Тори Халимендис - Больше, чем враги [publisher: SelfPub.ru]

Притихший было зал зашумел. Гости гадали, что за сюрприз приготовил им хозяин. Я застыла на последней ступеньке.

– Итак, я с радостью объявляю вам о своей скорой свадьбе. С моей невестой многие из вас хорошо знакомы. Полагаю, что все вы порадуетесь за меня. Дамы и господа, прошу поприветствовать ту, что оказала мне честь, согласившись стать моей женой – госпожу Тиали Торн.

В наступившей поистине гробовой тишине были слышны лишь легкий стук моих каблуков и шорох шелкового платья, пока я шла к Марку. Недоуменные лица присутствующих поворачивались ко мне. Я успела разглядеть бледную Маргариту и потрясенного Двина. Дядя Вильгельм не попал в поле моего зрения, как и Гарт с Лилианой. Когда же Марк взял мою руку и поднес к губам, присутствующие ожили. По залу полетели шепотки и нервные смешки. Мой новоиспеченный жених сделал знак музыкантам и увлек меня танцевать. Первая пара присоединилась к нам нескоро – видимо, гостям потребовалось время, чтобы прийти в себя. Но к концу танца на паркете уже кружилось с два десятка пар.

– Приготовься, – сказал мне Марк, сохраняя на лице счастливую улыбку. – Сейчас начнется. И ни в коем случае не покидай зал.

Я кивнула и нарочито нежно улыбнулась ему в ответ. Пояснять, каким образом я из умирающей заключенной внезапно сделалась абсолютно здоровой и свободной невестой, мы никому не собирались. Марк заметил, что поинтересоваться непосредственно у него вряд ли кто осмелится, а мне дозволялось отвечать на подобные вопросы любой грубостью, какая только взбредет в голову. Статус невесты Марка Грена разрешал многое.

Однако первый же поздравивший нас гость немало удивил меня. Герберт Фойль, лысый толстячок, приблизился забавной подпрыгивающей походкой и поднес к губам мою руку.

– Счастлив, чрезвычайно счастлив, – пропел он. – Примите мои самые искренние поздравления. Я от всего сердца желаю вам долгих-долгих лет радости и любви.

Но цепкий взгляд Фойля выдавал, что он далеко не тот простодушный милый простофиля, которым пытается казаться.

– Благодарю, министр, – ответил Марк.

Мне стоило огромного труда удержать на лице приветливую улыбку. Министр? Так вот чем был занят Марк сразу после выздоровление – проталкивал на ответственный пост свою марионетку. Будь я на свободе, несомненно, приложила бы все усилия, дабы воспрепятствовать этому назначению. Фойль в министерском кресле меня не устраивал. Я бы задействовала все свои немалые связи, дошла бы до короля, но Герберт Фойль не видал бы столь высокой должности как собственных ушей. Да, мое заключение действительно сыграло на руку многим – и Марку в том числе.

– И давно этот шут сидит в министерском кресле? – не переставая улыбаться, прошипела я, едва Фойль отошел от нас на достаточное расстояние.

– Ты прекрасно знаешь, что он не шут, – возразил Марк. – И да, в окружении короля все больше моих людей. По-моему, это вполне естественно. Не забывай, что теперь ты – моя невеста, Тиа. Воевать против меня тебе невыгодно.

– Потому что это вызовет ненужные подозрения?

– Это одна из причин.

Пояснять свои слова Марк не стал, лишь слегка коснулся губами моего виска. У меня уже мышцы лица сводило от улыбки, и я подозревала, что скоро начну попросту скалиться.

– Могу я похитить вашу прелестную невесту, господин Грен? – дружелюбие Двина было таким же искренним, как и моя радость по поводу сегодняшнего приема.

– Разве что только на один танец. Я – ревнивый собственник, не забывайте об этом.

Двин так крепко сжал мою руку, что я едва не вскрикнула от боли. Он буквально выволок меня в центр зала и обнял за талию.

– И как прикажешь понимать то представление, что только разыграл Грен? – друг не счел нужным даже поздороваться со мной.

– Он сказал правду. Я действительно его невеста.

– Какого демона ты морочишь мне голову? В последний раз я видел тебя в арестантской робе, и ты жаловалась на приставания начальника лагеря. Потом я едва не рехнулся, так как ты в любую минуту могла скончаться от неведомой болезни. А теперь ты, здоровая, свободная, прекрасно одетая – и притом невеста Марка Грена. Что происходит, Тиа?

Проигнорировать вопрос я не могла. Одно дело – люди просто любопытствующие, а другое – Двин, друг детства, всегда поддерживавший меня. Да мы ведь вместе с ним разрабатывали план моего спасения, когда убедились, что мне грозит опасность! И отшутиться или промолчать в ответ было бы жестоко. А сказать правду я не могла. Пришлось ограничиться недосказанностью.

– Марк вытащил меня из лагеря, Двин. Он приехал на свидание, и я не сдержалась, рассказала ему об Андерсе. Я ведь была в безвыходном положении, помнишь? Похоже, у Грена еще остались какие-то чувства, вот он и сделал мне предложение.

– Знаю я, что это за чувства, – горько произнес Двин. – Похоть и гордыня. Он всегда тебя хотел, Тиа. И не простил отказа. Я видел, как он на тебя смотрел. А теперь ты полностью в его власти. Как он, должно быть, наслаждается победой! Но ты не переживай, мы обязательно придумаем, как тебе вырваться из его лап.

– Нет, Двин, – испугалась я. – Ты все неправильно понял. Я действительно хочу выйти замуж за Марка.

– Я все понял правильно, – упрямо возразил мой друг. – Ты боишься его. Хорошо, я сам займусь этим вопросом.

Я не успела переубедить его. Танец закончился, и нам пришлось вернуться к Марку.

Двина быстро оттеснили прочие гости, желающие поздравить жениха и невесту. Очень скоро у меня разболелась голова от бесконечных фальшивых заверений в том, как счастливы за нас абсолютно посторонние мне люди. Взгляд мой рассеянно блуждал по залу, пока не столкнулся с другим, горящим столь неподдельной ненавистью, что я даже вздрогнула. Маргарита рассматривала меня с расстояния в несколько шагов, но попытки подойти не предпринимала. Возможно, она действительно любила Марка – почему бы и нет? Она была его любовницей больше года и, скорее всего, испытывала к Грену нежные чувства. Во всяком случае, обвинить госпожу Крейн, тридцатилетнюю богатую вдову, в корысти никто не мог. Покойный супруг оставил Маргарите приличное состояние, которое она и тратила в свое удовольствие. Она неоднократно появлялась в свете то с одним, то с другим поклонником, пока не остановила свой выбор на Марке. И многие поговаривали, что госпожа Крейн мечтает сменить фамилию. Тогда у нее есть все основания меня ненавидеть. И я теперь должна опасаться еще и красавицу-брюнетку: она явно не из тех, кто способен легко смириться с поражением.

– Ах, Тиа, милая, я так рада, так рада! – прощебетал знакомый голос. – Дай я тебя обниму!

Меня обдало волной приторно-сладких духов, когда Лилиана действительно заключила меня в объятия. Трезвомыслящая и довольно-таки расчетливая женщина, на публике она всегда вела себя подобно восторженной девочке. Ее мало кто воспринимал всерьез, чему способствовало не только поведение, но и кукольная внешность: завитые штопором каштановые локоны, огромные голубые глаза, нежные пухлые губы, ямочки от улыбки на румяных щеках. И все, кто считал Лилиану глупышкой, жестоко ошибались. Сама же она со смехом признавалась, что когда окружающие считают тебя дурочкой, жизнь становится намного легче.