Джеймс Роллинс - Пекло [litres]

Из-за двери впереди донесся громкий женский голос:

– Освободи темное воинство Божье! Сожги все! Очисти мир во славу Его!

Герра.

Грею вспомнился горящий Париж, Эйфелева башня в клубах дыма над морем огня.

Эта тварь хочет превратить всю Землю в такой же пылающий ад! И есть лишь один шанс остановить ее.

Он обменялся взглядом с Ковальски, оба кивнули друг другу, затем вскочили и бросились вперед, стреляя на ходу. Грей обогнул алтарь справа, Ковальски – слева. Как ни удивительно, великан каким-то образом умудрился снова зажечь сигару, и теперь ее огонек ярко светил в полутьме.

Они мчались к дальней стене собора. Враги один за другим падали у них на пути.

Пока Ковальски расправлялся с последними двумя стражами у двери, Грей прыгнул вперед и ворвался в маленькую часовню. Тщедушный человек, стоящий у небольшого алтаря, обернулся и выстрелил. Но Грей ждал новой схватки и был к ней готов; он легко уклонился, вскинул винтовку и выпустил врагу в грудь три пули.

И увидел: на алтаре – сияющий шар, а на задней стене часовни – большой монитор с мерцающим на нем темным Эдемом. Огненной обитательницы в саду не было. Ни в реальном, ни в цифровом мире не было больше никого, кроме одинокой женской фигуры у алтаря.

Хотя Элиза Герра была безоружна, ее лицо сияло торжеством. Длинная белая мантия, алая шелковая повязка, надежно скрывающая глаза… Великий Инквизитор во всей славе своей.

– Назад! – рявкнул ей Грей.

Одна рука у Элизы была на перевязи; другую она подняла вверх, но не сдаваясь, а словно в экстатическом восторге обращаясь к Богу на небесах.

– Вы опоздали, коммандер Пирс! Уже горят электростанции, рвутся снаряды в пусковых шахтах, взрываются АЭС. Везде. Только представьте себе!.. Вам не остановить то, что начато.

Палец Грея напрягся на спусковом крючке; его охватила знакомая черная ярость. Страстно хотелось стереть с ее лица надменную усмешку. Он вспоминал гибель невинных людей в Париже, видеозапись резни в библиотеке. Думал о бесчисленных катастрофах, о неисчислимых человеческих жертвах.

Палец на спуске сжался.

Кэт, распростертая на полу…

Герра виновна и в ее гибели!

Но, стиснув зубы, Пирс расслабил руку. Как ни мучительно было отказываться от мести, ткнул стволом в сторону двери.

– На выход!

Герра двинулась к выходу – медленно, с высоко поднятой головой, как победительница.

– Людям не разрушить дело Божье! – бросила она.

Грей вышел за ней, то и дело оглядываясь на сферу на алтаре.

Его место занял Ковальски, торопливо вставляя в винтовку пятидесятизарядный магазин.

– Поджарь эту штуку! – приказал ему Грей.

Джо выпустил клуб сигарного дыма.

– Самое время!

Оружие загрохотало – и сфера разлетелась на куски: фрагменты титана и стекла взмыли вверх и дождем посыпались на пол. Изображение на мониторе дрогнуло, на миг ослепительно вспыхнуло, а затем погасло.

Наконец…

Грей отвернулся. Бог знает, какой ущерб уже причинен миру, – но, по крайней мере, то, что смог, он остановил. А самое главное, не позволил темному ангелу сбежать из темницы.

Коммандер взглянул на светящийся циферблат часов.

Как раз вовремя! Две минуты до установленного срока.

Грей по-прежнему целился в Герру: та стояла спиной к главному алтарю, торжествующе подняв голову к небесам. Шум вокруг стихал, по собору плыли клубы дыма, глаза и ноздри щипало от слезоточивого газа. Вдалеке еще слышались выстрелы – группа захвата зачищала последние часовни.

По-прежнему держа палец на спуске, Грей повернулся к Герре лицом.

– Зачем? – спросил он. – Зачем вы все это сделали?

Вместо ответа прогремел выстрел.

Герра пошатнулась, шагнула к Грею. В середине груди ее расцвело кровавое пятно. Новый выстрел – новое пятно.

Элиза упала на колени – и Пирс увидел, что за спиной у нее стоит Мара, бледная, как полотно, сжимая обеими руками пистолет. «Зиг-зауэр» Монка – тот, что он уронил в тоннеле, когда его подстрелили.

Повязка спала с глаз Герры; полными муки глазами она смотрела на свою бывшую ученицу.

– Это за профессора Сато, – хриплым от непролитых слез голосом сказала Мара. – И за доктора Руиз.

Герра корчилась у ее ног, умоляюще протягивая руку, словно просила мстительницу о пощаде.

Но пощады она не дождалась.

Мара снова подняла оружие.

– А это за Шарлотту Карсон!

Последняя пуля вошла Элизе Герре в середину лба. Тело безжизненно рухнуло на пол, вокруг головы растеклась лужа крови.

Мара бессильно уронила руку, и пистолет клацнул о камни.

Грей поспешил к ней.

– Мара…

Она твердо отстранила его.

– Нет! – Покачав головой, обвела жестом разгромленную часовню и осколки «Генезиса». – Все это ложь! Подделка!

Грей застыл, словно громом пораженный.

Подделка?!

Верно, где-то в дальнем уголке его сознания зудела мысль, что все оказалось слишком просто. Герра заманила его сюда и пожертвовала собой, заставив потерять драгоценное время.

– Где?! – вскричал Грей.

Мара указала на северную сторону собора, направо от алтаря.

– Ева сказала нам… сказала Монку.

Пирсу вспомнился его друг, бессильно распростертый у стены.

– Монк пошел за украденным устройством, – добавила Мара. – Еву взял с собой.

Только сейчас Грей сообразил, что во время битвы в соборе чего-то не хватало. Точнее, кого-то. Великан с обожженным лицом – где он? Почему Грей не видел его здесь – ни среди живых, ни среди мертвых?

Не раздумывая, он бросился бежать к северному крылу. Мара следовала за ним по пятам.

– Оружие у Монка есть? – бросил на бегу коммандер.

– Нет. Но он сказал: все, что нужно, есть у него в руке. Я не поняла, что это значит.

Грей понял. Протез Монка техники из УППОНИР снабдили запасом взрывчатки – прокладкой С4 под кожей ладони, способной активироваться при ударе. Грей прибавил скорость, и Мара начала отставать.

– Он еще сказал… – крикнула она на бегу, – просил сказать тебе… позаботься о его девочках!

Пирс побежал еще быстрее.

20 часов 31 минута 02 секунды

Осталось меньше минуты!

Монк, спотыкаясь, спускался по ступеням бесконечной спиральной лестницы. Спешил изо всех сил. Чтобы не упасть, опирался здоровым плечом о стену, и титановый кейс с устройством Мары звучно бил о камень.

Из-под повязки на другом плече сочилась кровь. Перед глазами все плыло. Каждый шаг отдавался острой болью.

Прости, Ева, твоя лошадка захромала – и, возможно, сойдет с дистанции…

Призрак в голове молчал; но он ощущал давление в мозгу, боль, пульсирующую в одном ритме с биением сердца. И каждый удар отмечал течение времени. Все ближе и ближе к роковому мигу, когда темный ангел вырвется в мир.

Монк упрямо шел вниз, отказываясь сдаваться и в то же время четко понимая: не успеть.