Сергей Че - На закат от Мангазеи [СИ]

Они пошли дальше, поднимаясь к центру селения. Шубин заглядывал по пути в каждый шалаш, всматривался в полутьму, но всякий раз качал головой и хмурился.

Белый шатер стоял на самом краю стойбища. За ним, шагах в десяти, уже начиналась сплошная полоса непроходимого бурелома и темнели сцепившиеся друг с другом корявые невысокие сосны. Белые узоры покрывали всю поверхность шатра сверху донизу, линии, круги, зигзаги, примитивные рисунки бегущих людей и волков. На выгоревшем, белесом фоне они были еле заметны, но все равно бросались в глаза из-за своей чужеродности. Остальные шалаши в стойбище были совсем не похожи на этот. Темные, почти черные, они окружали его как стая грачей полярную сову.

— Белые волки, — пробормотал Шубин и замер.

— Где? — воевода аж присел от неожиданности и поднял самопал.

— Это чум Белых Волков, — тихо пояснил Шубин, пристально оглядывая странный шатер и полосу леса позади него. — Того самоедского рода, что нашел идол и был уничтожен за это. Стало быть, кто-то из них выжил.

Иринья протиснулась между Макариным и воеводой и, ни слова не говоря, двинулась к белому шатру.

— Чум Белых Волков — это еще не сами Белые Волки, — проворчал Кокарев.

— Ни один другой род не станет пользоваться чумом проклятых колдунов, — возразил Шубин и, увидев, как Иринья отодвигает полог, бросился следом за ней.

Чум Белых Волков был также пуст, как и остальные. Только связки сушеных трав, обереги, разукрашенные маски и подвешенные к тонким прутьям статуэтки говорили о том, что это жилище шамана. Посреди потухшего очага лежал обугленный длинный сверток. Около него сидела на корточках Иринья. Макарин подошел ближе и его замутило, когда среди разорванных почерневших шкур он увидел костистое обожженное до мяса лицо с выпученными глазами.

— Его пытали, — сказала Иринья. — Завернули в мокрые шкуры, долго били, потом бросили в огонь и смотрели, как он умирает. И слушали, что он говорит.

— Кто? — спросил Макарин.

Иринья не ответила, только осторожно потянула дальше обугленную шкуру, с тошнотворным треском обнажая рисунки на подгоревшей шее. Темные завитки и спирали покрывали кожу от ключиц до подбородка и блестели, будто намазанные маслом.

— Я помню его, — сказала Иринья. — Это он приходил к отцу с другим таким же колдуном. Задолго до отплытия. После того их разговора как раз и ящик появился.

— То есть выжившие Белые Волки наняли Варзу отвезти проклятый идол туда где они его выкопали, — сказал Шубин. — Исправить то, что натворили.

— Да толку-то что, — проворчал воевода. — Этот мертвец уже все равно нам ничего не расскажет.

— Зато есть второй шаман, — сказал Шубин. — И есть те, кто пытал этого. Они теперь точно знают, куда направился Варза.

— Да, только нам от этого не легче.

— Может, он им ничего не сказал, — предположил Макарин.

— Сказал, — возразила Иринья. — Он им все сказал.

Никто не стал спрашивать, откуда она это знает. Иринья вдруг зарычала, словно раненая волчица, схватила завернутого в шкуры мертвеца и потащила к выходу.

— Эй, совсем с ума сошла, девка? — всполошился воевода.

— Не мешайте! — рыкнула та. — Времени мало, спешить надо.

Она, спотыкаясь и оскальзываясь, тянула сверток к лесу, и то и дело останавливалась, чтобы перехватить концы шкур поудобнее. Макарин хотел было помочь, но Шубин удержал его за рукав.

— Она должна это сделать сама, — тихо сказал он. — Лучше даже не смотреть в ту сторону.

— Да что сделать-то! — взбеленился воевода. — Куда она его тащит? Зачем?

Макарин смотрел ей вслед, и видел, как сползают с обугленного трупа куски шкур, разматываются, остаются на земле. Когда Иринья перетащила его через первые поваленные деревья, на мертвом шамане оставалась только грязная, покрытая бурыми пятнами холщовая хламида. Налетел ветер, и затрещали кривые деревья, протягивая к ним ветки. Тьма словно выплеснулась из глубины леса, поглотила Иринью с ее страшным грузом, закрыла бесчисленными гнилыми замшелыми стволами, и только иногда, сквозь мерзлую паутину чащи можно было разглядеть ее светлую малицу и цветастый платок. Макарин видел, как она остановилась, подняла труп, прислонила к дереву. И тогда из лесной темноты надвинулось что-то, огромное и черное, и былой ужас тотчас поднялся, затопил все вокруг.

Шубин резко дернул его за руку.

— Не смотри туда, дьяк! Сказал же, не смотри.

Макарин отвернулся, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Да что здесь происходит-то? — буянил воевода.

— Ничего особенного, — успокаивал Шубин. — Скоро все закончится.

Ветер выл все сильнее, и сквозь этот вой, сквозь треск деревьев доносился тихий шепот, от которого стыло все внутри.

Ветер стих также внезапно, как и начался.

— Ну вот и все, — облегченно сказал Шубин, и Макарин ненароком взглянул в сторону леса. И сразу понял, что лучше бы этого не делал.

На опушке, в тени ближайших деревьев стоял мертвый шаман, и глаза его были открыты. Макарин машинально схватился за самопал, за сумку с порохом и пулями, понимая, что ничего не успеет, ни подготовить заряд, ни зажечь, да и что может сделать пуля против мертвеца, а шаман уже падал, взмахивая скрюченными, будто обожженные ветки, руками.

Иринья перешагнула через неподвижный труп, пряча на поясе круглый камень.

— Только сейчас поняла, что это за потерянный след, о котором духи во сне на дороге мертвых талдычили, — сказала она, подойдя ближе. — Найди следопыта, найди следопыта. И так без конца. Оказывается, это не следопыт. И даже не человек. Это озеро. Одно из мелких озер на Краю Земли на север от старого поморского волока. Местные его называют озером Следопыта. Или Проводника. Знатока земель. Трудно перевести правильно это слово. Там вход в пещеры, откуда идол выкрали.

— Это тебе мертвец рассказал? — недоверчиво спросил воевода. — Мне показалось или я и впрямь видел, как он стоит и руками машет?

Иринья пожала плечами.

— Петух, если ему голову отрубить, тоже крыльями трясет. И даже бегает. Я не думаю, что тебе действительно хочется знать, кто мне это рассказал. Кстати, спасибо, Шубин.

Тот потупился.

— За что?

— За то, что хотя бы в этот раз не стал мне мешать.

Она деловито прошла мимо, потом обернулась.

— Спешить надо. Об этом озере не только мы знаем. Те, кто его пытал, уже направили туда своих воинов. Мы их должны опередить.

Макарин с опаской посмотрел в сторону леса. Мертвый шаман все также лежал на опушке грудой грязных окровавленных тряпок. И уже не было мрака в глубине. Тусклое вечернее солнце пронизывало замшелое редколесье, загоняя тени под упавшие стволы.

— И кто же его пытал? — спросил воевода. — Канасгеты?

Иринья нахмурилась.