Александра Гринберг - Некромант для рыжей шельмы (СИ)

Но выпить еще всё же стоит, чтобы не думать лишнего о своём некромантском гареме и его же отношении к себе. Приятно нравиться кому-то… Ещё бы на месте милашки Найджела прямо сейчас был Эгертон, пусть суровый и не такой трепетный, но куда более нужный.

«А, в Бездну!» — мысленно отмахнулась Билли. Стряхнула всё же руку хмуромордого капитана со своего колена и в невесть какой по счёту раз решила наполнить стакан. Идею поддержали: Бэйли — с радостью, Найджел неохотно и с заметной долей осуждения во взгляде.

Может, и стоило притормозить — «блуждающий огонёк» впрямь шибал по голове, как и ожидалось от настоянного невесть на каких травах крепкого пойла с лёгкой, но ощутимой примесью условно законных алхимических дурманов. Но пилась эта пакость легко, и внутри делалось приятнее и спокойнее. А спокойствия Билли остро не хватало, да.

Кажется, разбирало не только её саму. Едва Найджел отошёл куда-то, у Бэйли снова зачесались руки. Ощутив его нахальную конечность чуть ли не на заднице, Билли поморщилась и негодующе сверкнула глазами, зная, что они за секунду обернутся ярким зверским янтарём. Эндрю смешно дёрнулся, будто напугавшись, но тут же спохватился и растянул губы в своей излюбленной едкой ухмылочке.

— Я и забыл, что ты теперь так умеешь, — хмыкнул он. — И немудрено — меня -то это не смущает.

— Тебя вообще, похоже, мало что смущает, — Билли отпихнула его руку. — Не твоё, вот и не трогай.

— Не моё, — с напускной грустью вздохнул Эндрю, хитро щуря свои глазищи, зеленущие и прозрачные что тот «огонёк», разлитый по стаканам. Даже чуть светились они точь в точь как это пойло. И сердце колотилось — шустро, гулко, тяжело. Как будто вредному некросу не хватало воздуха в душноватом пабе. — С одним Найджем я бы как-нибудь управился, так поди ж ты… припёрся Эгертон и всех локтями распихал. Сегодня, говорит, это моя шельма. Но теперь-то, как понимаю, игрища в папика накрылись одним местом? Наш коммандер всё?

Вот ведь мудак некромантский! Нарочно он, что ли? Билли вот только-только в себя приходить начала!

— У меня на лбу написано: «свободная вакансия» или что? — осведомилась она ядовито. — Отвали, весельчак. Мои проблемы с Максом тебя не касаются.

— Не знаю насчёт проблем, — послышался за спиной знакомый вкрадчивый голос, заставивший вздрогнуть, — но мои отношения с моей шельмой — точно не касаются.

Билли неверяще повернула голову — ну надо же, даже не услышала шагов, запаха не почуяла! — столкнулась с извиняющимся взглядом Найджела и только потом осмелилась глянуть на Макса. Уставшего, мрачного до жути, но такого… внушительного, что впору бросаться на широкую грудь и слезно умолять взять обратно. Домой, в постель, к котам.

На плечо легла тяжелая рука, сильно сжала и потянула наверх, стаскивая со стула.

— Мы уходим. Сейчас.

Стоило бы воспротивиться. Ляпнуть что-нибудь эдакое. Ну или вон окно какое замечательное, высокое — не убиться, так сбежать. Вместо этого Билли покорно поднялась, сурово зыркнув на предателя Найджела — его рук дело, менталистом быть не надо.

С другой стороны… Ну да, отблагодарить бы Бёрка за то, что избавил от Хмурой Морды и притащил сюда — к ней! — ещё более хмурого Эгертона.

— А если я не хочу? — всё же поинтересовалась Билли тихо, но руки с плеча стряхивать не стала.

— Серьёзно, Билли?

— Серьёзно, Макс? — в тон ему нахально изумился Бэйли, подперев голову рукой и созерцая их обоих с нехорошим каким-то интересом. — Типа съесть не съем, но надкушу? Не ожидал я от тебя, вроде взрослый мужик.

— Ну и зря. Делюсь я только виски и куревом, Эндрю. И то не со всеми и не всегда, — отозвался Макс, равнодушно пожав плечами. — Найджел, справишься тут один?

Найджел на это поспешно закивал, ещё разок грозно (что вкупе с его внешностью не выглядело ни на каплю устрашающе) глянул на Бэйли. Тот только фыркнул, прежде чем уткнуться обратно в свой стакан.

Может, он бы и ляпнул что, да только слушать его никто не стал. Покрепче ухватив плечо, сжимая до боли и наверняка синяков, Макс потащил Билли к выходу. Сопротивление? Пф, даже в мыслях звучало смешно — сопротивляться некроманту, чье состояние и не поймешь так сходу.

— Макс, я…

— Дома поговорим, — ответили ей. И добавили уже чуть менее уверенно и крайне тихо. — Наверное.

Вот то-то и оно, что наверное. Судя по виду Макса, тот был настроен не говорить, а сожрать кому-нибудь лицо; и хватка у Билли на плече тоже ничуть не ослабла.

— Слушай, Эгертон, я тебе не плюшевая лиса, чтоб меня хватать и тащить! — вспылила она, поняв, что таким манером, как неразумное дитя, её проволокут до самого дома. — Если у тебя мой кот в заложниках, это ещё не значит, что тебе всё можно!

— Наш, — невозмутимо бросил Макс, не сбавляя шага.

— Что?..

— Наш кот, Билли. И я почти уверен, что нравлюсь ему больше, чем ты.

— Ну офигеть теперь!

Ответом её не удостоили.

Да что там! Билли едва дали разуться, прежде чем в том же до Бездны зловещем молчании ободрать с неё пальто и поволочь наверх, даже не давая сгрести в охапку гневно вопящих, настойчиво лезущих под ноги котов. Не пустить к котикам! Милуйте боги, есть ли вообще сердце у этой некромантской ледышки?!

— Да какого хрена, Макс? — зашипела Билли, вконец обозлившись (и протрезвев, что вдвойне печалило). Она отпихнула Эгертона от себя; это даже удалось, спасибо нелюдской силе. Кажется, с силой перегнула — Макс болезненно поморщился, — но злость была сильнее стыда. — Ты не можешь делать со мной всё что пожелаешь! Попробуй, блин, словами через рот; я вообще-то только ради этого и здесь! Ну, или чтобы забрать мои вещи и моего кота, — она нервно передёрнула плечами и скривила лицо в некоем подобии обычной своей нахальной улыбочки. — Тут уж как ваше некромантство изволит.

— Я устал, Билли. И зол, — наконец ответил Макс, с нарочитой медлительностью раздеваясь и заботливо раскладывая одежду на стуле. — Испытываю сильное желание вернуться, придушить своего друга, а затем привязать тебя к кровати и делать с тобой всё, что пожелаю . Скорее всего, тебе понравится, но возможны варианты, — он подошёл совсем близко, протянул руку, чтобы коснуться лица, надавил большим пальцем на нижнюю губу. — А вот разговаривать мы с тобой сейчас не будем. Так что либо ты раздеваешься и ложишься в нашу кровать сейчас, либо не ложишься больше никогда.

И первым порывом действительно было не ложиться больше никогда. Потому как ну что этот чёрный властелин себе позволяет? («Что хочет, то и позволяет», — услужливо напомнило ехидное подсознание.) Но, в конце концов, поругаться можно и потом. Сейчас важнее было то, что в эту самую кровать — «их» кровать! — её вообще хотят уложить. И просто хотят — без того уже привычная к гаданию по бесстрастной некромантской роже, теперь Билли могла слышать отголоски сердцебиения, заполошного и гулкого; буквально кожей ощущать идущее от Эгертона напряжение, густую ауру тьмы и ярости, окружающую его. Внешняя невозмутимость давалась ему куда тяжелее, чем можно было представить.