Дэвид Шейфер - Пожиратели облаков [litres]

Поуп ернически всплеснул руками (типа «ах, господи ты боже мой, извините»):

– Мне думалось, коли уж ты прочишь Маркуса на пост, то мог бы ему обрисовать проект, хотя бы в общих чертах.

– Я думал сделать это завтра, – кольнул его Строу обиженным голосом ребенка, которому испортили праздник. И легонько вздохнув, сказал: – Хотя чего уж тут. Можно и сейчас. – Он медленно обратил лицо к Марку. – Марк, как тебе должность главного пиарщика «Синеко» – возьмешься?

Марк сидел над чашкой с недопитым шербетом. Шербет он терпеть не мог. Это что, приглашение на должность? Какое в таком случае будет содержание? Если все срастется, надо бы не давать Поупу задирать босса. Вообще отвести его от этого прилипалы.

– Я заинтригован, Джеймс, – сказал Марк вслух, – но сегодня чертовски устал. Давай обсудим это завтра, с глазу на глаз.

В дверь быстро и нервно постучали, вслед за чем в столовую зашла распаренная, мужиковатого вида женщина.

– Прошу простить за вторжение, – сказала она. – Мистер Поуп, в следующий сеанс связи трубку надо будет взять именно вам. Принц крайне раздражен. Просто вне себя.

– Чертов над, – процедил вполголоса Поуп, вероятно имея в виду того раздраженного принца. – Хорошо, Тесса, спасибо. Буду на месте.

Женщина отступила на шаг, но из помещения не вышла, а дожидалась Поупа с видом, недвусмысленно выдающим ее статус первой помощницы. Поуп встал, отодвигая стул.

– Ладно, иду. Джеймс, до завтра. Маркус, поздравляю с постом пиарщика.

Проходя мимо, он в упор поглядел на Марка и ровным голосом сказал:

– Учти, эта работа на твоем веку последняя.

Той ночью Марк очнулся толчком; явственно помнилось, что во сне он дымил сигаретой. Курить действительно хотелось невыносимо. До этого он думал обойтись никотиновыми пластырями (не хотел, чтобы о его вредной привычке знал Строу). Но пластыри словно разжижали кровь, нисколько при этом не разбавляя желание, да и спалось от них из рук вон плохо. Марк принялся расхаживать по каюте. Иллюминатор, казалось, издевательски над ним лыбится. Мучительно хотелось одного: нескольких глубоких, упоительных затяжек на ночном воздухе.

И Марк решился. Разыскав две сигаретки, взятых в фумуаре у израильской бабули, он выскользнул с ними в коридор. Оставалось лишь разыскать какой-нибудь выход на палубу или продольный мостик. Но его тотчас сбил с толку лабиринт этого гигантского корабля. Впечатление такое, будто находишься в исполинском кишечнике. Первым делом Марк отдалился от иллюминатора в своей каюте, затем взял направо и поднялся по пролету металлических ступеней. Бац: ощущение такое, что ты там же, где был полминуты назад. Дежавю, да и только. Сердце начало разгон. Стюард Сингх, проводив Марка после ужина до каюты, не сказать чтобы велел ему оставаться внутри, но сам этот корабль, казалось, полонили зловещие, в духе детективов Агаты Кристи вибрации, словно ужин здесь был конечным событием на дню, а дальше в пригашенном свете начинался комендантский час.

Заслышав за углом коридора недоброе приближение чьих-то шагов, Марк юркнул в ближайшую дверь – движение ловкое и своевременное, за одним лишь исключением: он оказался в каюте той самой помощницы Поупа, что вторглась в столовую. В данный момент она в ночном свободном жакете стояла за столом, склонившись над компьютером.

– Вы сюда влезли просто так или с умыслом? – холодно поинтересовалась она.

Бывают моменты, когда говорить лучше сразу правду.

– Никоим образом. То есть вы правы, – затараторил Марк. – Вообще-то я хотел выбраться наружу, на палубу или куда там еще. Безумно хотелось выкурить эту вот сигарету. – Он их вытянул сразу две, как доказательство. – Но я заблудился. Это судно сущий кошмар. Сон сюрреалиста. А затем я метнулся, чтобы где-нибудь укрыться: в мою сторону кто-то шел, а я, признаться, побаиваюсь того стюарда: подозрительный тип. Понимаю, конечно, что это дурь несусветная…

Судя по виду – « ну-ну, что еще придумаешь ?» – все эти россказни ее не убедили.

– Очень, очень прошу меня извинить. – Марк одной ногой вышагнул обратно в коридор, прочь из чужого пространства. Однако дверь за собой не закрыл, а огляделся и, снова повернувшись к хозяйке, спросил: – Вы, случайно, не могли бы мне помочь отсюда выбраться?

Комната Тессы напоминала скорее небольшой зальчик, чем каюту. По площади она вдвое превосходила его собственную. А эта женщина, похоже, обосновалась здесь вовсе не вчера. По углам здесь светились и помигивали четыре лэптопа, а с ними дюжина других технических прибамбасов; на обоих столах громоздились папки с документацией. Все свободные выступы, казалось, были уставлены пустыми чашками и стаканами, а в открытом стенном шкафу виднелись две объемистые сумки. Доподлинным же козырем жилья Тессы был балкон, или как это место называется на корабле. Именно здесь они уселись и закурили, слушая, как десятью палубами ниже о борт с пенным шелестом бьются волны. Тесса курила «Лаки страйк» – на зависть Марку, пыхающему одной из тщедушных израильских сигареток.

– Да, хорош же я был: шарился как дурак по коридорам, – сказал Марк с умом просветленным и успокоенным никотином. – Я так понимаю, мы здесь гости?

– Я б сказала, и да и нет, – ответила Тесса.

Из ее комнаты струился свет, который, впрочем, снаружи гасился темным морем и безлунным небом. Из-за этого ее лицо различалось слабо, и по нему ничего нельзя было определить.

– Давайте поговорим насчет «нет», – предложил Марк. – Вы не против?

Это ее позабавило.

– Вы, я вижу, толком не в курсе дела? – спросила она.

– По большому счету, вы правы. Но зато я, возможно, знаю кое-что из того, чего не знаете вы. Такое ведь тоже может быть?

– Чего я не знаю, так это как вам вообще удалось подняться на такой уровень, – бросила она, но, видимо, спохватившись насчет резкости своей фразы, слегка подалась к Марку и сказала: – У вас, безусловно, есть определенные навыки и опытность: Строу от вас без ума. Хотите нормальную сигарету, а не эту соломинку?

Марк не замедлил угоститься из протянутой пачки.

– Джеймс человек проницательный, умеет читать людей. Мне он сказал, что моя книга вдохновила его начать этот большой новый проект, который он называет Новой Александрией.

– Но вы не знаете, что он конкретно имеет под этим в виду?

– Конкретику мы с Джеймсом как-то не обсуждали; в основном просто цели. Более-менее в абстрактной форме.

– О, так вы как раз тот самый терапевт, который нужен мне, – улыбнулась Тесса.

Ее можно было понять. На одном из недавних сеансов, когда Строу обмолвился, что Новая Александрия будет заниматься сбором информации в беспрецедентном масштабе, Марк согласился, что концепция скапливания знаний сама по себе здрава. Но когда Строу разразился тирадой насчет того, что после коррекции блеять о своих правах на информацию смогут, черт возьми, лишь немногие, Марк примолк. На деле его подмывало сказать: « Постой-постой, о какой такой коррекции идет речь ?», но вслух он лишь робко пытался вернуть Строу в русло рассуждений о том, что человечество в целом преуспеет, если взаимодействие и обмены между людьми сделаются прозрачней.