Борис Наумов - Любовь и Разум

–Пока никому не сообщали. И Анастас говорит, чтобы мы до завтра ничего не предпринимали и в милицию не звонили. Он слышал какие-то шумы при вызове мамы через мыслетрон, но понять ничего не смог. Надеется, что завтра будут новости.

–Правильно, не поднимайте панику преждевременно, – согласился Михаил и ещё раз успокоил, – я здесь возле Вадима Петровича, и дежурный врач всё время контролирует его. Пока, до завтра.

Оставшись в доме, впервые вдвоём, без родителей, Серёжа и Володя почувствовали такое одиночество, тоску и тревогу за самых близких людей, что не хотелось, не только есть, но и разговаривать о чём-либо. Они сидели, ходили из угла в угол, заглядывали в кухню, но, не видя, почти всегда ранее присутствующую там, мать, быстренько закрывали дверь.

Ночь тянулась долго и мучительно. Неизвестность угнетала обоих братьев. И, если о состоянии отца было кое-что известно, то полное неведение о матери, как обручем, давило на мозги, заставляя думать и предполагать всё самое худшее. Оба брата, слыша и понимая мысли один другого, усугубляли этим тревожное состояние. Уйти, спрятаться от этого было некуда. Кажется, впервые братья ощутили ненужность, и даже вредность взаимного проникновения мыслительной энергии. Только сон мог бы избавить братьев от своего собственного чувства тревоги и от соответствующего братского энергетического негатива.

Рассвет Серёжа и Володя встретили измученными и уставшими.

–Надо опять связаться с Анастасом, – сказал брату Серёжа, когда они сидели в кухне и жевали вчерашние бутерброды. – Пусть ещё раз попытается вызвать маму. Ты поговори с ним, а я пообщаюсь с Михаилом – узнаю, как состояние папы.

–Хорошо, Серёжа. Я сейчас это сделаю

Спустя несколько минут, братья вышли на контакт с Анастасом и с Михаилом. Радостных новостей ещё не было, но они были обнадёживающие.

Вадим Петрович пришёл в себя, – сообщил Сергею Миша, – он узнал меня, но говорить ещё не в состоянии. Только смотрит на меня, и глазами отвечает на мои вопросы. Врачи довольны результатами, но, надолго меня к отцу не пускают.

–Спасибо, Миша. Это уже приятно. О маме там ничего не известно?

–Здесь она не появлялась, и сообщений о ней никаких нет.

–Я понял, Миша. Будем через Одинцова пытаться выйти на связь с ней. Папе пока ничего не говори об этом.

–Хорошо, Серёжа, будем на связи.

Володя в это время общался с Анастасом, который и без напоминания уже включил мыслетрон.

–Вера Никифоровна, я – Анастас Одинцов. Вы меня слышите? Ответьте мне. Где Вы находитесь?

Мыслетрон принял ответный сигнал от Веры Никифоровны: зелёная лампочка хаотично мигала, сообщая о прерывистом поступлении энергетической мощности в ответ на запрос Одинцова.

В голове Анастаса снова появился шум неизвестного происхождения, но Одинцов убедился, что этот сигнал исходит от Веры Никифоровны в ответ на его обращение.

–Вера Никифоровна, скажите, хоть одно слово. Серёжа и Вова волнуются, ищут Вас, – снова сделал запрос Одинцов, увеличив до максимума излучаемую мощность мыслетрона и, до предела, подняв его чувствительность на приём.

Более сильный, чем вчера, уровень шума, сразу, после обращения, уловил Анастас. Теперь он окончательно понял, что Вера Никифоровна жива, она его слышит, но ответить, по какой-то причине, не может.

–Ты понимаешь, Володя? На мой вопрос от Веры Никифоровны идёт сигнал, но, почему-то, без слов. Что-то ей мешает сформулировать мысль и дать мне внятный ответ.

–Может быть, она уехала далеко или находится в каком-то экранированном помещении? – недоумевал Володя.

К брату подошёл Серёжа и тоже стал строить догадки по поводу необычной реакции матери на вызов Анастаса.

–Совершенно нереальное объяснение, Володя. Куда она может уехать? Она же, как написала в записке – отправилась к отцу. Заблудиться она не могла, так как уже бывала там раньше и дорогу знает.

–Да, это правда. Но, прошли уже, вчерашние полдня и сегодняшняя ночь. За это время можно было бы съездить туда и вернуться обратно, – сказал Володя.

–И сигнал из тюрьмы без проблем доходит даже без включения мыслетрона – мы же с Михаилом общаемся.

–Значит, произошло нечто необъяснимое.

–У меня есть предложение.

–Какое, Серёжа?

–Надо попросить Анастаса определить направление, откуда приходит сигнал и потом перемещаться с мыслетроном в этом направлении.

–Хорошее предложение. Только захочет ли Анастас заниматься этим сейчас? Ведь, ты знаешь, какая обстановка у него дома. И близняшки требуют постоянного ухода, и Анюта появилась – ей тоже надо уделять внимание. Да и работа в институте у Анастаса, я даже не знаю, как он справляется со всем этим. Не буду жениться и детей заводить,– сделал неожиданное заключение Володя.

–Это ты ещё любовь свою не встретил, Володичка. А любовь – это двигатель жизни на Земле. И не только на ней, как видно, на примере Анюты.

–А ты знаешь, что такое любовь и с чем её едят?

–Конечно, знаю, дорогой мой брат, и есть её не надо. Любовь – это жизнь, То есть, если ты любишь, значит, ты живёшь. Вот встретишь такую Катюшу, как у меня, заговоришь по-другому. Ты помнишь её? Правда, хороша? А я до сих пор представляю твои взгляды на неё. Мне было тогда очень грустно, оттого, что я представил, как ты влюбляешься в неё, и она отвечает тебе взаимностью. Смешно и грустно.

–У меня тогда даже мысли такой не было.

–Я знаю, Володя. Давай сейчас об этом не говорить. У нас пропала мама и папа в больнице. Надо эти вопросы обсуждать. Потом всё остальное.

–Ты прав, брат. Поговори с Анастасом о твоём предложении.

–Сейчас.

Предложение Серёжи Анастас принял без энтузиазма.

–Я и сам об этом думал, – сказал Одинцов, – только не знаю, как это сделать. У меня на работе завал и дома одна малышня. Без меня – никуда. Правда, Анюта оказалась неплохой нянечкой, занимается с детками, пока меня нет. И потом…. Самое главное: шумы, воспринимаемые мыслетроном, которые, как мы предполагаем, являются результатом работы мозга Веры Никифоровны, настолько хаотичны и маломощны, что определить направление их источника невозможно. Даже с помощью мыслетрона.

–Что же делать?

–Подождём немного. Я попробую ещё увеличить чувствительность приёмного блока и улучшить его избирательность. Для этого мне понадобится день-два.

–Мы с ума сойдём за это время.

–Чтобы легче было ждать, подайте заявление в милицию об исчезновении человека. Может быть, им удастся быстрее найти Веру Никифоровну.

–Хорошо, Анастас. Мы так и поступим, а ты пока усовершенствуй приёмный блок мыслетрона.

–Договорились. Меня зовут мои родненькие. До встречи. Как дела у Вадима Петровича? Что Миша говорит?

–Папа пришёл в себя, но ещё в тяжёлом состоянии. Врачи уже не опасаются за его жизнь.