Джозеф Финк - Исчезающий город [litres]

Вжик-вжик-вжик.

– Почему я с вами разговариваю? Вы, наверное, все это снимаете и сообщите обо мне. Мне придется явиться в Тайную полицию и передать им все данные. Знаете что? Давайте сделаем вид, что я ничего не сказала. Договорились? Мне можно ехать?

Никакой реакции.

– Вот черт! Черт, черт! – выругалась она и уставилась в землю.

Потом подумала, что своим молчанием вертолет, наверное, дает ей возможность уехать. Вперед! Мотай отсюда, кричал ей внутренний голос.

Ниланджана прыгнула на водительское место и сказала:

– Рада, что мы договорились. – Она захлопнула дверь, завела двигатель и развернула машину в сторону главной дороги.

– Стоять, Ниланджана Сикдар! Остановите машину.

Двигатель заглох, выключенный сигналом с вертолета. Большинство проблем с автомобилями в Найт-Вэйле были вызваны вмешательством агентов правительства или муниципалитета. Автослесарей регулярно арестовывали за устранение последствий правительственных вмешательств.

Когда двигатель заглох, сердце у Ниланджаны упало. И голова тоже – она устало ударилась лбом о руль, потом вылезла из машины и подняла руки.

– Опустите руки, – пророкотал мегафон.

Она опустила. Повисла пауза. Она не знала, что ей делать с опущенными руками.

– На прошлой неделе от меня ушел бойфренд, – произнес вертолет. – Он сказал мне: «Ты все время летаешь на своем вертолете». А я ответил: «Не все время. Не преувеличивай, Нэйт. Ты всегда преувеличиваешь». Но ему хотелось пойти на ночной концерт Алии в компании «Дарк оул рекордз». Алия иногда дает концерты через медиума в музыкальном магазине, и на них почти невозможно достать билеты, потому что владелица заведения не хочет, чтобы кто-то становился слишком популярным, и пускает в свободную продажу только три билета.

– Алия была просто класс.

– Она и сейчас класс. Во всяком случае, я не смог пойти, потому что находился здесь и занимался вот этим. И я обожаю зависать на месте и смотреть на песок, но Нэйт прав. Я делаю это все время, и очень трудно найти того, кто был бы тебе симпатичен, все понимал бы и привозил бы тебе на обед фалафель. Как, кстати, готовят фалафель в «Лунном свете»? Серьезно думаю попробовать.

– Отлично. Немного суховат, но чипсы из парафинового воска и мармелад из жженого сахара очень вкусные.

– Хорошо, хорошо. Дэррил – прекрасный парень. Я на него просмотрел кое-какие материалы. А церковь эта странная, вне всякого сомнения. Но не знаю. Я не говорю, что обязательно надо быть в отношениях. Но хотя бы найти человека, с кем выпить по коктейлю. Да, как вам мохито в «Турникете»? Мой друг бармен Арджун сказал, что вы заказывали этот коктейль.

– Не очень. «Манхэттен» Дэррила был лучше, но фактура оказалась слишком хрустящей.

– Нехорошо.

– Послушайте, только без обид, но я думаю, что лучше пусть меня арестуют, чем я буду выслушивать мнение полицейского в вертолете о том, нужно мне или нет ходить на свидания. Вы сейчас чем занимаетесь – семинар проводите? Мне жаль, что от вас ушел Нэйт. Это очень грустно. Я уверена, что вы тоже милый, как и Дэррил, но так же, как и Дэррил, вы работаете на довольно жуткую организацию. Думаю, что город действует не в моих интересах. Мне просто хочется знать, с чем мы столкнулись. Вот и все.

Минута прошла в безмолвии, и все это время Ниланджана боялась пошевелиться, а потом из вертолета донеслись всхлипы. Похоже, кто-то хлюпал носом.

– Вы плачете? – спросила она.

– Да.

– Ой, простите меня, простите. Я не хотела вас огорчить.

– Нет, это я веду себя с вами по-свински. Просто такая у меня работа, а я люблю свою работу. А вы – вы хорошая. Мне нравится, когда вы приезжаете в пустыню. Мне тогда не так одиноко.

– Мне тоже. Мне нравится, когда вы здесь.

– А ваши интересы и моя работа… Они, похоже, вроде бы конфликтуют. И… – снова всхлипы, пока наконец не стали выговариваться слова. – Я скучаю по Нэйту. Скучаю. Спать не могу. Скучаю.

– Идите сюда. Идите сюда.

Вертолет опустился на землю. Ветер забросал песком блузку Ниланджаны и ее волосы, ей пришлось повернуть голову и прищурить глаза. Она боком подобралась к кабине. Стекла были так сильно затонированы, что сквозь них она ничего не увидела.

– Я вас обниму, хорошо? – предложила Ниланджана.

– Мне не разрешается покидать машину. Это транспортное средство тайной полиции, и здесь находятся объекты тайной полиции. К тому же я стесняюсь.

На таком коротком расстоянии звуки из мегафона больно били по ушам. Ниланджана встала на шасси вертолета и широко развела руки, прижав ладони к краям двери.

– Тсс… – сказала она и тихонько похлопала по двери.

– Как глупо.

– Не глупо. Тсс-с, – произнесла Ниланджана, поглаживая рукой вертолет.

Прошла минута или около того.

– Мне. Мне надо лететь. Спасибо. Я не понимал, насколько МНЕ это нужно.

Уши у Ниланджаны горели, и не только от оглушающих звуков, но и оттого, что она прижималась к горячей металлической двери. Она отпустила вертолет и отступила на безопасное расстояние.

– Не за что. Надеюсь, скоро увидимся.

– Увидимся. – Вертолет начал подниматься.

– Эй, а вы об этом сообщите? Просто нужно знать, чтобы потом всю жизнь не переживать.

– Вы хорошая. Да, и проверьте телефон.

– Проверить телефон?

– У правительства есть гораздо больше, но вам никогда не позволят это увидеть. Это все, что я смог отправить, чтобы меня не засекли. До свидания, Ниланджана Сикдар.

Вертолет вернулся на свою рабочую высоту – 45 метров над землей.

– Спасибо! Пока! – Она махнула рукой.

Никакой реакции.

Ниланджана вернулась к машине. День выдался непродуктивным, но, по крайней мере, он не стал контрпродуктивным. Она схватила телефон. Никаких писем или сообщений. Она открыла файлы и обнаружила среди них один, которого там раньше не было, с пометкой «Жаль, что мохито оказался плохим».

Она щелкнула по файлу и ахнула, когда поняла, что видит.

Пустыня, какой она видится из вертолета. Горы, разделяющие голубое небо и желтоватый песок. Несколько секунд только это и ничего больше. Затем – какое-то движение в песке. Возможно, это была погрешность в воспроизведении видео, но все походило на поднимавшиеся из земли бугорки, появлявшиеся и исчезавшие один за другим, вытянувшись в линию. Потом из песка показалось что-то большое, описало в воздухе дугу и снова пропало в песке. И еще раз. Разрешение было низким, поэтому с уверенностью можно было сказать лишь, что это было движение.

Ниланджана раз за разом пересматривала видео. Но чем больше она в него всматривалась, тем меньше у нее оставалось уверенности в том, что именно она видела. Картинка свидетельствовала о том, что в песке что-то есть, но не давала никакой информации о том, что это такое. Пилот сказал, что это все, что он смог передать ей втайне от города. Что означало – у города есть гораздо больше. Ей придется раздобыть это в городском архиве, одном из самых охраняемых и закрытых мест в Найт-Вэйле.