Роман Кузьма - Духи Ориша

— Не понимаю, — глаза Алисы Тарсилы округлились. — О чём это?

— Об убийстве, совершённом прошлой ночью на авениде Атлантика! Узнаёте?

Он бросил на стол чёрный парик.

— Нашёл в её вещах утром, когда она отсыпалась. До чего хорошо они всё просчитали: я спал, а ты, Хосе, бродил от бара к бару…

Ортега поднял руку ладонью вверх.

— Эрнест, я во многое могу поверить, даже в то, что парик принадлежит Алисе Тарсиле. Но кто сказал, что она имеет отношение к убийству, что парик принадлежит ей, наконец? Меня ведь не было здесь ночью, кто знает, откуда ты его взял?

— Это проверить проще всего. Звоните в полицию, сеньора Алиса.

— Сейчас позвоню! — глаза её бешено сверкали. — Тем, кто умеет вправлять мозги таким, как ты!

Эрнест сокрушённо покачал головой.

— Если вы о Жильберту, то его самого заинтересует происхождение парика. Не все в Рио толерантны к сатаническим культам.

Рука с сотовым опустилась на стол — то был однозначный ответ. Хосе потрясённо выдохнул, его челюсть отвисла.

— Но почему? — он переводил взгляд с Эрнеста на Алису Тарсилу. — И как они могли прожить столько лет?

— Дело в сарапатели, — Эрнест указал на главное блюдо. — Её готовят из сердца жертвы. Чёрная магия Ориша позволяет продлевать жизнь тем, кто питается этой отвратительной пищей.

Ортега едва сдержал тошноту. Из прихожей послышались необычные звуки — кто-то скребся во входную дверь.

— Алиса Тарсила, не вставайте. — Эрнест вскочил, в руке его блеснул короткоствольный револьвер. — Звоните кому угодно, но ни в коем случае не подходите к двери!

— Ты и меня обокрал, — заметил Хосе. — А я всё никак не могу его найти!

— Я знал, что после вчерашней стычки ты вооружишься, поэтому предпринял меры предосторожности. Не переживай, твоей жизни ничто не угрожает, по крайней мере, пока револьвер у меня.

— Ну, хорошо, а какое же место в вашей истории занимаю я? — сеньора Паула, до этого молчавшая, обворожительно улыбнулась.

Ствол револьвера качнулся, его мёртвый зрачок уставился точно между глаз сеньоры Паулы. Глаз, пугающих таинственными зелёными отсветами. Неестественно больших, как у кошки, глаз.

— Здравствуй, Эшу Элекун! Я пришёл за тобой. — Эрнест неотрывно смотрел на неё. — Сколько же тебе лет, ведьма?

— Много, очень много. — Голос сеньоры Паулы внезапно стал приятным, грудным контральто; в нём слышалось обещание всех телесных услад, которые только можно себе представить. — Раздели со мной трапезу, и я поведаю тебе о древних временах; нас ожидает вечная жизнь…

— Ты совершенно выжила из ума, старуха, — рассмеялся Эрнест. — Твоя омерзительная жратва мне не поможет, да и тебе её больше не видать. Ты создала секту воинов-леопардов — особо отобранных людей с тонким психическим восприятием. Такие же, как ты, толстые кумушки, торгующие на углах сладостями, выискивали их среди мальчишек, бегающих по улицам, и отправляли к местре — учиться капоэйре. Наиболее способные — или, наоборот, самые податливые — проходили посвящение кандомбле и превращались в «леопардов». Ты управляла ими при помощи мысли, ты, Эшу Элекун — как делаешь это сейчас!

Чернокожая ведьма рассмеялась — но уже своим привычным старческим, скрипучим, как раскачиваемое ветром старое дерево, голосом.

— Они ворвутся, мои дети — и разорвут тебя! Что ты сделаешь?! Ну же, прояви каплю благоразумия, садись с нами за стол.

Ортега, отведавший сарапатели, посмотрел на Эрнеста. Для человека, что уже заключил договор с дьяволом, вторая подобная сделка неизбежна. Христианин замолит грех, к которому его принудили обманом — и, ханжески улыбаясь, будет подсчитывать выгоду — дополнительные годы жизни. Эрнест же…

— Легенды говорят, что таким, как ты, люди вбивали в грудь осиновый кол. — Эрнест зловеще улыбался. — Я знаю, потому что сам был одержим… Но сейчас я пришёл с совершенно другой целью, ведь я…

— Ах! Он хочет оживить Спящую Красавицу! — Алиса Тарсила откинулась на спинку стула, издевательски смеясь. — Я не могу!

— Не совсем, — по лицу Эрнеста словно пробежала лёгкая тень. — Я заключил пари — и должен был найти человека, что не продаётся.

Ортега, уже понимая, что должно произойти, увидел ужас во взоре Алисы Тарсилы. Он вскочил, пытаясь помешать, но было поздно. Шум выстрела прозвенел в ушах, и, вдыхая запах жжёного пороха, он повернулся, чтобы увидеть оседающую на пол грузную фигуру сеньоры Паулы, под чёрной вуалью которой растекалось бордовое пятно.

Эрнест встал и поправил пиджак.

— Я ухожу — и, на случай, если сеньора Алиса поторопится со звонком, прихвачу с собой её парик. Счастливо оставаться!

Он открыл входную дверь и прошёл мимо скорчившегося, будто его оглушило, юноши. Тот лежал на холодном кафеле и беспомощно стонал. Они встречались несколько раз — кажется, парня звали Бартоло, и он жил в этом же доме. Не обращая более на него внимания, Эрнест вышел в ночь. За спиной у него завывал сеньор Мигель.

Дальнейшая судьба туриста из Венгрии осталась неизвестной для тех, кто проявил к ней интерес; несмотря на все старания властей, след его затерялся.

Мигель Эстрана прожил ещё несколько лет — он даже женился, и его молодая жена, позволявшая своему супругу злоупотреблять спиртным, быстро спровадила его в могилу. Сказалась болезненная слабость, отличавшая всех да Роха и их родственников — цирроз печени не позволил сеньору Мигелю прожить и трёх лет, после чего он скончался.

Схожая судьба постигла и сеньору Алису Тарсилу Эстрану-Сегалл, пребывавшую с сеньором Мигелем в родственной связи, характер которой остался до конца не выясненным. Он скончалась от сифилиса, так и не успев прочесть рецензию влиятельного издательства на её рукопись «Секс, СПИД и кариоки» , гласившую: «Не обладает ни художественными, ни какими-либо иными достоинствами, к тому же создаёт о бразильцах негативное впечатление; позорит нацию».

Хосе Ортега не явился на подписание контракта и перестал отвечать на звонки руководства. Его уволили, а жена подала на развод. Однако же, он ещё несколько лет проживал в Рио-де-Жанейро, меняя одну симпатию за другой. Наконец, женское общество наскучило ему, и Ортега примкнул к ультралевым, последователям Карлоса Маригеллы. С того момента, как он отбыл, по слухам, в затерянный в сельве лагерь для обучения тактике партизанской войны, о нём более ничего не слышно.

Бартоло Фрага порвал с кандомбле и поклялся убить любого местре, который отважится бросить ему вызов. Он связался с уголовной средой и уже имеет одну судимость за сбыт наркотиков.

Каждый день над многомиллионным городом восходит солнце и прогревает пляжи Копакабаны, кварталы Лапы и многочисленные фавелы, подобные Росинье. Из лачуг, формирующих улицы, не нанесённые на карты, выбираются измождённые бедняки и толпами отправляются в город, к его «руа» и «авенидам», — попытать счастья в труде, честном и не очень. Их обычный выигрыш — несколько реалов, а зачастую — сомнительные связи с местре и им подобными тёмными личностями. Это позволяет с уверенностью утверждать: к возвращению Эшу Элекун всё готово.