Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

– Одно устройство, – насмешливо ответил Лаэм. – При правильной установке оно способно взорвать весь административный комплекс космопорта Шеннон, не причинив вреда гражданскому населению.

Я похолодел.

– Значит, от меня требуется тайно заложить эту штуку в терминале космопорта, так? – спросил я, впервые за весь месяц отчетливо ощущая, как неестественно и фальшиво звучит мой ирландский акцент.

Выхватив кулон-нейрокомпьютер из-под рубашки, я швырнул его на пол и раздавил каблуком. Вот так!.. Хватит притворяться – пора становиться собой.

– Вы что, хотите, чтобы я проник в здание и подорвал себя к чертовой матери?

– Боже упаси, – спокойно возразила Мэри. – Для этого у нас есть агент. Но он…

– Или она, – поправил Лаэм.

– …Он или она не могут доставить эту штуку внутрь. Наемным служащим из числа людей запрещено приносить с собой на работу любые предметы крупнее карандаша… Это, кстати, весьма красноречиво свидетельствует о том, сколь невысокого мнения пришельцы о наших умственных способностях… В общем, наш агент не может, а ты можешь. От тебя требуется всего лишь спрятать устройство в своей ручной клади. Оно сделано так, что их аппаратура определит его просто как коробку сигар. Как только ты окажешься внутри, к тебе подойдет человек и спросит, не забыл ли ты передачку для бабули. Тогда отдашь ему сверток.

– И всего-то, – вставил Лаэм.

– Когда все произойдет, ты уже будешь на полпути к Юпитеру, – добавила Мэри.

Оба. не мигая, смотрели на меня.

– И не мечтайте! Я не стану убивать невинных людей.

– Не людей. Инопланетян.

– Они тоже ни в чем не виноваты.

– Они оккупанты, которые захватили нашу планету. И ты говоришь, что они ни в чем не виноваты?!

– Вы нация долбаных оборотней! – заорал я, рассчитывая этим положить конец разговору, но Мэри моя вспышка ничуть не задела.

– Да, мы такие, согласилась она. – День за днем мы притворяемся белыми и пушистыми, но по ночам хищник, таящийся в нас, отправляется на охоту. В общем, мы вовсе не барашки, которые только жалобно блеют под ножом мясника. Ну а ты, мой милый? Кто ты – ягненок или волк?

– Он не годится для дела, – подал голос Лаэм. – В коленках слабоват.

– Хватит. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Мэри уставилась на меня своими изумрудными, как трава Ирландии, глазами, и под этим завораживающим взглядом я действительно почувствовал себя беспомощным ягненком. – Это не слабость заставляет тебя проявлять нерешительность, – говорила она, – а глупая обманутая совесть. Я размышляла над этим намного дольше тебя, сокровище мое. Я думала над этим чуть ли не всю свою жизнь. То, о чем я тебя прошу, – дело святое и благородное.

– Я…

– По ночам, когда мы с тобой были вместе, ты клялся совершить для меня невозможное. Нет, не словами, но жестами, взглядом, всей своей любящей душой. Я как наяву слышала все слова, которые ты не решался произнести вслух. Сейчас я прошу тебя исполнить невысказанные клятвы и совершить один-единственный мужской поступок. Если не ради своей планеты, то ради меня…

Я вдруг понял, что за все время, пока продолжался этот разговор, мужчины за столиками не издали ни звука. Никто из них даже не взглянул в нашу сторону. Они просто сидели – не пили, не курили, не разговаривали, только слушали. Они были молчаливы, серьезны и насторожены. Внезапно мне стало ясно, что, если я отвергну предложение Мэри, мне не выбраться отсюда живым.

Значит, выбора у меня нет.

– Я все сделаю, – сказал я наконец. – И… и будь ты проклята за то, что требуешь этого от меня.

Мэри хотела меня обнять, но я грубо ее оттолкнул.

– Нет! Я сделаю это, и мы квиты. Знать тебя больше не желаю.

На протяжении одной бесконечно долгой минуты Мэри хладнокровно меня изучала. Я лгал, когда говорил, что больше не хочу ее видеть, потому что еще никогда не желал ее так сильно, как в эти мгновения. А она понимала, что я лгу. Если бы она позволила себе что-то сказать, я бы, наверное, ее ударил, но Мэри сдержалась.

– Вот и прекрасно, – заключила она.

С этими словами Мэри повернулась и быстро вышла, и я понял, что больше никогда ее не увижу. Лаэм проводил меня к выходу.

– Поаккуратнее со свертком, – предупредил он, вручая мне зонт. – На улице дождь. Смотри, чтобы устройство не намокло, иначе не сработает.

В терминале космопорта Шеннон меня встретили люди из Службы планетарной безопасности. Двое крепких парней встали по бокам, а пришелец, их командир, сказал:

– Не соблаговолите ли пройти с нами, сэр?

Прозвучало это не как вопрос.

«Мэри, Мэри, – с грустью подумал я. – Похоже, в вашей организации завелся еще один предатель».

– Я могу взять с собой багаж?

– О ваших вещах позаботятся, сэр.

Меня отвели в комнату для допросов.

Через пять часов я поднялся на борт лихтера. Задерживать меня дольше они не могли, поскольку ничего незаконного в моих вещах не оказалось.

Еще в гостинице я достал устройство, которое дал мне Лаэм, и на всю ночь замочил в рукомойнике, а рано утром, до отъезда в космопорт, потихоньку выбросил сверток в люк водостока.

Лихтер доставил меня на орбиту, где дожидался звездолет. Он был огромным – больше самого гигантского небоскреба; ничего подобного вы еще не видели и наверняка не увидите – к нашей планете звездолет вернется только через несколько сотен лет. Шагая по пассажирской палубе к своей каюте, я пребывал в состоянии легкой эйфории от сознания того, что обратного пути нет. Скоро Земля станет легендой, которую я поведаю своим детям, а до их внуков дойдут лишь обрывки искаженных фактов да ворох сентиментальных небылиц.

Родная планета за кормой все уменьшалась и наконец исчезла совсем. Я глядел на огромные экраны из черного стекла, до рези в глазах всматривался в переполненную звездами и галактиками Вселенную, не имея ни малейшего представления о том, где сейчас нахожусь и куда направляюсь. Мы все как корабли, думал я. Корабли, потерявшие в тумане порт и оставившие на берегу экипаж.

Когда-то я любил повторять, что только Ирландия и семья могут вызвать у меня слезы. Я плакал, когда умерла мама и когда после этого у отца случился сердечный приступ. Моя малышка-сестра скончалась через считаные часы после своего рождения, убившего маму, и я оплакивал обеих. Когда моего брата Билла сбил пьяный водитель, я рыдал в голос – ведь у меня больше не было семьи. Оставалась только Ирландия…

Но с меня хватит.

Писатель Юн Ха Ли живет со своей семьей в Южной Калифорнии. Его фантастические рассказы публиковались в журналах «Lightspeed», «Clarkesworld», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Federation», «Beneath Ceaseless Skies» и других. У Юн Ха Ли есть веб-сайт ( http://pegasus.cityofveils.com ).