Дин Кунц - Комната шепотов [litres]

Твайла посмотрела на Джоли, притворившись недоумевающей и обиженной, но взгляд ее был совершенно неискренним.

Джоли решительно принялась рыться в вещах сестры в поисках шприцов коробочки с сухим льдом, уверенная, что Твайла спрятала их в другом углу чемодана.

– Твай сидела в кресле прошлой ночью, сидела в темноте и смотрела на меня, пока я спала. Я знаю, Твай. И теперь знаю почему: ты поняла, что я нашла твои наркотики.

Прикинувшаяся ошеломленной Твайла, как заправская актриса, сказала:

– Ма, что с ней? Зачем она это делает?

Джоли теперь рылась в чемодане с другой стороны, прощупывая одежду.

– Я делаю это, потому что говорю правду, – заявила она. – Куда ты их спрятала, Твай? Открой сумочку. Она у тебя большая. Посмотрим, что там.

– Джоли, ты переутомилась. Сядь, детка, и успокойся.

– Ничего я не переутомилась, ма. Я никогда не переутомлялась. Ни разу в жизни.

Твайла подошла к кровати, вывернула свою сумку, расстегнула все молнии. Содержимое упало на покрывало.

– Смотри, Джо. Видишь? Ни шприцев, ни наркотиков. Если не считать визина. – Она протянула ей вывернутую сумочку. – На, посмотри сама, ничего нет.

– Ты знаешь, что я нашла их, – возразила Джоли. – И поэтому выкинула в Лейк-Форесте. Твай, я тебя люблю, я только хочу помочь.

– Я верю, сестренка. Верю, что ты хочешь помочь, но мне не нужна помощь, я не понимаю, что все это значит.

– Вчера ночью ты сидела и смотрела, как я сплю. Ты знала, что я нашла наркотики и шприцы.

– Я не смотрела на тебя. Я спала, как камень.

Джоли чуть не стошнило. Ее потрясло, что Твайла может лгать так нагло и, как ей казалось, так успешно.

– Камень? Как камень красноречия [53], вот как ты спала. Меня сейчас вырвет от этого вранья. Ты меня просто пугаешь, Твай, меня пугает то, что ты делаешь.

Мать вынула из мини-бара банку кока-колы и налила ее в стакан.

– Джоли, выпей. Успокойся. – Она провела Джоли к креслу. – Выпей, детка, выпей, успокой нервы.

Джоли взяла стакан, посмотрела на него и нахмурилась:

– Разве кола успокаивает нервы?

– Ты сейчас сказала, что тебя вырвет, – напомнила ей мать. – Все знают, что кола успокаивает желудок.

– Набери побольше воздуха в легкие, – посоветовала Твайла, – выпей колу, и тогда мы поговорим об этом, Джо. Я отвечу на все твои вопросы. Это какое-то дурацкое недопонимание.

Джоли вдруг почувствовала, что у нее началось тревожное дыхание. Она дышала часто, поверхностно, чуть ли не задыхаясь, как испуганный ребенок, и только теперь поняла, какое мучительное впечатление производит. Нет, она ничего не боялась, только беспокоилась за Твайлу и огорчалась, что та была в курсе ее подозрений и приняла меры, чтобы спрятать или уничтожить улики. Но ведь наркоманы прекрасно умеют обманывать как окружающих, так и самих себя. Это всем известно.

Джоли пыталась успокоиться и говорить убедительно, но все же сказала срывающимся голосом:

– Пусть Твайла покажет тебе руки, ма. Ты увидишь следы уколов на обеих руках. Пусть она тебе покажет. Скажи ей.

– Джоли, ты меня пугаешь, – встревожилась мать. – Это на тебя не похоже – говорить такие жуткие вещи о собственной сестре.

– Все в порядке, мама, – сказала Твайла. – Посмотри. Посмотри сюда. – Она закатала рукава блузки намного выше локтя. Кожа была ровная. Никаких следов уколов. – Посмотри сюда. – Она закатала другой рукав. Безупречная кожа. – Это все какое-то глупое недопонимание. Успокойся, Джо, выпей колу, мы поговорим и все решим.

Мать села на подлокотник кресла и погладила Джоли по волосам:

– Пожалуйста, детка, нам всем надо быть взрослыми. Выпей колу, и мы все решим.

Ее слишком уж часто уговаривали пить колу. Пожалуй, в два раза чаще, чем следовало. Через мгновение она успокоилась, полностью взяла себя в руки, овладела собой так, как это делают приговоренные с петлей на шее и люком под ногами, когда остались считаные секунды, чтобы подумать, как освободиться от петли. Мать сидела на подлокотнике, положив руку на плечо Джоли. Твайла стояла перед креслом. Возвышалась над креслом. Твайла смотрела на стакан с пузырящейся колой. Мать тоже смотрела на стакан колы. Так, словно стакан был чашей Грааля, а кола – вином, которое сейчас превратится в кровь.

– О черт, – сказала Джоли.

Мать оторвала взгляд от колы. Твайла оторвала взгляд от колы. Джоли поднялась с кресла и плеснула колой в лицо сестре…

Как было условлено заранее, Джейн поехала следом за Берни Ригговицем на окраину Тусона – менее часа езды от необычного автосалона Энрике де Сото. Они поставили свои машины бок о бок на парковке супермаркета и перенесли чемоданы и сумку Джейн из «мерседеса» в «форд-эксплорер».

– Вам лучше снять эту шляпу, – сказала она. – Иначе какой-нибудь коп арестует вас как мафиозного босса.

– Кто знал, что я сойду за хладнокровного убийцу? Хватит уже бездельничать, меня ждет карьера жанрового актера.

– И еще какого. Можете не сомневаться.

Они обнялись, Джейн поцеловала его в щеку, и Берни попросил ее подождать, сказав, что хочет дать ей кое-что. Он дал ей номер своего айфона, свой бруклинский адрес, адрес дочери в Скоттсдейле, телефон дочери, имя и номер телефона своего племянника, пародонтолога, если ей вдруг понадобится зубной имплантат, визитку из пекарни в Скоттсдейле, где пекут такие булки – умереть можно, и одну из фотографий Мириам, лежавшую в его бумажнике, когда он путешествовал по стране вместе с ее духом.

Они обнялись еще раз, Джейн села в «эксплорер» и захлопнула дверь, а Берни высунулся из опущенного окна:

– Кажется, будто вы и в самом деле моя внучка, Элис. Скажите честно: вы прорветесь?

– Шанс есть, Берни. А что еще у нас, кроме шанса?

– Не знаю, во что вы сунулись, но надеюсь, что благополучно высунетесь. По мне, вы заслуживаете не просто шанса, но всего самого лучшего.

Поколебавшись, она спросила:

– Вы знаете, кто я на самом деле?

– Может, мне надо смотреть новости, читать новости? Тьфу! Это все сплошная ложь или мерзость. Или мерзкая ложь. Мне не нужно знать, кто вы такая. Я знаю, что вы – вот такая.

…Плеснула колой в лицо Твайле, пригнулась и ударила в нее плечом, отбросив на кровать.

Мать вскочила с подлокотника кресла: «Джоли, прекрати!» – и схватила ее.

Джоли вырвалась и бросилась к двери.

Задвижка. Цепочка.

Мать ухватила Джоли за руку, попыталась помешать ей, скинуть цепочку.

– Мы хотим тебе только хорошего, детка. Клянусь тебе, только хорошего.

Никогда в жизни Джоли не поднимала руку на мать. До этой секунды она и представить себе не могла, что одна из них может напасть на другую. Она почувствовала себя обезоруженной любовью, не способной нанести удар.