Дэвид Шейфер - Пожиратели облаков [litres]

– Имени мы пока никому не разглашаем, но тебе могу уже сейчас сказать: это мальчик, а назвать мы его хотим Гершелем.

Гершель. Так звали ее отца. Он умер от сердечного приступа во время пробежки с Маргарет, когда она была еще подростком. И это угнетало ее долгие годы.

– Теперь мотни вперед, где страхи и приоритеты, – распорядился Коул.

Толстяк это сделал, и в кнопочках наушников раздался хруст, как со старой магнитной пленки. Снова ожил один из экранчиков: детский монитор, дочка, муж Маргарет. «Дни Т-3».

Мужчина пел колыбельную: «Лодочка плывет, птичку несет…»

Детский голосок (девочка) : «А мама где?»

Мужчина: «Мама сейчас грустит, клопик».

Девочка: «А почему мама грустит?»

Мужчина: «Маме грустно, потому что твой братик к нам не приедет».

Девочка (начинает хныкать).

Мужчина: «Ничего, клопик, мы постараемся, чтобы у тебя появился другой братик или сестренка».

Девочка (плачет) : «Я хочу э-этого братика-а…»

Мужчина: «Я тоже этого хотел, клопик. Очень хотел». (Дальше сдавленные рыдания.)

Марк сдернул с головы визор.

Симус Коул смотрел со слегка чванливым любопытством – мол, « ну как, дорогой наш гуру? ».

– За каким чертом вы собираете все это дерьмо? – бешено прошептал Марк, поедом глядя на Коула.

– Затем, что это публично. И хранится у нас в сети. Сейчас у нас на это оформляются права.

«Права? У них оформляются права ??»

– Но это же противозаконно, так вот шпионить за людьми!

– Информация бесплатная. Доступ открытый. Хранение не лимитировано, – спокойнейшим голосом сказал Коул. – Наша политика конфиденциальности регулярно пересматривается и обновляется, а полномочия насчет сбора прописаны в постановлении о презумпции согласия от две тысячи первого года. И вообще, мы лишь обеспечиваем безопасное складирование такой информации. Вы бы знали, как жутко уязвимы в сравнении с нами другие серверы-гиганты: информацию на них можно легко подтирать.

« Он что, ухмыляется? »

– Правда, это уже не моя епархия.

– А что тогда ваша епархия?

Коул подвел Марка к небольшому лифту, и они вдвоем спустились четырьмя палубами ниже, где прошли через две камеры с пониженным давлением и липнущим к подошвам полом. Время от времени встречно проходили люди в белых бумажных халатах, на ходу снимая их, как симпатичные хирурги в сериалах про больницу. Теперь проходы были округлыми, в толстых жилах кабелей со зловеще мигающими коробочками. В сопровождении Коула Марк зашел на что-то вроде смотровой площадки: помещение со стеклянной стеной. Чтобы толком разглядеть, что там, за стеклом, ему пришлось придвинуться к стене вплотную. Какая-то машина, исполинская. Но какая именно? Генератор лучей смерти? Они стояли с одного ее конца, а сама махина тянулась по всей длине корабля. По ту сторону стекла вдоль машины по невысокому помосту расхаживали люди в бумажных халатах. Машина гудела на какой-то первородной частоте. Гудело и в голове у Марка.

– Что это? – спросил он.

– Зверь, – ответил Коул. – Зверь, состоящий целиком из мозга. Мы скармливаем ему информацию – всю, что передается электроникой все время, по всем имеющимся у нас в распоряжении каналам – а он на ее основе выстраивает модели: прогнозирующие, алгоритмические. На десять, на двадцать ходов вперед, только применительно не к пешкам, а к людям. При этом он извлекает все мало-мальски ценное и делает копию с обоих тех файлов – файла насчет «всего» и файла «всего, что ценно», – записывая их на твердотельные атомные накопители, с которых все запускается дальше и глубже, на океанское дно.

Продолжать скрывать изумление было попросту бессмысленно.

– Охренеть, – выдохнул Марк.

– Согласен. Думаю, Строу захочет от вас что-нибудь вроде рекламной аннотации. Легенды, если хотите. По крайней мере пока мы не заявим о себе в открытую.

«Релаксация», о которой упомянул Строу, оказалась, как Марк и опасался, полной своей противоположностью. Проходила она возле бассейна на небольшой, облицованной кафелем террасе ходовой рубки «Синеморья-2». Посредством какого-то хитрого пульта, от которого одновременно съезжала крыша и у террасы и у Марка, Строу возился с тонированным стеклянным покрытием, устроенным по типу жалюзи, меняющим угол и степень попадания солнечных лучей внутрь крытой аркады. Как только патрон в очередной раз брался менять угол жалюзи, Марка возле бассейна то опаляло, то слепило жгучее тропическое солнце.

– Черт, ну надо же, – серчал Строу, – хоть бы одну вещь сделали с толком.

Он сердито, трижды нажал копку звонка рядом со стаканом чая со льдом. Из-за стеклянной стены поспешил появиться один из членов экипажа в официантской куртке и шортах.

– Задвинь этот хренов балдахин! – гаркнул ему Строу.

Шорты были здесь элементом, можно сказать, декора. На верхней палубе морская тематика сменялась тематикой курортной, и мужской экипаж ходил поголовно в щеголеватых шортах. Чтобы избежать посиделок у бассейна, Марк попробовал было отговориться, что не захватил с собой пляжный костюм, но Строу просил не волноваться – у него здесь есть – и выдал (о ужас) особо укороченный; получалось как бы с намеком.

И вот Марк сидел в шезлонге рядом с шезлонгом патрона, пытаясь тайком выяснить хоть какую-то специфику работы, которую Строу думал ему поручить (старик наверняка не держал и тени сомнения, что Марк согласится).

Проведя год на коротком поводке у Строу, глаголившего что-то туманное о делах и целях «Синеко», Марк до сих пор не мог толком уяснить природу и степень того, что происходит здесь на самом деле. От нечетко сформулированного понятия Строу перешел к неоднозначному выводу, и все это через извилистые, с душком своекорыстия логические дебри.

– Вы, помнится, говорили, что Новая Александрия будет чем-то вроде библиотеки, – напомнил Марк, – которая будет служить интересам общества.

– И будет, непременно будет. Но библиотека также может попросить читателя следовать ее уставу; обязать оформить читательский билет, взыскивать с нерадивых за порчу библиотечного имущества и несвоевременный возврат книг, а также – если это уважающее себя учреждение, к тому же первейшее в мире – платить символическую плату за членство.

– Ну а как быть, если книги, которые библиотека, э-э… коллекционирует, уже и так являются собственностью людей, которым библиотека хочет эти книги, э-э… ссужать? Вот скажем, вы берете нечто, а затем отдаете его обратно изначальному владельцу, но уже за плату и во временное пользование…

Фразу он оставил недовершенной, но Строу, похоже, этот намек пропустил мимо ушей, и Марк решил быть конкретней:

– Джеймс, вы, я думаю, наверняка видите, почему все это, – в свой округлый жест он попытался уместить и корабль, и его миссию, – изложить литературным слогом может оказаться весьма непросто?