Сергей Че - На закат от Мангазеи [СИ]

— На этот вопрос я так и не дождалась ответа. Ничего, рано или поздно все равно узнаем. Пошли.

Она стала спускаться к тускло блестевшей внизу серой реке.

— Видали, — буркнул Кокарев. — Гулящая девка у нас теперь за главного. Мне-то что делать, поморец? Ты мне самоедов с нартами обещал.

— Это не последнее стойбище на нашем пути, — ответил Шубин. — Будут тебе самоеды.

— Хотелось бы побыстрее. А то я осерчаю, и тогда, сам понимаешь, дорога в город тебе будет заказана.

— Не пугай, воевода. Пуганый.

Шубин двинулся было вслед за Ириньей, но остановился, увидев, что она возвращается.

— Что-то не так, — тихо сказала она. — Чуете запах?

Макарин принюхался.

— Мертвечиной воняет. Шаман уже давно помер.

Иринья помотала головой.

— Шаман не причем. Чем дальше от белого чума, тем вонь сильнее. Боюсь, мы не все здесь осмотрели.

— И не надо, — сказал воевода. — Мало ли сколько трупов тут по другим шатрам рассовано.

— Навряд ли по шатрам, — сказал Шубин и указал в сторону. — Смотрите.

Невдалеке на пригорке стояла, опустив морду, хромая псина и грызла оторванную человеческую руку. Когда они подошли ближе, псина заворчала и оттащила добычу в сторону, вонзив клыки поглубже в запястье. Судя по браслетам и окрашенным охрой пальцам, рука была женской.

За пригорком, внизу, они увидели узкий быстрый проток, огибающий мыс с противоположной от реки стороны. За протоком тянулся березняк, уже потемневший от наступающей ночи.

Жители стойбища были свалены на берегу в одну большую кучу, женщины, старики, дети, и даже отсюда было видно, что у большинства из них раскроены черепа и перерезаны глотки.

— Хей! — глухо выдохнул стоящий в стороне Хадри и поднял руку.

— Ни шагу дальше, — сказал Шубин и придержал Макарина за плечо. — Пусть он идет.

Хадри медленно, на полусогнутых, двинулся вперед, выставив перед собой шест с привязанным к концу широким ножом. Он крутил головой во все стороны, стараясь видеть все вокруг одновременно, рябь на реке, редкие кусты на этом берегу и густой березняк на противоположном. Стояла мертвая тишина, и только слышно было как трещит кость под зубами оставшейся позади псины. Хадри обошел сваленные тела по широкой дуге, нагнулся над одним трупом, другим, долго разглядывал раны, трогая их пальцами, рылся в куче, переворачивая трупы, потом отошел, опустился на колени и ползал вокруг, чуть ли не нюхая мокрый песок. Наконец, встал и быстрым шагом вернулся, постоянно оглядываясь.

— Другая семья, — сказал он тихо и покачал головой. — Нет стрел. Нет оружия. Другая семья. Далекая.

Он зашептал что-то Шубину на своем наречии, быстро, захлебываясь и жестикулируя. Поморец кивнул.

— Говорит, что это сделали дикари из другого рода, нездешнего. Забрали с собой все стрелы и оружие, так что сейчас уже и не определишь, какого именно. Знаков не оставили. Следов мало, и они непонятные. Раны рваные, так что навряд ли они были нанесены железным оружием. Скорее костяным или каменным. И пришли они издалека, иначе бы не стали сваливать трупы у протока. Значит им плевать на реку. Ни один местный род такого бы не сделал. Никого не похоронили, просто бросили как мусор. Хадри не знает ни одного племени, которое было бы способны на такое. Ушли на закат, в сторону моря. Недавно. Дня не прошло. Если пойдем туда же, можем на них наткнуться.

— Нам туда же, — вставила Иринья. — Это они пытали шамана. Мы должны их опередить. Много их было?

Хадри показал ей растопыренную пятерню.

— Пять лодка. Большая. Следы на песке от лодка пять.

— Значит, человек тридцать, не меньше, — сказал Шубин. — И это если они только здесь высаживались. А если не только? Весь берег мы все равно не осмотрим.

— Похоже, еще одни претенденты на проклятого истукана, — хмыкнул воевода. — Предлагаю вместе со мной отправиться к казачкам, да запросить подмоги с Мангазеи. Иначе с этими дикарскими толпами ни в жисть не справиться.

— Нет времени, — сказала Иринья. — Пока твоих казачков найдем, пока подмоги дождемся, поздно будет. Доберутся они до папаши.

— Молчи, баба глупая, — рассвирепел воевода. — Нет уж твоего папаши, даже костей не найдешь.

— Есть, — Иринья зло прищурилась. — И папаша мой есть. И истукан еще никуда не делся. Я знаю. Папаша сидит и ждет, когда я к нему приду.

— С чего бы это ему сидеть и ждать? — спросил Макарин. — Сама же говорила, что Варза тебя чуть ли не сбагрил. Зачем ты ему?

— Не знаю зачем, — поникла девка. — Знаю, что ждет. И если не поспешу, плохо будет.

— Дщерья почтительность к родителю достойна, конечно, уважения. — усмехнулся воевода. — Однако, какой смысл идти за истуканом малой горсткой? И сами пропадете, и истукана не добудете.

— Малым числом по Проклятым землям идти как раз проще, — сказал Шубин. — И быстрее, и незаметнее. Большую толпу там даже прокормить будет сложно.

— Долго ее кормить и не понадобиться. Вернуться в Мангазею, снарядить коч малый, да и через море напрямки. Аккурат к началу вашего поморского волока и выйдем. Ты ведь знаешь, где начало вашего волока. Не так ли, поморец?

Шубин нахмурился.

— Знаю. Только не поможет сейчас это знание. Утром, воевода, глянешь на север. И увидишь, что все небо черное, тучами затянуто. За пару дней ты и до Мангазеи не доберешься, и коч не подготовишь. А через пару дней бури на море придут, ветер северный, волны как стены твоего города. И так будет долго, пока стужа великая не опустится, но и тогда никто на большую воду в трезвом уме не выйдет. До весны. Опоздали мы, воевода, с кочами. Да и реки скоро станут. Теперь только оленными нартами вокруг моря пройти можно будет. Сперва на юг и закат к обскому устью, а потом, там, где море узким становится, там и переправиться, его как раз к тому времени льдом покроет. Вот тогда — прямиком на север, через долгие голые пустоши. Только так.

Воевода развел руками.

— Дьяк, а ты чего молчишь? Нежто с мужиком, дикарем и девкой на закат собираешься? Гиблое дело, понимать должен.

Макарин долго не отвечал, меряя шагами расстояние от одного куста до другого, оглядывая мерзлую землю и слушая завывания ветра. Потом спросил:

— Сколько отсюда до моря?

— К завтрашнему полудню можем добраться. — ответил Шубин. — Ежели на дикарей не напоремся.

— А берег там какой? Скалистый али пологий?

— Песок. Скалы дальше к югу.

— То есть в море-то можно будет выйти.

— Э-э, нет, — Шубин даже отпрянул. — На нашей-то лодчонке? Далеко точно не уйдешь.

— Далеко и не надо.

— На удачу это все, — бурчал воевода, грея у печки покрасневшие руки. — Авось море будет спокойно, авось коч какой запоздавший попадется, авось доберетесь до него по большой воде, авось еще чего.