Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

- Далековато!

- Для таких "продвинутых", как я, расстояние под сотню километров из-за одного часа рыбной ловли проблемою статься не может! - с улыбкой отшутился я.

- На реке сегодня хорошо! Покойно, красочно, светло. Сегодня благодать!.. - по-видимому, не "врубился" в суть момента Леша-прапорщик.

Дома Валентинка с тещей (она живет совместно с нами, наверное, лет уж двадцать) даже несколько опешили, узнав, что максимум минут через десяток я должен "умотать"-умчать обратно. И пока те срочно подавали мне яичницу с кусочком ветчины и крепкий кофе, сообщил-сказал, что к трем часам планирую быть снова на реке. Что очень не исключено, сегодня на вечерней зорьке мое "речное хобби" может встать-ступить на столь высокий уровень, который даже затруднительно себе представить. "Наряду с ручейком золотого песка может быть добыта залежь крупных самородков! То есть, можно будет научиться подрабатывать совсем иные деньги!.." - намекнул я им. Я отдал-подарил им тысячу рублей, которую они с немалой благосклонностью приняли. Велел им позвонить начальнику отдела кадров нашего завода, чтобы та, на всякий случай, в счет моей переработки в будущем, "продлила" на денек мой отпуск. Просил ей намекнуть, что в благодарность - рыбина за мной.

В пятнадцать десять - просрочивши не более двенадцати минут - я был уже возле лодки; в руках - мой лучший спиннинг из канувших в небытие "доперестроечных" времен.

Ни "буханки", ни "КАМАЗа" не было на берегу. На том же месте машины Виктора, предпринимателя из Мануиловки и троллингистов, с их прицепами для перевозки лодок.

Николай по-прежнему маячил несколько повыше "шумного".

Правый катер - тоже на своем исконном месте, словно бульдог, привязанный цепью к борту грузовой платформы.

Паромщики Василий и Никита почитай, уж тоже стали стариками - в их ветхом домике-дежурке, видно, после щедрого "калыма" были, вне сомнений, "под шофе". И при желании в открытое окно сквозь сетку "от москитов" можно было без труда расслышать их отборнейшую брань, касавшуюся общей справедливости и благоденствия всех граждан, как в нашей, отдельно взятой стране, так и по миру в целом. Похоже было, что они довольно искренне, но слишком уж во всеуслышание для тех, кто в это время находился даже в лодке (без мотора) на воде, старались разобраться в тонкостях политики в правительствах района, области (и даже выше) для создания более лучших условий жизни. При этом совершенно не могли взять в толк, уразуметь-представить, как вообще возможно возвести дом-небоскреб в Китае всего лишь... за четырнадцать рабочих дней!.. И не ошибся ли, часом, диктор (или же корреспондент) на этот счет в одной из передач Центрального телевидения, сказав о столь немыслимом, невероятном!

А еще минут через пяток или десяток я был уже чуть выше относительно парома и, подгребая веслами, "чтоб не сносило", усиленно осмысливал сложившуюся ситуацию.

По идее, мне было исключительно удобно удить спиннингом, скрываясь-прячась за бортом парома от глаз Николая! Дело в том, что паромный причал сам по себе является довольно выступающим в реку искусственным мыском, за коим снизу, даже от местечка "травы", не видно ни большей части затона, ни лодок, плавающих рядом с "Островом". Однако делать этого было никак нельзя!.. Поскольку Виктор с Машей были все еще в лесу; их не было возле оставленной ими лодки. Они, пожалуй, были бы в немалом шоке, увидев меня со спиннингом и, вне сомнений, сразу же сообразили бы, что это - вовсе неспроста! Эти оба точно стали бы пастись-крутиться (аж до самой ночи!) рядом с зоною моих забросов, стараясь разузнать-разведать "что к чему?". Эти бы не успокоились еще неделю, а то и две, пока не поняли, "в чем дело?". Нет!.. При них ловить на спиннинг, тем более на участке найденной мною тони, было совершенно невозможным и недопустимым.

Впрочем, при Вике с Олегом - тоже!.. Появись они, ненароком, снова.

- И каково за время моего отсутствия? - спросил предпринимателя.

- Пожалуй, все. Облом!.. Как будто водоем без рыбы! - прозвучал ответ.

- Давно перестало клевать?

- Считай с тех пор, как вы проплыли из затона.

- Прилично! - с сочувствием воскликнул я и сообщил возможную причину полного внезапного бесклевья. - Наверно, стайка сытых щучек подошла-обосновалась где-нибудь поблизости - пугнула окуней. И если так, то это, пожалуй, надолго. Сытая стая может стоять-дежурить хоть день, хоть два, пока не надоест.

И прибавил:

- Не знаю, что и посоветовать. Выше, ниже по реке - сплошные травы: блесною смело не метнешь. Так что думай сам, куда податься. Попробуй покидать с Зеленого мыска, что за паромом. Там тоже место интересное. Блесна пойдет вдоль края трав, но задевать за них не станет, если выводить ее заблаговременно.

Я пока еще не знал, как буду удить, но не сомневался, что проблема с парнем-спиннингистом мною решена. Еще минут с пяток-десяток его бесполезной ловли, и он уйдет-отправится осваивать мысок. Я более чем был уверен, что там он тоже не поймает ничего. Поскольку стая великанш своею тыловою частью паслась на той же (если не короче!) линии касательно "мыс-ка", и тамошний окунь, вне всяких сомнений, тоже постарался умыкнуть-удрать куда-нибудь поближе к мелководью, скрыться-спрятаться в чащобах трав.

- Не знай, как у служивых-то?

- Меня не подпустили посмотреть. В их группе оказался генерал с охраной, но было слышно, что паршиво, никуда не годно! Видел: двое несли неполный мешок, и двое - корзину. Судя по их разговору со вторым паромщиком, в корзине - некрупная бель, в мешке - килограммов тридцать челночков-стерлядок.

- В жаркие дни рыба на глубине! На песках достойной рыбы нынче не поймаешь! Вон старики, что были с лошадью, тоже не поймали ничего, - решив не рисковать и спиннингом до времени не удить, откликнулся ему.

- Я слышал, знаю.

Однако нужно было поскорей проплыть-удостовериться, что рыба здесь, что - ждет и что она по-прежнему голодная. Тем более, не исключалось, что клев у хищниц-"озорниц" уже начался, и самая неосторожная из них возьмет да схватит моего живца.

Проплыл. Но можно было бы не проплывать. Все было "на мази", все было замечательно. Рыба паслась-стояла в тех же пределах участка, который условно можно было бы определять границами "ручья овражка" и левым - если посмотреть со стороны фарватера - паромным катером. Дальше можно было не трудиться, не сплывать. С великой осторожностью живца придерживало аж четыре раза (всего-то лишь!..) на стометровой тоне, находящейся (опять-таки всего лишь навсего!) метрах в полста от берега.

Ближе к берегу поклевок не было совсем. Плыть-пробовать чуть дальше по фарватерным глубинам совершенно не имело смысла. Весьма возможно, щука подходила именно оттуда, и потому не стоило ее пугать, заманивать приманкой вновь на глубину. Причем проверить, убедиться в том с успехом можно было бы потом, во время прекращений клева уже на разведанном мной участке!