Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

Он произнёс не имя гостя, а фамилию, придавая встрече оттенок неприязненной официальности, а «вэй», обращение к адептам Чар, его тон превратил почти в издёвку. Но для начала не так уж плохо. Если Каэрину угодно насмехаться — не дать ли ему более существенный повод для весёлости?

— Кружево моей Чар соткано вашей нитью, милорд мой Магистр, и поёт созвучно с мелодией вашего сердца. — Он опустился на колено и коснулся губами застывшей на поясе руки Каэрина в кремовой с серебром перчатке. — Всё, что я есть, — вы, милорд мой Магистр.

Каэрин сузил глаза в колючие изумрудные щёлочки, небрежно тронул подбородок юноши и резко вздёрнул, запрокидывая его голову назад. Молодой Луч бесстрастно смотрел ему в лицо.

— Мелодия моей Чар пронизана твоим дыханием, Ченселин Венджел Тарис, — не скрывая иронии, протянул Каэрин. — Прелестный шаг в дни детства! Тебя так растрогало зрелище мельницы, где я тебя подобрал тринадцать лет назад, или поза твоего щенка, — он кивнул на мальчика у дуба, — столь хорошо знакомая тебе… не так ли, дорогой мой Ченселин?

— Разумеется, вэй'Каэрин.

Его отпустили, и он встал. Каэрин фыркнул, как сердитый барсук, и скривился в ядовитой усмешке.

— И в чём, хотел бы я знать, причина такой кротости? Трон в Зале Созвездия, — он сладко улыбнулся, — или нежные ласки достопочтенного вэй'Брэйвина, да сияет он в Звезде вовеки? Но ладно. Словесные игры не приблизят нас к сути. Что угодно почтенному вэй'Ченселину в моём Поле?

— Я имел неосторожность кое-что потерять здесь, — Ченселин поглядел в сторону дуба. — И доставил вам, похоже, немало неприятностей своей небрежностью, милорд мой Магистр. Печальное обстоятельство.

— Неприятности — сильно сказано. Немного удивления, чуточку беспокойства и некоторый интерес. Я даже сказал бы, ты снова дал мне возможность углубить свои познания… в определённом аспекте Чар.

Бывший Учитель откровенно издевался над ним, но ему было не до того. Джаэлл. Ребёнок, которого он не выучил принимать боль — и который сегодня на опыте узнал суть прозвища «дитя боли Каэрина».

— Что он сделал? — спросил Ченселин, одаряя мальчика холодным уничижительным взором.

— Более чем достаточно. Игры с водяными узорами. В итоге — грозовые тучи средь бела дня, ветер в семь оборотов, дождь и перепуганные посольства от трёх моих сьеринов и пяти деревень. Вот плоды созданного нами благоденствия: всё необычное сразу вызывает бурное негодование. Обрати внимание: едва люди хотят пожаловаться, они возникают у порога немедля. Без всякой Чар. Как тут относиться серьёзно к последней фантазии Этарриса, что у нас отвратительно работает почта из-за нехватки дорог, и нам надо бросить все дела и срочно прокладывать новые? — он вновь презрительно фыркнул и пожал плечами: — Мы избаловали людей, Ченселин. Со всех ног кидаемся вытирать им нос, стоит им чихнуть, — и они теперь до отвращения требовательны и беспомощны. И висят на Кружеве Звезды, как паучий клещ на паутине. И что, скажи мне, происходит от этого с паутиной, и что в конце концов происходит с клещом? Мы ещё заплатим. И, возможно, скорее, чем кое-кто предполагает… Я в последний миг успел перехватить контроль у твоего разыгравшегося ребёночка и предотвратить ураган и грозу с градом.

Под его взором ветви, держащие мальчика, затрепетали, и запах боли стал сильнее.

— Мне пришлось отнимать контроль. В моём Поле. Спускать подобные выходки, как ты знаешь, не входит в мои привычки. Собственно, я намеревался известить Звезду о Вызове. Но коли ты уже здесь…

Судя по безмятежному лицу, Чен скользил в мечтательном полусне Вэй и лишь малой частью души пребывал в Сумраке, большей же — принадлежал переливам прекрасных мелодий Чар.

«Трясины. Ему мало покорности; он хочет увидеть меня в грязи? Мне всё-таки придётся сразиться с ним? Я не готов… а когда-нибудь я буду готов? Мерцанье, как я не хочу его убивать!»

— Благодарю, вэй'Каэрин. Вы так любезно избавили меня, — он поморщился, — от весьма неприятной стороны обучения. Но я, признаться, не склонен видеть тут Вызов. Дети всегда неосторожны. Я уверен, мальчику в голову не приходило, что его действия могут быть истолкованы как атака на Звезду.

— А его уважаемому Учителю? — вкрадчиво осведомился Каэрин. Ченселин остался невозмутим.

— Полагаю, Магистр виноват куда больше, чем ученик. Я далеко не столь опытный Учитель, как вы, — он мило улыбнулся, задался вопросом, стоит ли покраснеть, и отбросил эту идею: Каэрин всё равно не поверит. — Милорд, умоляю, простите нас обоих, и мои ученики никогда более не потревожат вас.

— М-да, не сомневаюсь, — едко заметил Каэрин. Его глаза недобро смеялись. Этот взгляд, разумеется, должен был встревожить юношу, но вместо этого ободрил: лучше смех, чем ярость.

— Могу ли я забрать своего ученика, вэй'Каэрин? — он сделал шаг к дереву.

— Урок ещё не завершён, — отрезал ледяной голос. — Дай отдохнуть своему коню.

Молодой человек повёл плечом. Золотые орнаменты на чёрном бархате заблистали в лучах солнца.

— Каждый миг промедления, милорд, слишком дорого обходится мне. Боюсь, моему коню придётся ограничиться тем отдыхом, что он уже получил.

Ветви дуба заволновались, как от сильного ветра. Мальчик откинул голову и тихонько застонал.

— Торопливость опасна, Ченселин.

— Не всегда, — промурлыкал юноша, одаряя бывшего Учителя самой ослепительной из своих улыбок. — Она мне свойственна, вы знаете, милорд. Я так спешил вверх по Ступеням, что влетел, перепрыгнув Седьмую, прямо на трон в Зале Созвездия. Это приятное следствие моей торопливости оставило меня в убеждении: медлить — не лучший выбор для меня. — Он задумчиво поглядел в ясное небо. — Надеюсь, неполадка с погодой затронула лишь Джалайн. Если она дошла до Бастер-Эджа… — он сделал быструю, но красноречивую паузу. — Ужасно. Обеспокоить его Величество и огорчить вэй'Брэйвина, — его глаза трагически расширились: — и всё по моей вине! Вы давно знаете вэй'Брэйвина, милорд, — посоветуйте, что мне сказать ему, чтобы он простил не слишком опытному Лучу такую нелепую оплошность?

Лицо Каэрина окаменело. Прямо в яблочко. Впрочем, Ченселин Тарис никогда не стрелял наугад.

— Не смею просить вас задерживаться, — отрывисто произнёс Каэрин. — Ваше желание покинуть Поле Джалайна весьма понятно мне… вэй'Ченселин. Да сияет Луч вовеки светом Мерцания Изначального.

Они скакали по мосту, и вновь копыта отбивали глухую дробь по деревянному настилу.

— Милорд мой Магистр… пожалуйста…

— Я простил, — твёрдо сказал Ченселин. — И хватит об этом.

— Милорд, всё было не так! — мальчик скрипнул зубами от боли. — Он лгал. Мерцание! Луч Звезды… Или я сошёл с ума… Милорд, убейте меня, если я потерял рассудок!