Дин Кунц - Комната шепотов [litres]

Стейша О’Делл, не знающая, что она скорректирована, – как не знает никто из них, – обнаруживает, что Хендриксон не поел, отправившись в путь. Она заказывает из ресторана его любимый чай и набор маленьких сэндвичей. Подкрепления прибывают вовремя, и Хендриксон тайком принимает сверхэффективный понизитель кислотности, прежде чем сесть за сервисный столик на колесиках, чтобы выпить и поесть с беззаботным видом.

Он надзирал за процессом преобразования жителей Доменной Печи и гордится тем, как план был воплощен в жизнь. Он расстроен тем, что Лютер Тиллмен приехал сюда, и не может понять, зачем шерифу это понадобилось. Провинциал, деревенщина, дикарь, Тиллмен закончил третьесортный колледж и, наверное, считает, что Лига плюща [39]– нечто вроде женского садоводческого клуба. Его не пустят в приличные вашингтонские рестораны, даже если это будет вопросом жизни и смерти: невежа, мужлан, чей гардероб сто́ит, вероятно, меньше одного костюма Хендриксона, и вряд ли он станет современным Шерлоком Холмсом.

Стейша О’Делл, которой велено не интересоваться действиями Хендриксона, не задает вопросов об устроителе мероприятий из Атланты, Мартине Мозесе, к которому сам Хендриксон проявляет немалый интерес. Но работники службы безопасности задают вопросы. Он отметает их, туманно намекая на то, что Мозес связан с неприглядными планами конкурента «Терра фирмы» – компании, законно владеющей отелем.

В ходе этого кризиса Хендриксона утешает то, что коррекция жителей Доменной Печи прошла без проблем и такой лопух, как Лютер Тиллмен, конечно же, не сможет вернуть их в прежнее состояние.

Горожане, работающие в отеле, были вынуждены согласиться на инъекцию шесть месяцев назад: наниматель предложил бесплатную вакцинацию от гриппа, сообщив, что тем, кто откажется, время, пропущенное из-за болезни, не будет оплачиваться. Прививку предложили сделать бесплатно также членам их семей и всем остальным жителям города, и за две недели триста восемьдесят шесть человек из шестисот четырех были запрограммированы при помощи наномашин. Затем в течение двух месяцев то же самое, при первом удобном случае, сделали со всеми прочими, не извещая членов их семей – ввели им препарат во сне. Лишь у семи была возможность оказать сопротивление, и лишь двух пришлось при этом убить.

Когда все в Доменной Печи, кроме детей до шестнадцати лет, оказались под контролем аркадцев, город стал ценным дополнением к отелю: вместе они превратились в единое, хорошо функционирующее предприятие. На всех улицах установили камеры, и теперь ничто не могло ускользнуть от внимания тех, кто владел горожанами, а значит, и их собственностью. Изображения с любой камеры можно было просматривать в режиме реального времени, на случай происшествий, а записи хранились в течение шестидесяти дней.

Хендриксон поручает выяснить, куда мог заходить Мартин Мозес после того, как Стейша О’Делл провела его по отелю. Через тридцать две минуты один из специалистов сообщает:

– Нашел.

Бут Хендриксон кладет на стол сэндвич с огурцом, поднимается со стула и подходит к монитору. Запись с единственной камеры заполняет весь экран. Оператор останавливает прокрутку, выделяет лицо, увеличивает его. Лютер Тиллмен.

– Тот самый сукин сын, – подтверждает Хендриксон.

И опять полное изображение, скорость тридцать кадров в секунду. Тиллмен, подергиваясь, как и любой человек на записи, составленной из двухсекундных отрезков, выходит из галереи «Боз-Ар» и останавливается на тротуаре, видимо считая себя знатоком, хотя вся его наружность прямо-таки кричит о том, что это самодовольный, плохо образованный шериф из маленького городка. Кажется, он смотрит на кого-то. Идет к проезжей части. Исчезает за одной из массивных сосен.

– Найдите его, – требует Хендриксон.

Через несколько секунд оператор находит запись с камеры на противоположной стороне улицы. Съемка шла сверху, под углом. Тиллмен смотрит в окно какого-то заведения.

– Что это за место? – спрашивает Хендриксон.

– Генуэзский ресторан.

Тиллмен отворачивается от ресторана и затем попадает в поле зрения разных камер, по мере того как доходит до конца квартала, заворачивает за угол, исчезает в проулке, чтобы войти в ресторан через заднюю дверь.

– Зачем ему это? Покажите ресторан изнутри.

Оператор находит номера двух камер, установленных внутри ресторана, указывает дату и время. На разделенном экране появляется изображение. Тиллмен попадает в зал через кухню, приближается к официантке, указывает на полукабинет, его провожают туда.

Быстрая перемотка вперед. Тиллмен делает заказ. Ест. Выходит.

Оператор выводит изображение с наружной камеры. Тиллмен покидает ресторан, становится у одной из голубых сосен и ждет.

Из ресторана выходит женщина. На улице еще не темно, но тучи и время, словно сговорившись, не позволяют разглядеть ее как следует. Тиллмен завязывает с ней разговор. Они удаляются. Тиллмен останавливается у припаркованной машины и достает что-то из багажника.

– Увеличьте потом машину и сообщите мне номер, если получится его определить, – говорит Хендриксон.

Тиллмен и женщина заходят в таверну. Ей приносят вино, ему – пиво. Ни одна из камер не позволяет разглядеть ее лицо как следует.

Быстрая перемотка вперед. Ни Тиллмена, ни женщину, кажется, не интересует выпивка. Они вместе изучают какую-то книгу. Когда они поднимаются, собираясь на выход, она поворачивается лицом к камере.

– Стоп! – говорит Хендриксон и пристально смотрит на женщину. Каштановые волосы. Очки. Цвета глаз не разобрать. Поразительно похожа на… но это может быть кто угодно.

Стейше О’Делл и этим трем специалистам придется проникнуть в крайне важные базы данных служб, обеспечивающих национальную безопасность, а потом забыть о незаконном вторжении. Иначе они поймут, что Хендриксон вовсе не глава «Терра фирмы», и сильно забеспокоятся.

Он говорит:

– Поиграем в маньчжурского кандидата.

Все четверо отвечают:

– Хорошо.

– Начиная с этого момента все, что мы здесь делаем, исчезнет из вашей памяти после того, как я вас освобожу. Останутся только воспоминания о том, что мы пытались найти изображение Мартина Мозеса и этой женщины после их выезда из города, но безуспешно. Вы поняли?

Четыре человека произносят «да».

– Ладно, – говорит Хендриксон. – Теперь за дело. – Он объясняет, как проникнуть в базу распознавания лиц Агентства национальной безопасности. – Приступайте.

Безрассудство элит ухудшило перспективы Америки, многие жили в предчувствии страшных утрат и трагического увядания, но все же она оставалась великой страной – и территориально, и духовно, – так что путешествие по ней оказывалось утомительным и в то же время воодушевляющим.