Андрей Прокофьев - А. А. Прокоп [СИ]

— К сожалению — это нормально — произнёс Резников.

— Знаю — ответил он, Калинин.

Это было последнее из сна. Предшествующее действо виделось совсем неприятно.

— «Павел Владимирович повесился «- подумал Калинин. После этого взял в руки телефон, потратил какое-то время, чтобы найти номер Павла и нажал вызов.

— «Абонент недоступен» — услышал он в ответ.

— Абонент недоступен — произнёс сам для себя вслух Калинин и пошел умываться.

Он долго чистил зубы. Ещё дольше скоблил бритвой и без того чистое лицо. Нервы всё же давали о себе знать, от этого немного тряслась в руке бритва.

— «Там действие происходило днем. Я спал и видел всё это ночью. Значит Павел Владимирович убит ещё вчера. Почему убит? Он же сам повесился, да сам сказал — пора, или может, он ещё жив. Нужно отправить Гопиенко пусть посмотрит. Стоп, куда отправить? Я не знаю, где это было» — думал Калинин, собираясь на службу.

Выехав из своего двора, он свернул в другую сторону, и через десять минут Оксана с испуганным видом дала точный адрес, их или тёщиной дачи. Калинин, выйдя из подъезда, тут же по телефону продиктовал адрес Гопиенко.

— Съезди, посмотри что там. Если хозяин в доме, то не показывайся ему на глаза. Если, что другое, то сразу звони мне — сказал Калинин отрывисто и жестко.

Гопиенко играя в сыщика высокого разряда, оставил свою старенькую Хонду подальше от дачи. Убедившись, что он выбрал направление правильно, Гопиенко похвалил сам себя, а ещё через минуту он хорошо видел автомобиль Павла. Осмотрелся по сторонам, довольно закурил. Никого вокруг не было. Пройдя полсотни метров Гопиенко, был возле домика. Спрятавшись за углом, он притаился. Стоять долго ему не пришлось. Павел появился на крыльце, вылил ведро с грязной водой в бок, от крыльца и, не заметив присутствия постороннего, вернулся обратно. Задание было выполнено. Гопиенко не имея дальнейших инструкций, обругал своего начальника — мысленно. Оказалось, что тот дал ему детское задание, и здесь играй в сыщика или нет, ничего от этого не изменится. Гопиенко вернулся к своей Хонде, сев за руль набрал номер Калинина. Не успел он что-то сказать, как Калинин опередил его.

— Ну, что там!

— Нормально, он там и, по всей видимости, один.

— Знаю, что один — произнёс Калинин, затем сделал паузу.

Гопиенко внутренним чутьем понял, что ему в этот момент тоже лучше промолчать.

— Ты точно его видел? — переспросил Калинин.

Голос звучал слишком напряженно, и теперь Гопиенко совсем ничего не понимал, потому что детское дело не соответствовало тому напряжению, что передавал голос Калинина. За год работы с Калининым Гопиенко прекрасно знал, что такая интонация не может быть шуточной, а напротив свидетельствует о нешуточном напряжении со стороны шефа.

— Точно провалиться мне на этом месте — ответил Гопиенко.

— Ладно, дуй назад — оборвал связь Калинин.

— «Неужели просто сон? Нет, не может быть это просто сном» — размышлял Калинин.

Это навязчивое размышление не покидало его целый день. Он не мог сосредоточиться на других делах, которые были слишком примитивными и, от этого больше раздражали своей простотой, чем напрягали извилины Калинина.

Несмотря на плохое расположение духа, день пролетел ровно с таким же интервалом времени, что и любой другой. Калинин, возвращаясь назад снова свернул, с обычного маршрута. На этот раз его путь лежал за город, и через два квартала он остановился на знакомой АЗС, чтобы пополнить запас топлива. Автомобиль послушно, размеренно довёз его до нужного свертка с трассы, здесь Калинин сбросил скорость и практически бесшумно, преодолев еще километр между разнообразными дачами, подкатил к дому, где должен был находиться Павел.

— «Молодец Гопиенко точно всё объяснил, хотя здесь и искать то нечего» — подумал Калинин, остановив свой автомобиль возле автомобиля Павла.

Когда окончательно затих под капотом мотор, когда перестали шуршать, своей резиной шины — Калинин услышал стук собственного сердца.

— «Ладно, проверим «- сказал он себе мысленно и покинул автомобиль, нарочно громко хлопнув дверцей. Пройдя десяток шагов, Калинин увидел открытую дверь внутрь дома и закрытую калитку во двор.

— «Резников действительно не стал закрывать дверь» — вспомнил он собственное сновидение. Теперь сомнений в том, что он увидит Павла Владимировича болтающимся в петле, у Калинина не было никаких.

Труп — петля, не произвели на следователя Калинина никакого впечатления. Всё это он уже видел. Испарина появилась, от другого, как бы он не старался убежденно держать себя в руках всё же не был готов ещё на все сто.

— «Ночью он был жив. Спокойно или нет, но спал. Я же в это время участвовал в его добровольном уходе из жизни. Как такое может быть? Может быть всё, что угодно, когда имеешь дело с капитаном Резниковым».

Инстинктивно Калинин достал свой телефон. Затем подумал, стоит ли ему находить самоубийцу. Решил, что это будет выглядеть лучше остальных вариантов, — и набрал нужный номер на телефоне.

Сменив владельца, шашка какое-то время ничем особенным себя не проявляла. Степан частенько брал её в руки, изображал из себя лихого казака, страстно рубя вокруг себя воздушное пространство. С силой втыкал шашку в деревянный пол. Лежащий на полу линолеум не был в этом никакой помехой. Шашка легко преодолевала — это препятствие, да и к тому же, Степан был твердо убежден, что старый линолеум уже давно отслужил свой срок и ему на смену, он очень скоро купит новый, тогда быть может, он задумается, стоит ли втыкать шашку в пол или нет. А сейчас всё — это выглядело, совершенно нормально.

По большей части шашка стояла, прислонившись рукояткой к стене. Острый кончик упирался в полированную тумбочку, точнее в коричневую накидку на ней. Не совсем горизонтальное положение не давало шашке упасть, — и ещё сильно мешала ей старая тряпка, которую Степан, не подумав бросил внутрь той самой тумбочки, на которой и стояла шашка.

Прошло несколько дней после встречи Степана со следователем Калининым, и загадочной не отпускающей его воображение ни на минуту Соней. Работа давалась Степану с трудом. Каждый вечер он подолгу общался со своей шашкой. Затем смотрел с помощью интернета разные музыкальные клипы, концерты. Только они странным образом не доставляли прежнего удовольствия. Всё казалось слишком обыденным, в какие-то моменты надоевшим. Ел он не испытывая никакого аппетита и скорее потреблял пищу по заведенной привычке, соображая, что всё равно в какой-то момент ему захочется есть. Много раз звонил его телефон. Ещё чаще приходили различные сообщения из социальных сетей. Степан игнорировал желающих с ним пообщаться, при этом раздраженно посылал в их адрес матерные выражения.