Герда - Играя с Судьбой [СИ]

Неожиданно я разозлился — но не на лигийцев. Я злился на себя, словно сменив цвет волос, потерял с этим какую-то часть своей души, без которой я был — уже не я.

В бездну Арвида — подумалось мне, — в бездну контракт. И гори оно все синим пламенем. Если я ошибся, передо мной один путь — на каторгу. И нет разницы темноволосым или рыжим я туда попаду. Но встречаться в зеркале взглядом с чужаком я больше не желаю.

В палате меня ждал Элоэтти. И хорошо, что я вышел из санблока одетым, словно почувствовав это.

— Как прошел день?

От ровного тона его голоса и показавшегося праздным вопроса я чуть не сорвался — перед глазами сгустилась мутная пелена. Я сжал кулаки — мне было необходимо удержать себя в руках. Только не слезы, — подумалось, — только не…

— Хорошо, — ответил я, при этом не особо кривя душой. — Это лучший день, Эгрив. Но и худший тоже.

— Я хочу позвать тебя вместе поужинать… Он проговорил это и замолчал, а потом выдавил из себя: — А худший-то почему?

Почему? Что ответить — что все неправильно? Что так не может быть? Что нельзя девчонке находиться в компании парней практически раздетой? Что нельзя жить, не защищаясь от чужаков глухими заборами? Что нельзя извиняться после допроса перед пленником? Или нельзя при этом вести захватнические войны? Или просто — нельзя верить всему, что я видел? Может ли быть так, что доверившись морю, я обманулся в остальном?

— За что ты попал на каторгу, Эгрив? — проговорил я как можно более твердо. — Только не ври. Ты ведь дрался против наших с оружием в руках.

— Если бы я держал оружие в руках, ваши бы меня пристрелили на месте.

Он сказал это так, что я поверил.

— Тогда почему ты там оказался?

Элоэтти улыбнулся половиной рта. Пожал плечами.

— Я — медик, — проговорил медленно.

— Вот именно, — припечатал я. — Медикам предоставляют выбор. Вы можете принести присягу, принять гражданство, заключить контракт и жить на Раст-эн-Хейм.

— Зачастую выбор оказывается сделан до того, как мы озвучиваем решение. В момент нападения, госпиталь был полон больных.

И я знал, что он скажет потом, знал до того, как он это проговорил. Потому стоял и молчал, боясь вздохнуть.

— Когда на нас напали, в госпитале находились больные. Подцепили инфекцию — прививки и биоблокада не помогли. И зараза… неприятная, но не смертельная. Но тогда… Они же были беспомощны! А их расстреливали у меня на глазах — мужчин, женщин… Всех!.. Я пытался вступиться и оказался на каторге.

Элоэтти опустил голову, замолчал, уставившись в одну точку. А мне вновь вспомнился буранный вечер и то, о чем со мной говорил комендант. И в этот момент они были похожи — худой, длинноволосый Элоэтти и плотный низенький крепыш следящий за тем чтобы в казармах соблюдался порядок. С трудом я заставил себя вспомнить — рядом со мной враг. Лигиец. И нечего им было лезть туда, куда не просили.

Вот только почувствовать в нем врага я не мог. Слишком свежи были воспоминания: Госье говорил — надо все бросить и залечь на дно. Говорил, что нужно бросить Арвида. Я — не слышал. Наверное, знай я, чем оно все обернется, я бы все равно не смог сказать Фориэ чтобы выпутывалась одна… И сейчас, глядя на Эгрива я видел себя. Потому и сел на кровать рядом, прошептал:

— Зачем вы лезете, куда вас не просили? У Лиги множество планет. Но стоит Торговому Союзу найти пригодную для жизни планету — вы тут как тут. Зачем вам эта война?

Тишина вместо ответа. Только ветер в кронах о чем-то шепчется с листьями, да трещат за окном насекомые, и где-то вздыхает море. Отсчитывает круги секундная стрелка часов, легонечко цокая в тишине, а молчание длится и длится. Подумалось — он не ответит, (ну что можно сказать в такой ситуации?) Но Элоэтти поднял голову, посмотрел на меня в упор.

— Сынок, — проговорил отечески-мягко. — Лига никогда не воевала за территории с Торговым Союзом.

— Ложь! — кровь бросилась мне в лицо. Я отшатнулся и вскочил на ноги словно ошпаренный. — Ложь! Только пока учился, я слышал о трех заварухах. И это — не война?

— Война. — Элоэтти не отвел взгляда. — Но разве за ресурсы?

Снова гадкое предчувствие холодом по позвоночнику.

— Хочешь сказать — воюем без причины?

Медик покачал головой.

— Торговый союз считает, что имеет право на чужие ресурсы. А как же те, кому они на самом деле принадлежат? Как же коренное население тех планет? Лиге нужно стоять в стороне и с улыбкой смотреть как сильный грабит малолетку?

Мне очень хотелось найти какой-нибудь аргумент и бросить ему в лицо. Вот только я был обезоружен и все что мог сказать лигийцу, я должен был в первую очередь сказать себе — раньше, чем пойти торговцу на выручку. Мне и самому остаться в стороне, зная, что Эль-Эмрана добьют, было невыносимо…

— Пойдем ужинать, — проговорил медик, поднимаясь на ноги. — После продолжим беседу. Если захочешь.

Остаток ночи промелькнул как единый час: я закидывал лигийца вопросами, а он терпеливо отвечал, не избегая самых острых тем. Когда у него не было ответа, он извинялся, лез в коммуникатор, соединялся с базой всепланетного информатория, и через несколько минут делился со мной полученными знаниями. Не было интереснее и насыщеннее ночи в моей жизни: мы говорили до самого рассвета, когда, разглядев следы усталости на лице Эгрива, я свернул разговор. Уже собираясь выходить из ординаторской, услышал оклик и получил неожиданный подарок — медик вручил мне коммуникатор со словами: «возьми и пользуйся».

От подобной щедрости перехватило дух: ответы лигийца порождали новые вопросы, и на них не терпелось получить ответ. Вернувшись к себе, вместо того чтобы спать, я продолжил изучать мироустройство одной из планет Лиги. Потеряв счет времени, забыв обо всем, я открывал доселе неизвестный мир. Меня интересовало все: климат, плотность населения, стоимость жилья, зарплата пилотов, налоги… порядки, обычаи.

Как-то, уже не удивляя, как очередное звено цепи, скользнула мысль, — я не только понимаю и говорю, я вполне владею письменным ирдалийским. И отступали сомнения: знай однокурсники то, что мне раскрылось сейчас, бежали бы они в Лигу: подобных условий не предложила бы ни одна Гильдия. Имей возможность сравнить, самый выгодный контракт с Иллнуанари они посчитали бы соглашением на кабальных условиях.

Может потому, а может благодаря предупреждению Элоэтти я совершенно спокойно отреагировал на визит одного из летяг. Глядя в черное, словно из камня высеченное лицо, я не испытывал злости и раздражения из-за того, что выслушиваю предложение, которое вчера еще отверг бы сходу, и отказываться не спешу, на прощание обещав что подумаю.

Что скрывать, льстило произнесенное между делом: «ты — отличный пилот, хоть и безусый мальчишка». Да, для лигийцев я был мальчишкой в свои восемнадцать — они не торопились стремительно взрослеть, и жили значительно дольше, видимо благодаря развитой медицине и иному образу бытия. И то, чему я еще вчера не верил, потихонечку становилось для меня правдой: враг ничего не потребует с меня за свою помощь. Просто потому что тут никто не считает меня врагом, воспринимая влипшим в переплет, запутавшимся ребенком. Это — утешало и удручало одновременно.