Борис Наумов - Любовь и Разум

–Это анархия, дорогая. А когда все члены общества живут по одним законам и правилам, тогда существует мир и порядок.

–Я не хочу рожать позже моей мамы. Она уже старенькая, а рожать ей никто не запрещает. А я – молодая, и мне – не позволяют. Может быть, мне тоже дождаться, когда я буду старая?

–О чём ты говоришь, Калеона? Какая старая? Ты только-только достигла детородного возраста.

–Вот я и хочу рожать, если уж достигла этого возраста. Или, может быть, мне переправиться на Землю и там родить без разрешения всякой комиссии?

–На Земле ты будешь ещё ребёнком. Тебе там, тем более, запретят рожать. Ты – несовершеннолетняя.

–А я хочу! Хочу!

–Это что, бунт? – повысил голос Калеоний. – У нас на Гениании давно ничего подобного не было. Тебя, с таким поведением, лишат генианского права жить на нашей планете. Ты помнишь, когда-то был у нас здесь один бунтовщик – представитель планеты Земля? Кажется, Лютым его звали. Помнишь?

–Да, я припоминаю такой случай. И что с ним потом стало?

–Он не стал генианцем. А заработал только право жить в нашей капсуле-тюрьме, в герметичной ячейке. Навсегда, без выхода на свободу.

Калеона замолчала. Муж обнял её, окружив своим энергетическим полем.

Это был первый случай разлада в семье Калеониев. Да и на всей Гениании ссоры и раздоры в семьях отсутствовали уже многие тысячи лет.

Собственно говоря, и данный случай трудно назвать разладом или ссорой. С позиции земных жителей, это был просто разговор мужа и жены с разными взглядами на тот или иной предмет.

Проходили генианские дни и месяцы. Ссоры в семье Калеониев возникали и потом снова прекращались. Любовь между молодыми супругами была сильнее любых ссор и разногласий. Однако, Калеонию неоднократно со стороны контролирующей энергетической комиссии высказывались замечании и предупреждения об эмоциональном нарушении баланса энергетического состояния планеты. Любые негативные эмоции жителей Гениании фиксировались и быстро устранялись.

Однажды Калеона почувствовала необычный, неизвестный до сего времени, всплеск посторонней энергии. Она по своим свойствам была похожа на все энергетические проявления, существующие на Гениании, но, в этот раз по своей частоте, амплитуде и по характеру восприятия она напомнила Калеоне такие отличительные свойства, которые она ощущала на Земле при обращении к ней матери с помощью энергетической связи. Только на этот раз был сначала один мощный всплеск, потом другой и третий.

Калеона, сперва, испугалась, потом почувствовала нечто, вроде маминого обращения к ней: «Дочка, милая моя, скоро я буду на небесах. Может быть, мы там встретимся. Я очень тебя люблю. Прошу тебя, полюби свих братика и сестру. Прощай».

На этом прекратилось необычное обращение к Калеоне. Мама её, Светлана, в последний свой, предсмертный момент жизни вспомнила всех родных. Особое послание было отправлено дочери Анютке. Собрав в один импульс всю мощность своей жизненной энергии, Светлана сумела попрощаться с Анютой и сообщить ей два важных момента: о большой любви к дочери и о пожелании ей встретиться со своими новорождёнными братишкой и сестричкой.

Испуг Калеоны после прекращения действия мощного сигнала постепенно превратился в расстройство, потом в постоянное гнетущее беспокойство.

Никогда ранее ничего подобного Калеона не испытывала. Она всеми силами пыталась разгадать, осмыслить полученную информацию. Разговор с Калеонием на эту тему не принёс ей никакого вразумительного объяснения. Только после общения с отцом, Калеоний рассказал жене о сути полученной ею информации.

–Мой отец говорит, что он изучал на Земле свойство и мощность предсмертных сигнальных импульсов человека. Они во много тысяч раз превышают силу и мощность обычных мыслительных импульсов человека. Скорее всего, предполагает отец, это был предсмертный сигнал от твоей матери.

–Мамочка, бедная моя, родная мамочка. Я тебя тоже люблю. Я всегда помнила о тебе, – по-земному и по-женски запричитала Анюта-Калеона.– Прости меня, если я перед тобой виновата. Я хочу выполнить твоё пожелание. Я встречусь с моими братиком и сестричкой. Я обязательно появлюсь на Земле. Что же с тобой случилось, милая моя мамулечка?

Плач Калеоны нельзя было увидеть, и слёзы тоже не текли по её щекам. Чувства любви у генианцев существуют. Любовь к женщине, родительская и детская любовь были доказаны жизнью семьи Иллианиев. А вот чувства скорби, жалости и сострадания впервые за многие тысячелетия были продемонстрированы уроженкой Земли, но жительницей Гениании. Эти чувства отразились на стабильности поля, сгустка её энергетического существа. Не характерная для генианских образований вибрация с хаотичным изменением частоты сразу отразилась на общем энергетическом поле Гениании. Это явление тотчас же обнаружила служба слежения и поддержания постоянства качества и равновесия всей биологической и энергетической системы планеты.

Немедленно было выдано задание на поиск места и причины возникновения нестабильности с целью её устранения.

Прошло несколько мгновений, как в месте нахождения Калеоны появилась аварийная служба по устранению источника и возможных последствий разбалансировки энергетического единства.

Калеона продолжала плакать и переживать по поводу смерти матери, создавая, тем самым, всё новые и новые флуктуации собственного энергетического поля. Эти флуктуации соответствующим образом продолжали нарушать стабильность суммарного потенциала планеты.

Рядом с Калеоной был муж. Он тоже, успокаивая жену, синхронно входил в определённое возбуждение, ещё более увеличивая разлад, разбалансировку генианской системы.

–Успокойся, дорогая моя, – говорил он, – смерть живого существа – это естественное событие, и принимать его надо спокойно и обыденно.

–Моя мама – это не просто «существо», это – моя родная мама. Она меня родила, растила меня, и она же, в конце концов, подарила меня тебе, сделала тебя счастливым.

–Я всё это понимаю, – старался, как можно спокойней, говорить Калеоний. – Но, ты же, ушла от неё, ты не думала всё это время о ней, жила своей жизнью. Потому, что ты – другое существо. Так заложено природой. И у вас на Земле, и у нас на Гениании.

–Как ты можешь так говорить, Калеоний? Я, действительно, ушла от неё, я жила здесь с тобой, но частичка моей души осталась там, с ней, а её душа всегда была со мной. Между нами была постоянная связь. Поэтому я и почувствовала, когда мамочка умерла, эта связь была нарушена. Я никогда тебе не говорила о своей постоянной тоске по мамочке и папочке, но эта тоска была ровной и натуральной. Она перекрывалась твоей любовью. Твоя любовь и мой разум, моё понимание естественности создавали вокруг нас стабильность и благополучие. А теперь уже не тоска, а чувство вины, горечи, не доданной мною детской любви, угнетают меня. Я не могу найти себе место. Я хочу на Землю, проститься с мамочкой.