спокойными. Ни вопросов, ни протянутых загребущих рук. Красота! Потом очнутся… Подумаешь, темный страшный Лектум. Усы не выпадут, уши не отвалятся, а остальное – пустяки, дело житейское.

Я развернулась и шагнула прочь. Мелькнуло рыхлое бабье лицо с вытаращенными в ужасе глазами. Сейчас завизжит…

– Не ори, дура! – рыкнула я. – Вызывай скорую, не видишь, людям плохо?

Та послушно захлопнула рот и трясущейся рукой затыкала в кнопки мобильника. Равнодушная толпа подхватила меня, понесла, тесня и толкаясь, и выплюнула на другой стороне перехода. Проковыляв несколько десятков метров вдоль дороги, я нырнула в арку и прислонилась к стене, ловя ртом загазованный воздух. В боку кололо, в светлом провале арки виднелся пустой двор с парой деревьев, старой побитой Окой и лавкой, на которой дремал грязно-белый кот. Отлично, мне туда. Осторожно пристроившись рядом с котом, я скрестила ноги и расслабилась. Мохнатое чучело недовольно потянулось, выпустив когти, спрыгнуло и село неподалеку, яростно вылизывая лапу. Хлопнула дверь подъезда, к Оке подобрался дед, молодцевато подмигнул мне и нырнул под скрипнувший капот.

Итак, диагноз неутешительный. После сегодняшней встречи в переходе не только Анита копытом бить будет, но и полиция возбудится. Эти не Совет – здешние, не хуже меня ориентируются. Двадцать четыре часа в сутки настороже – я вам не Джеймс Бонд, а пуля в голову кого угодно покладистым сделает. Она ведь не в курсе, что у меня дар с бонусами. Хрен с ним, с Советом, но эту проблему нужно решить. Прямо сейчас. И я знаю как. В конце концов, мы в ответе за мужиков, которых к себе притащили!

Проще простого – мысленно отдалиться от всего и с высоты птичьего полета взглянуть на Москву. Энергия переливается, дробится, вспыхивает, каждый раз от этой панорамы дух захватывает. Где тут у нас болтливая Кира? О-о-о. Что-то ярко она полыхает… Но отпечаток определенно ее. Не дома, в центре города. Прекрасно.

Дед уже вылез из-под капота и любовно прилаживал дворники, кот ходил рядом, терся о колесо лобастой башкой.

– Дед, а дед… – окликнула я. – Может, прокатишь? Денег дам.

– Отчего ж не прокатить, – солидно отозвался тот, неторопливо вытирая руки. Кот презрительно фыркнул. – Не жип, конечно, но машинка справная, с ветерком проедемся. А насчет денег – брось. На шпильки себе оставь. Залазь!

Внутри пахло бензином, махоркой и еще чем-то смутно знакомым, из детства. Кот запрыгнул мне на колени, потоптался и лег, свернувшись клубком.

– Мой штурман, – похвастался дед и перехлестнул ремень. – Всегда тут ездит. Ну что, девка, погнали?

Всю дорогу мы смеялись и подпевали радио, по очереди затягиваясь ядреной самокруткой. Кот недовольно фыркал, прижимал уши и злобно бил хвостом. Подумаешь, эстет. На особо протяжной ноте выпустил когти, за что получил. Обиженно перескочил на заднее сидение, где дулся и драл чехлы.

На прощанье чмокнув деда в седую щеку, я выбралась из машины, подошла к массивным дверям паба и решительно толкнула тяжелую створку. В полутьме небольшого зала негромко играла музыка, таращились со стен пин-апные кокетки разной степени раздетости. В углу тихо переговаривались усталые официантки, пахло домашними колбасками – вкусными, сочными, горячими. Толпа жевала и гудела, позвякивала посудой. За последним столиком, у самой стены сидела Кира. Скрещенные ноги в паутинке чулок, небрежно заколотые кудряшки, невинный взгляд за стеклами очков, и сокрушительное декольте как контрольный выстрел. Судя по всему, одного уже подстрелила и теперь довольно мурлыкала, отсвечивая совершенно неприличным количеством нежности. Чем отсвечивал ее трофейный шкаф лучше не рассматривать. Стоп. Шкаф? Не может быть… Точно, он самый. Следователь Роман Саутин, объявивший на меня охоту, заметит сейчас дичь, только если его по голове треснуть стулом. И то вряд ли.

Парочка пребывала в своей персональной Вселенной, напрочь выпав из времени и пространства. Мило. Отдыхают, ужинают, слушают музыку. Потом пойдут домой и лягут в теплую, а главное – свою, постель. Спокойные, уверенные в том, что завтра будет обычный новый день. Я же в это время буду бегать по улицам в поисках ночлега, пытаясь стряхнуть с хвоста Совет и полицию. Если первый – мои проблемы, то последняя прицепилась исключительно благодаря Кире и ее драгоценному Ромочке. А тот, кто смеет вставлять палки мне в колеса, должен быть готов этой палкой получить по лбу.

Я захватила по дороге третий стул, с грохотом приставила к их столику и уселась. Оба вздрогнули и посмотрели на меня. Господин следователь нахмурился, Кира придушенно пискнула, забыв про сэндвич.

– Милая, кушай, не обляпайся. – Я повернулась к ее спутнику. – Ты меня искал? Так вот, не надо. Ничего не надо: ни искать, ни лезть ко мне, ни донимать. Я от этого нервничаю, потом всяким приходится на полу отдыхать. Фосфор в воздухе горит, выделяет ангидрид – все, что я помню из химии. Газом пользоваться умею, если он засунут в газовую плиту. Короче, ничего не видела, не слышала, не знаю и знать не хочу. Без тебя и твоих ребят проблем хватает. Отвали, ага.