Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Его запястья и лодыжки прикрепили к камину, после чего Гамильтона раздели догола. Он хотел сказать Люстр, чтобы она не смотрела, – но вместе с тем он твердо решил не просить ничего, в чем ему могут отказать. Ему предстояло умереть, и отнюдь не быстро.

– Ты знаешь свой долг, – только и сказал он.

В ответном взгляде девушки сквозила ужасная нерешительность.

Поллукс кивнул снова, и из пола в потоке света возникла контрольная педаль. Он поставил на нее ногу.

– Давайте сразу покончим с формальностями, – заявил близнец. – Мы готовы предложить вам невероятную сумму денег в карбоновом эквиваленте за ваше сотрудничество.

Гамильтон беззлобно выругался.

– О мир, вот в чем твоя проблема!.. Ну хорошо, я попытался. Вот что я собираюсь сделать сейчас: я открою очень маленькую складку перед вашими гениталиями. Затем я начну увеличивать гравитацию и буду делать это до тех пор, пока мисс Сен-Клер не закончит говорить по-енохийски и не произнесет слова, которые позволят нам просмотреть пакет в ее мозгу. В случае если она предпочтет отрезать себя от мира, перейдя на собственный язык, я начну с того, что выдеру ваши гениталии с корнем, после чего перейду к различным другим частям вашего тела, останавливая кровь с помощью складок. Я буду убивать вас медленно, а ей придется смотреть. Затем я проделаю то же самое с ней. – Он бросил быстрый взгляд на Люстр, и на мгновение Гамильтону показалось, что он напуган. – Не заставляйте меня делать это.

Люстр стояла выпрямившись и не отвечала.

– Скажи кодовые слова, чтобы включить блокировку, – сказал ей Гамильтон. – Сделай это сейчас.

Однако, к его гневу и ужасу, она сохраняла все то же выражение лица и лишь быстро переводила взгляд с него на близнецов и обратно.

– Ну же, бога ради! – выкрикнул он.

Поллукс мягко нажал ногой на педаль, и Гамильтон напрягся, ощутив, как складка ухватила его тело. Он с ужасом понял, что это напоминает ему их моменты с Люстр – и еще хуже, их моменты с Анни. Такая ассоциация была крайне нежелательна, и он задушил ее в своем уме. Перед смертью он не мог допустить никаких мыслей о ней. Это все равно что заставить какую-то ее часть пройти через все вместе с ним. Боли не было – пока. Он не кричал, приберегая силы до того момента, когда она появится. Тогда он вспомнит свою выучку и примется их костерить, громко, во весь голос, контролируя таким образом единственное, что будет ему доступно. Он гордился возможностью самому управлять своей смертью и умереть за короля, отечество и равновесие.

Поллукс снова поглядел на девушку, затем нажал посильнее. Теперь боль появилась. Гамильтон набрал воздуха, собираясь начать высказывать этому деклассированному ублюдку все, что он о нем думает…

…и тут внезапно послышался звук.

Что-то обо что-то хрястнуло, довольно далеко от них.

Близнецы насторожились и оба посмотрели в одном направлении. Гамильтон издал напряженный смешок. Чем бы оно ни оказалось…

А вот это был уже взрыв!

На стене вспыхнула проекция человека в униформе.

– Там три экипажа! Они каким-то образом…

– Церковные колокола! – вскричал Гамильтон, внезапно все поняв.

Кастор ринулся к двери, вливаясь в бурный поток охранников, хватающих оружие со стен, однако Поллукс остался на месте, с помрачневшим лицом, занеся ногу над педалью. Один охранник встал рядом с Люстр; он держал ее на прицеле своей винтовки.

– Что?!

– Колокола церкви Девы Марии в Копенгагене… Десять часов… – Гамильтон задыхался от боли и давления. – Вы сказали, что город стал британским владением в девять пятьдесят девять. Когда мы падали.

Он торжествующе выругался в лицо человеку, который собирался его изувечить.

– Должно быть, в этот момент в меня поместили складку с устройством слежения! Если мы приземлялись в Британии, это не могло повредить равновесию!

Поллукс зарычал и ударил ногой по педали.

Гамильтон не видел, что происходило в следующие несколько секунд. Его зрение было искажено болью, залившей челюсть и проникшей до корней зубов.

Однако сразу же после этого он увидел, как Люстр шмякнула ладонью по стене, и его оковы исчезли. Раздался потрясенный вопль. Давление пропало, и боль отступила. Где-то сбоку маячило тело охранника в луже крови. Увидев в руках у Люстр винтовку, Гамильтон рефлекторно схватился за нее. Люстр попыталась ее удержать, словно не была уверена, что он сможет воспользоваться ею лучше. Опять они устроили возню, а ведь у них оставались какие-то секунды!..

Гамильтон услышал клич своего полка – крики стекались отовсюду к их комнате, врываясь сквозь двери…

Он увидел, словно в конце туннеля, как Поллукс в отчаянии бьет ногой по педали и как под его ступней внезапно снова вспыхивает свет. Вот он занес ногу над педалью, собираясь воспользоваться раскрытой до предела складкой в центре комнаты, чтобы разорвать в куски Гамильтона и всех остальных…

Гамильтон отпихнул Люстр в сторону и, не теряя ни секунды, выстрелил.

Верхушка Поллуксовой головы испарилась. Его нога, конвульсивно дернувшись, обрушилась вниз.

Затуманенным болью глазам Гамильтона казалось, что она движется очень медленно.

Вот подошва сапога коснулась поверхности педали…

На мгновение он решил, что силы соприкосновения будет достаточно, чтобы Поллукс Рэнсом покинул этот мир не один.

Однако удар, должно быть, оказался слишком мягким. Самую малость.

Тело рухнуло поодаль, а мгновением раньше истерзанная мучениями душа усопшего исчезла из этой вселенной.

– Его голове полегчало, – выговорил Гамильтон.

И потерял сознание.

Шестью неделями позже, после принудительного лечения и принудительного же отпуска, Гамильтон вновь предстал перед Турпином. Его вызвали сразу сюда, не отправляя обратно в полк. Он не видел Люстр со времени атаки на особняк. Как ему сообщили, девушку долго допрашивали и потом вернули в лоно дипломатической службы. Гамильтон понял это так, что она рассказала людям Турпина всё – из чего следовало, что он по меньшей мере потерял работу. В самом худшем случае его могла ждать петля, уготованная предателям, и короткая пляска в воздухе над Парламентской площадью.

Он понял, что не готов мириться с такой возможностью. Его переполняло волнение и беспокойные вопросы. Отсутствие до сей поры официальной реакции на случившееся действовало ему на нервы.

Однако по мере того, как Турпин, презрительно кривя губы, рассказывал о том, что случилось с различными обитателями особняка – о том, что Кастор сейчас находится в камере в глубоком подвале под этим самым зданием; о том, откуда взялись все эти игрушечные солдаты и какая судьба их ожидает; о том, сколько забот стоило офицерам в штатском распутать нити заговоров, которые близнецы плели по всему миру, – у Гамильтона понемногу затеплилась надежда. Уж наверное, к этому моменту гром должен был уже грянуть? Короля Фредерика отыскали; он прятался или только делал вид, что прятался, и после того, как ему в деталях разъяснили ситуацию, выразил восторг в связи с тем, что британцы возвращают ему трон. Дания будет оставаться британским протекторатом до тех пор, пока войска его величества не выловят последних заговорщиков на жалованье у Рэнсомов. И поскольку при датском дворе была обнаружена и поддержана группировка, стремящаяся породнить и объединить эти два королевства, возможно, что такое положение вещей продлится еще некоторое время.