Михаил Фиреон - Детектив Марк Вентура

— А я думал будет больней… — только и выдохнул он — Марк, чертов шпион, опять вы…

— Это шок — навис над ними граф Прицци. Расстегнул поясную сумку, которую на время потешного боя переместил по ремню за спину, достал из нее ампулы и шприц. Присел рядом с детективом и рыцарем.

Мариса встала рядом с Идой Доццо, укрыла ее своим плащом. Тут же появился, навел на лежащую без чувств женщину свою рамку бородатый художник Гармазон, прошедший со своей подругой через отцепление полицейских, сказав, что они с Вертурой и Марисой.

— Да, жестоко — констатировал он — но поучительно.

Вероника Булле подвела своего коня к ним, но не стала спешиваться, осталась в седле.

— Это из-за нее — без тени жалости, строго сообщила она гостям из Столицы.

К ним подошел еще один человек. Высокий, аккуратный и пожилой. С ним были нарядный мальчик лет восьми и красиво одетая девочка четырех лет.

— Надо довезти домой. Леди Булле, я не могу просить вас о помощи, но… — начал дворецкий.

— Мама… — заметив растрепанную и окровавленную Иду Доццо, заплакал, было бросился к ней мальчик, но пожилой слуга цепкой рукой удержал его чтобы он не попал под копыта коней.

— Мама, мамочка! — закричал громче, капризно затопал ногой ребенок, чем вызвал недовольство окруживших его людей.

— Август — властно кивнула принцесса Вероника графу Прицци — заберем их во дворец — и сурово обратилась пожилому мужчине — ступайте. Мой доктор осмотрит их.

— Да моя леди — смиренно кивнул тот и, крепко ухватив за плечо рыдающего, вырывающегося мальчика, повел его прочь через оцепление. На помост уже поднималась новая приговоренная к порке женщина. Еще с десяток человек ожидали плетей. Поодаль, закованные в цепи и с безразличной тоской в глазах, сидели осужденные за воровство и грабеж к отрубанию пальцев и рук рецидивисты. Палачи уже раздували угли, чтобы прижигать раны, останавливать кровотечение. В колоду рядом с маленькими, как в камере пыток, тисками для одной руки, был воткнут увесистый топор, похожий на мясницкий.

Пескин быстро договорился с полицейскими о том, чтобы те погрузили в свою повозку обоих Доццо, догнали дворецкого и всех вместе с их сыном и дочерью довезли до Малого Дворца, выслал вперед одного из младших рыцарей, сказал, найти герцогского лейб-медика, доктора Фонта, сказать, чтобы был готов и ожидал в лазарете.

— Марк, Анна — повелительно окликнула детектива и его спутницу, что уже собрались уходить, принцесса Вероника.

— Моя леди… — вздрогнул, поклонился детектив.

— Ваше высочество — сделала смущенный книксен Мариса, прибавила изумленно — вы знаете меня?

— Читала ваши рассказы и статьи — кивнула принцесса и чуть улыбнулась, ее глаза на миг стали теплыми и радостными, как будто она встретила старых знакомых — вы здесь и снова приняли участие в судьбе несчастного Оскара, так что будете сегодня гостями в моем доме. Аксель, найди им коней.

Длинные сумрачные тени от ив у реки, от домов, от фасада церкви в западной части площади и поднимающейся высоко над крышами колокольни Собора Последних Дней, ложились на камни мостовой, на доски помоста, на тканевые бока шатров, павильонов и тентов. Лучи уходящего за дома солнца бросали последние отблески на шлемы полицейских и острия пик, играли в витражах окон, на упряжи лошадей.

На ведущих обратно вверх, к герцогскому дворцу улочках становилось сумрачно. Вокруг, в домах, на балкончиках, во двориках, в палисадниках, на крышах и между скал один за другим загорались веселые и уютные праздничные огни. Из распахнутых окон лилась музыка. Большая группа верховых во главе с графом Прицци и принцессой Вероникой уже в сопровождении большого отряда присоединившихся к ним на площади жандармов и их девиц, а также пеших гвардейцев и полицейских торжественной многолюдной и грозной колонной неспешно следовала по проспекту, возвращалась с Рыночной площади во дворец. Подняли знамя с черным драконом на багровом поле, обхватившим золотой крест. Везти его доверили кривозубому рыжему юноше, которого привела младшая дочь герцога Вильмонта Агнесс. Бил барабан, мелодично и низко играла большая полковая флейта. Люди расступались перед процессией, снимали головные уборы, кланялись графу и герцогине. Та сдержанно и благосклонно кивала приветствующим ее жителям и гостям Гирты. В ее внимательных и, казалось-бы спокойных глазах стояли настороженность и тревога. Граф Прицци ехал рядом с ней по правую руку, держал себя с герцогиней как муж или отец. По левую руку от принцессы следовали грозный и манерный одновременно Фарканто и рыжая Лиза. Капитан Галько с друзьями и кучерявой зеленоглазой девицей, Пескин со своей дамой и многие другие рыцари со своими сыновьями, сестрами, женами и дочерьми в сопровождении пеших оруженосцев и гвардейцев выстроились длинной плотной колонной, образовали самую настоящую праздничную процессию.

Вертура и Мариса держались первой трети отряда рядом с Пескиным, оба молчали. Детектив смотрел по сторонам, его спутница делала вид, что ничуть не взволнована этим необычным приглашением, с подозрением исподлобья поглядывала на детектива. Позади них следовали, с непривычки с трудом держась в седлах пьяно покачивающиеся на спинах лошадей бородатый, пытающийся рисовать на своей пластинке в седле, художник Гармазон и его Элла. Их лошадей предусмотрительно вели за удила назначенные им в сопровождение пажи. Окончательно опьяневших и начавших буйно безобразничать студентов принцесса приказала оставить под ивами на склоне у реки. Бросили лежать с ними и доктора, что уткнувшись лицом в траву, впал в какую-то бестолковую и бессмысленную пьяную истерику.

На площади у ворот герцогского дворца, у обоза на мостовой, сидели, отдыхали участвовавшие в недавнем представлении солдаты, ожидали ужина, после которого должны были дать приказ возвращаться в расположение. Ограждение плаца частично разобрали, частично сдвинули к павильону и трибуне. Из его секций были устроены ринги для кровавых поединков. На трибуне заседала специальная городская комиссия. Заведовали ей прокурор Гирты Максимилиан Курцо и генерал полиции Абелард Гесс. Депутаты магистрата и полицейские со скукой смотрели в свои книжки, проверяли журнал, изредка наблюдали вялый поединок, где какой-то обнаженный по пояс юнец неумело и злобно размахивал мечом перед еще более неумелым уже немолодым господином. Играл флейтист, вяло и редко ударял барабан, подбадривал дуэлистов. В стороне стояли телеги, на которых уже лежало несколько укрытых черными докторскими саванами неподвижных тел. Рядом безутешно плакала, прижимая к себе двоих детей, какая-то женщина. Сидящему неподалеку на раскладном стуле мрачному рыцарю с мечом поперек колен, доктор обрабатывал колотую рану, которую он только что получил в поединке. Тут же вели беседы, обсуждали случившееся перевязанные, побитые спорщики, кто уже провел свой бой или, примирившись с противником, официально отказался от дуэли. Отдельно за изгородью ожидали те, кто подал заявку на бой, но еще не подошла очередь. С сомнением, недоверием и ужасом смотрели на раненых и убитых, махали руками, кривили лица, выясняли отношения с оппонентами, потом братались, обнимались и, забирая друзей и девиц, что пришли поддержать их, уходили все вместе в сторону рынка.