Дебора Харкнесс - Книга Жизни [litres]

А затем появились пони.

– Филипп и Ребекка, конечно же, должны ездить верхом, – заявила Изабо таким тоном, словно это было само собой разумеющимся.

Под ее пристальным взглядом конюх Жорж открыл двери трейлера и вывел двух лошадок.

– Дети с ранних лет будут видеть лошадей и привыкнут к ним раньше, чем усядутся в седло.

Похоже, у меня со свекровью имелись расхождения насчет того, как скоро может настать сей благословенный день.

– Эта порода называется пасо фино, – продолжала Изабо. – Андалузская порода великовата для новичков. Фиби призывала нас дарить вещи, переходящие по наследству, но я никогда не была рабыней принципа.

Жорж вывел из трейлера третью лошадь. Это была уже знакомая мне Ракаса.

– Диана просила пони с тех пор, как научилась говорить. Наконец ее мечта осуществилась, – сказала Сара.

Ракаса подошла к моей тетке и решила обследовать ее карманы: не найдется ли там чего-нибудь вкусненького вроде яблока или мятных леденцов. Сара испуганно отпрыгнула:

– У лошадей такие крупные зубы!

– Возможно, Диана сумеет научить это норовистое животное хорошим манерам. Мне не удалось, – призналась Изабо.

– Дайте-ка ее мне, – попросил Джек, берясь за поводья.

Ракаса с покорностью овечки пошла за ним.

– А я думала, ты типично городской парень! – крикнула ему вслед Сара.

– Моей первой работой… я говорю о первой достойной работе… было управляться с лошадьми джентльменов, на которых они приезжали в «Кардинальскую шапку», – ответил Джек. – Ты забываешь, бабуля Сара, что тогдашние города были полны лошадей. Да и свиней хватало. И их де…

– Где животные, там и продукты их жизнедеятельности, – поспешил вклиниться Маркус.

Юный пасо фино, которого он держал под уздцы, успел подтвердить его слова.

– Дорогая, ты возьмешь второго?

Фиби кивнула. Чувствовалось, она не впервые стояла рядом с лошадью. Вслед за Джеком она и Маркус повели лошадок в конюшню.

– Помните кобылку Розиту? – спросила Изабо. – Шустрая лошадка. Сама себя назначила главной в нашем табуне. Я хотела привезти сюда и Бальтазара, но, поскольку он пылает нежностью к Розите, пока оставила в Сет-Туре.

Мне казалось немыслимым, как громадный жеребец, на котором ездил Мэтью, мог заинтересоваться маленькой Розитой.

После обеда мы расселись в библиотеке, окруженные напоминаниями о долгой жизни Филиппа де Клермона. В каменном очаге трещали дрова. И вдруг Джек встал и подошел к Мэтью:

– Это мой подарок тебе. Вообще-то, всем нам. Grand-mère [55] Бабушка (фр.) . говорила, что это есть у всех уважающих себя семей. – Джек протянул Мэтью лист бумаги. – Если тебе понравится, мы с Фернандо сделаем флаг для здешней башни.

Мэтью внимательно смотрел на лист.

– Но если не нравится… – Джек потянулся, чтобы забрать подарок, но Мэтью перехватил его руку:

– По-моему, это просто замечательно! – Мэтью взглянул на парня, которого мы всегда будем считать нашим первенцем, хотя я его не рожала, а Мэтью не делал его вампиром. – Покажи матери. Послушаем ее мнение.

Я ожидала увидеть монограмму или геральдический щит. Меня просто ошеломил символ, придуманный Джеком для нашей семьи. Это был совершенно новый уроборос. В отличие от традиционного, где змей кусал собственный хвост, здесь было два существа, соединенных в круг, который не имел ни начала, ни конца. Первый был змеем де Клермонов. Второй, точнее, вторая – моей огнедышащей драконихой с поджатыми лапами и распростертыми крыльями. На ее голове покоилась корона.

– Grand-mère говорила, что на голове драконихи обязательно должна быть корона. Ты полноправный член семьи де Клермон и стоишь выше всех нас. – Джек говорил спокойно, но по лицу чувствовалось, как он нервничает; его рука что-то теребила в кармане джинсов. – Я могу убрать корону. И крылья сделать поменьше.

– Мэтью прав. Герб действительно прекрасный. – Я взяла Джека за руку, притянула к себе и поцеловала. – Спасибо, Джек.

Герб семьи Бишоп-Клермон понравился всем. Изабо сказала, что, помимо флага, нужно будет заказать столовое серебро и посуду с новым гербом.

Вечером гости уехали. Я махала им, другой рукой обнимая Мэтью за талию.

– Как замечательно прошел день!

Стоило мне произнести эти слова, как большой палец левой руки вдруг закололо. Судьба посылала новое предостережение.

– Мне все равно, насколько разумен или безумен твой план. Диана не должна отпускать тебя в Венгрию и Польшу одного, – заявил Фернандо. – Забыл, что́ было с тобой, когда ты уехал в Новый Орлеан?

Фернандо, Маркус и Мэтью ночь напролет спорили о письме Годфри и дальнейших действиях.

– Диане нужно отправиться в Оксфорд. Только ей по силам найти Книгу Жизни, – сказал Мэтью. – Если мои замыслы расстроятся и я не сумею найти Бенжамена, манускрипт поможет мне выманить его из логова.

– А когда ты его найдешь? – резко спросил Маркус.

– Ваша задача – оберегать Диану и детей, – столь же резко ответил Мэтью. – Бенжамена оставьте мне.

Я наблюдала за небесами, ища там знаки и намеки. Хваталась за каждую нитку, выступавшую над тканью, пытаясь увидеть и выправить неведомое зло, о котором меня предупреждало покалывание в большом пальце.

Но беда не скакала по холмам, как всадник апокалипсиса, не двигалась на малой скорости по дороге и не делала телефонных звонков.

Беда уже находилась в доме и появилась там не вчера.

Спустя несколько дней после Рождества в предвечерних сумерках я зашла в библиотеку. Мэтью сидел там. На столе я увидела несколько сложенных листов пожелтевшей бумаги. Пальцы засияли всеми цветами радуги, а сердце тревожно замерло.

– Что это? – спросила я.

– Письмо Годфри к Филиппу.

Мэтью пододвинул листки ко мне. Взглянув на них, я сокрушенно вздохнула. Письмо было написано на старофранцузском.

– Переведи мне с листа, – попросила я, садясь рядом.

Правда оказалась куда страшнее, чем допускало мое воображение. Судя по письму, у Бенжамена страсть к убийствам имела многовековую историю. Его добычей становились ведьмы, и прежде всего прядильщицы. В этом я была почти уверена, как и в причастности Герберта. А от фразы «Они ищут внутри нас Книгу Жизни» моя кровь одновременно превратилась в пламень и лед.

– Мэтью, мы должны его остановить. Если он узнает, что у нас родилась дочь… – Я замолчала, вспомнив слова Бенжамена, брошенные на прощание в Бодлианской библиотеке.

Они и сейчас не давали мне покоя. При одной мысли, как это исчадие ада могло бы обойтись с Ребеккой, магическая сила понеслась у меня по жилам, словно их ударили кнутом.

– Он уже знает. – Глаза Мэтью были полны гнева.

– И давно? – Я тихо ойкнула.

– Узнал еще до крещения, – ответил Мэтью. – Диана, я больше не могу полагаться на помощь других. Я буду искать его сам.