Амантий Буравсон - Программист в Сикстинской Капелле (СИ)

— Какой же ты наивный. В наше время всё решают именно «бессмысленные бумажки». А твоё равнодушие к этому документу лишь подтверждает твою безучастность.

— Хорошо, я могу сейчас с ним ознакомиться? Ведь контракт должен быть в двух копиях — одна у вас, вторая — у Кассини.

— Да, пожалуйста, — спокойно отвечал Пётр Иванович, доставая из ящика письменного стола папку с договором и вручая её мне, а затем поставил своего ферзя в решающую позицию. — Шах и мат.

Но мне было уже не до шахмат. С каким-то болезненным нетерпением я принялся читать. Поначалу это были и вправду бессмысленные наборы правил, словно какие-нибудь условия пользовательского соглашения, и я уже немного успокоился и подумал, что князь меня попросту решил подколоть. Но потом я наткнулся на следующее:

«Пункт 10.1. В случае не достижения женихом зрелости или же неспособности к подобающему исполнению супружеского долга, единственным предназначением которого является продолжение рода и рождение наследников, обязанности по обеспечению последнего берёт на себя законный представитель жениха, в лице Петра Ивановича Фосфорина…»

Дальше я не читал. В глазах потемнело, и я едва не задохнулся от внезапно накатившей на меня волны ярости, боли и обиды. Как?! За что?! За что ты так со мной? С Доменикой?

— Пётр Иванович, — наконец, положив этот злополучный договор на стол и немного успокоившись, стараясь сохранять хладнокровие, обратился я к князю. — Как прикажете понимать Пункт 10.1? Это шутка?

— Вовсе нет, мой мальчик, — вздохнул князь, поднимаясь из-за стола. — Это вынужденные меры, к которым я ни за что бы в жизни не прибег, если бы не столь удручающая и плачевная ситуация, в которой оказался мой сын.

— Какая ещё плачевная ситуация?! — возмутился я. — Да вы… Вы знаете, кто? Старый крокодил из болота, вот вы кто! Да я… я убью вас!

Злоба застилала мне глаза, и я, не отдавая себе отчёт в действиях, подскочил к князю и набросился на него с кулаками. Пётр Иванович, с ничего не выражающим взглядом, мгновенно схватил меня за руки и опустил их вниз. Я предпринял вторую попытку нападения, но её вновь предупредили: князь заломил мне руки за спиной. Я чуть не взвыл от боли и обиды, с криком и матюгами вырываясь из железной хватки.

Тогда Пётр Иванович схватил меня за шкирку и фактически выбросил в коридор, напоследок ещё и пнув под зад коленом, после чего захлопнул дверь прямо у меня перед носом.

«Ну уж нет! Я так просто не сдамся!», — совсем разозлился я и как сумасшедший начал колотить по красному резному дереву.

— Успокоишься, придёшь в себя, тогда поговорим, — услышал я спокойный голос из-за двери.

В полном отчаянии, задыхаясь от горьких слёз, я сполз вниз и, с трудом подавляя рыдания, сел на холодный каменный пол. О, что за злую шутку вы сыграли со мной! Как я сразу этого не понял? Почему не поверил Доменике и не согласился бежать с ней? Теперь я даже не знаю, что и делать. Из жуткого оцепенения меня вывели брызги ледяной воды. Подняв голову, я увидел монументальную фигуру князя с серебряным кубком в руке.

— Вы убили меня, уничтожили, — сквозь слёзы шептал я, сидя на полу и отказавшись принять из рук оскорбителя кубок с водой.

— Ты слишком изнеженный и впечатлительный. Словно не в Италии жил, а в Эллизиуме или Аркадии. В то же время, в мире не всё так просто, и ты должен принять это. Ежели тебя утешит, то я готов сказать тебе, что сам прошёл через подобное.

— Вы о чём? — угрюмо спросил я.

— Когда нас поженили, мне было пятнадцать, а Софьюшке — двенадцать лет. Она была ещё девочкой, поэтому первую брачную ночь я провёл с тёщей, Агриппиной Афанасьевной.

— Превосходно, — закатил глаза я. — Добро пожаловать в мир двойных стандартов. Что ж, я полагаю, вам не понравилось, и вы решили отыграться на нас? Ведь вы прекрасно знали о том, что я не могу иметь детей, когда дали согласие на мой брак с Доменикой. Зачем тогда вы это сделали, если сами претендуете на неё? Вы поступили бы более честно, если бы сразу во всём признались и открыто сделали ей предложение, предварительно отправив меня и Софию в монастыри! К чему весь этот спектакль?!

— Ты мало что смыслишь в жизни, Сашка, — ответил князь. — Если бы я сделал предложение синьорине Кассини, она бы с большой вероятностью отказала, поскольку любит тебя. В данном же случае я поступаю согласно нашим общим интересам. Я не могу допустить, чтобы мой сын остался без наследника и умер бездетным, а столь прекрасная женщина, как Доменика, по твоей вине бы не испытала радости материнства.

— Но почему вы сразу не огласили условия?! Ей-то хоть сказали? — обеспокоенно спросил я.

— Как раз об этом должен будешь сказать ей ты, — ответил Пётр Иванович. — И твоя задача — любым способом убедить будущую супругу в целесообразности нашего плана.

— А если я не буду этого делать? — вновь огрызнулся я. — Если я наоборот настрою её против вас?!

— Только посмей: я засолю тебя в бочке с килькой!

— Подумаешь, как страшно! — со злостью воскликнул я. — Каплун пряного посола, да? Неплохая будет закуска к свадьбе Петра Ивановича и вдовы Кассини-Фосфориной!

— А Доменику я отправлю домой, в Италию, — спокойно продолжал князь. — Где она тотчас же попадёт в руки враждебно настроенных властей. Ты этого хочешь?

— Нет! — испугался я, побледнев, как Луна. — Но что скажет Доменика? Вы о ней не подумали? Ведь ей скорее всего будет неприятна физическая близость с нелюбимым человеком!

— Это естественно, — невозмутимо отвечал Пётр Иванович. — Для любой порядочной женщины связь с мужчиной противна. И не спорь, я старше тебя и имею опыт общения с лицами женского пола.

— Судя по всему, вы не очень-то умеете обращаться с женщинами, — заметил я.

— Заткнись, мальчишка! — прикрикнул на меня Пётр Иванович. — Да что ты себе позволяешь?

— По-вашему, я уже не могу позволить себе ничего, — вздохнул я. — Пётр Иванович, простите за нескромный вопрос, но… Мне будет позволено хоть изредка вступать в близкую связь с моей женой? — последние слова были сказаны дрожащим голосом, в котором теплилась хоть капля надежды.

— Зачем тебе? — удивился князь.

— То есть, как зачем? — возмутился я. — Зачем вы переспали с маркизой?

— Нашёл, с чем сравнивать, — усмехнулся Пётр Иванович. — В моём случае это было постыдной необходимостью. К тому же, я был немного пьян и толком не отдавал себе отчёта в происходящем.

— Необходимостью, значит. Что ж, а мы с Доменикой просто любим и хотим друг друга. И я сделаю для неё всё, чтобы иметь право называться хорошим мужем.

— Ха-ха-ха! Потрясающая шутка, — громко засмеялся Пётр Иванович. — Каким же образом?

— Что значит, каким образом?! — вспылил я. — Я же не Сильвио Меркати, я почти полноценный мужчина, и у меня есть чем порадовать свою возлюбленную.