Блейк Крауч - Сосны. Город в Нигде

Чужак прошел вперед, и Итан увидел, как луч света лег на холодильник в том месте, где он стоял всего пять секунд назад.

Шаги двинулись дальше.

В дверце микроволновки над плитой Итан поймал отражение человека в желтом пончо, стоящего теперь в гостиной лицом к двери в северной стене, ведущей в спальню.

Итан медленно, с трудом поднялся на ноги; шум толпы замаскировал хруст его коленей. Встал лицом к спине Желтого Пончо, пока тот с осторожной целеустремленностью продвигался вперед, по направлению к спальне.

Итан прокрался вокруг островка, а затем прочь из кухни.

У журнального столика остановился.

Желтое Пончо стоял на пороге спальни в двенадцати футах от него, светя туда своим фонариком.

Покрепче сжав обмотанную скотчем рукоятку мачете, Итан попробовал длинное лезвие подушечкой большого пальца.

Могло бы быть и поострее. Намного. Придется рубить изо всех сил.

Давай. Налетай. Прямо сейчас, пока можешь застать его врасплох.

Он заколебался.

На своем веку Итан причинил немало страданий и смертей, но до кокпита «Блэк Хоука» беспардонная нагота насилия доходит в сильно разбавленном виде. Залп «Хеллфайрами» с лазерным наведением по мишени за две мили от тебя даже рядом не лежал с таким вот убийством гражданского, стоящего прямо перед тобой, с помощью мачете.

Первый ушел от видеоигры всего на пару шагов. Второе…

Чужак развернулся в проеме двери, оказавшись лицом к лицу с Итаном.

Дыхание у обоих участилось.

– Зачем вы это делаете? – спросил Итан.

Никакого отклика.

Теперь он вообще не видел лица визави.

Только его профиль, тень ножа в правой руке и пятно света на ботинках от фонаря, направленного в пол.

Итан открыл было рот, чтобы повторить вопрос, когда свет повернулся, полыхнув ему прямо в лицо, в глаза.

Что-то затарахтело по полу.

Воцарилась тьма.

Из-за пересвеченной сетчатки Итан напрочь лишился зрения, слепо застыв в серой тьме без форм и деталей.

Шаги приближались, паркет под ковром постанывал под каждым шагом, джинсы ринувшегося вперед противника вжикнули.

Итан попятился, зрение понемногу возвращалось.

Поймал стоп-кадр Желтого Пончо в трех футах от себя с мясницким ножом, занесенным для удара сверху-вниз.

Взмахнул мачете – резкий, молниеносный удар сплеча.

Клинок не встретил сопротивления, и сила взмаха развернула Итана, почти сбив с ног, в голове пронеслось: « Промахнулся, я покойник ».

Противник проскочил мимо, неуклюже заковыляв через комнату, пока в конце концов не сумел удержаться за барную стойку рядом с кухонным островком.

Восстановив равновесие, Итан ухватил мачете покрепче, чтобы не выронить, и лишь тогда заметил кровь, каплющую с конца клинка.

Оглянулся на кухню.

Преследователь выронил свой нож и стоял лицом к Итану, опираясь об островок, прижав обе руки сбоку к шее, издававшей шипящий звук, словно сжатый воздух, вырывающийся из шины.

Попятившись до двери в спальню, Итан присел и поднял фонарик с ковра.

Направил луч на человека в желтом пончо.

Обилие крови просто ошеломляло.

Будто алая паутина на желтом пластике накидки, она разбегалась дюжиной отдельных ручейков, как замедленное воспроизведение деления вируса, собираясь на полу лужей. Кровь хлестала из шестидюймового разреза у основания шеи над ключицей, брызжа с одной стороны аэрозольным туманом, а с другой выталкиваясь ярко-алыми артериальными струями, и каждая последующая взмывала по все более низкой дуге по мере того, как сердце раненого отказывало.

Лицо его побледнело, как полотно, и он смотрел на Итана без всякого выражения, только медленно моргал, словно погрузившись в гипнотический сон наяву.

Наконец он съехал с островка и рухнул на пол, повалив барный табурет.

В гардеробе спальни Итан реквизировал пару джинсов, футболку с длинными рукавами и черную толстовку с капюшоном. Рубашка и джинсы были на пару размеров маловаты, но вполне терпимо. А вот теннисные туфли, которые ему удалось отыскать, – дело другое. Он сумел втиснуть в них ноги и даже зашнуровать, но хождение в них было сущей мукой, гарантируя натереть мозоли за считаные минуты.

Зато ботинки покойника куда большего размера выглядели достаточно многообещающе.

Стащив их, Итан надевал одну пару носков за другой, пока ботинки не перестали болтаться на ногах.

Приятно было чувствовать себя снова одетым, еще приятнее – укрыться от дождя в этой теплой квартире. Он испытывал сильнейшее искушение провести здесь еще полчасика, подлатать все ранения, какие удастся, но надо было трогаться. Если обыскивать этот этаж заявится большая группа, бежать будет просто некуда.

Схватив фонарик и мачете, Итан направился к кухонной раковине.

Добрую минуту простоял, подставив рот под водопроводный кран, наполовину обезумев от жажды и все-таки стараясь не слишком налегать на воду.

Открыл холодильник.

Странно.

Стеклянные бутылки молока. Свежие овощи. Картонка с яйцами. Мясо завернуто в вощеную бумагу.

И ни единой фабричной упаковки.

Вынув пакет морковки и небольшой батон хлеба, он затолкал их в боковые карманы джинсов. И уже направился было к двери, когда был остановлен шумом – галдежем и криками, донесшимися с Главной улицы.

Бросившись обратно через квартиру к одному из больших окон, Итан отодвинул одну из штор ровно настолько, чтобы выглянуть наружу.

В двадцати футах внизу – бедлам.

Неустанная пляска света и теней на фасадах и витринах от исполинского костра, полыхающего прямо посреди улицы, несмотря на дождь, в который то и дело подбрасывали целые сосенки и длинные полосы сайдинга, ободранного с домов. Двое мужчин подтащили к огню деревянную скамейку и на глазах у Итана метнули ее в огнище к великому восторгу промокших до нитки масс, набившихся в квартал, причем с приближением к пламени концентрация тел возрастала.

Сборище внизу ничуть не походило на жителей городка, встречавшихся ему до этого момента.

Большинство вырядились в экстравагантные костюмы.

Запястья и шеи женщин увешаны фальшивыми аляповатыми драгоценностями. Бусами, жемчугами и тиарами. Лица прямо светятся от блесток и нанесенного щедрой рукой макияжа, глаза жирно подведены, и все до единой полуголые, несмотря на холод и дождь, будто шобла подгулявших проституток.

Мужчины выглядят не менее абсурдно.

Один в спортивной куртке, но без штанов.

Другой в темных брюках и красных подтяжках, но без рубашки, в красном колпаке Санта-Клауса на макушке. Он указывал бейсбольной битой в небо, и его мертвенно-белое оружие покрывали гротескные изображения чудовищ, которые Итан с высоты видел лишь едва.

Внимание его привлекла исполинская фигура человека, стоящего на кирпичном вазоне с возвышающими над толпой головой и плечами. Этот чудовищный субъект облачился в шкуру бурого медведя – сколотую его неизменной бронзовой звездой, – нахлобучил на голову какой-то металлический шлем, увенчанный оленьими рогами, расписал лицо устрашающей боевой раскраской, с дробовиком на одном плече и саблей в ножнах на другом.