Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

Воистину таинственен речной подводный мир! Да и сама вода, наверное, - одна из величайших тайн-загадок во Вселенной! На водоемах этих тайн, наверное, не существует лишь для рыболовов-новичков, суждения которых зачастую сводятся к простым понятиям: "клевало" или "нет".

"Ага!.. Была поклевка!.." Брал судачок, примерно, с килограмм. Упираясь, он довольно высоко поднялся при подъеме снасти и создал полную иллюзию своей подсечки.

Однако оказался хитрецом!.. Похоже, он отлично понимал, что означает шарик с рыбинкой при нем. Живец был взят им с ювелирной точностью; хватка - точно под загиб крючка. Но откусить, сорвать привязанного мною ротана ему не удалось. Добычу держал до последнего... Упирался-тащился почти до лодки: видимо, был голодный.

Не медля ни одной секунды, заплыл-возвратился метров двадцать, двадцать пять назад, чтобы пройти-попробовать еще разок по той же точке. Для меня на рыбной ловле рыба лишней не бывает никогда. Уж если не себе, то - людям. Ведь крупненькую, свеженькую рыбу только предложи!.. Тем более - не в тех "абстрактных" ценах, что на предприятиях торговли.

Живец был безнадежно поврежден. Решил, не мешкая, воспользоваться легкой "щучьей" удочкой с коротким поводком, с уже насаженным живцом.

И вновь довольно резвая поклевка на том же самом месте - моя мгновенная "подсечка" удочкой, с размахом вверх...

Расчет "смельчака" оказался безупречно верным. На крючке осталась лишь башка живца, притянутая накрепко к цевью кусочком проволоки. Заплывать по новой, тратить попусту живцов и время не хотелось, не имело смысла и, вполне возможно, было совершенно бесполезным делом. Было опасение: хитрец начнет "играть с живцом", станет обучать приему остальных своих собратьев по семейству. Считаю, кстати, это вовсе не своей фантазией, и, пожалуй, при необходимости мог бы даже привести в пример вполне конкретные свидетельства, не раз проверенные опытом. Смельчак, к тому же, был теперь, конечно, сыт, но развлекаясь, играя с рыбкой, прикрепленной к грузику мормышки, обучая стайку, мог начать откусывать у живцов хвосты.

Пришлось, сплавляясь, поскорее наживлять две удочки подряд и поскорее возвратиться метров семьдесят назад для компенсации пустого, без приманки, сплава.

Гремя телегой по булыжинам щебеночной дороги спуска к перевозу, из-за бугра, поросшего березняком, вышла крупная белая лошадь.

Четверо местных дедов решились размяться, поплавать с сетенкой. Спина к спине они терпеливо тряслись в телеге; под горку лошадь слегка побежала, и старикам пришлось держаться за края телеги крепче, чтобы не свалиться, не упасть.

Степенно, без излишней суеты самый высокий из них снял с лошади уздечку, освободил ее от хомута, дуги, пустил попастись по лугу. Суглобые и неторопкие, в одинаковых по цвету темных пиджаках, в фуражках, брюках, будто "братья" из какого-то общественного дома. Сапоги лишь проявляли их различие. Двое - в кирзачах, один - в простых резиновых, с подогнутыми голенищами, и еще один - в развернутых на всю длину "болотниках" до самой его ширинки. "Совместным трудом" они подготовили к раздаче сеть, уложив ее на скамейку кормы одной из двух их, столь же престарелых, столь же серых, прогудроненных снаружи лодок, находившихся неподалеку от парома, около ручья, и затем, отчалив-отойдя от берега, поплыли-погребли на мели, называемыми "долгими песками", к той стороне реки.

Вообще-то, я в старинной дружбе лишь с одним из этих стариков. Им является Илья Федотович Ципляков.

То ли бывший бригадир механизаторов, то ли бывший управляющий под-разделением совхоза, то ли некогда механик МТС, но зовут-величают его на селе по имени и отчеству - Ильей Федотычем. Попривык так называть его и я.

Знакомы мы еще с "доперестроечных" времен.

А получилось так. Прослышал как-то о невероятном жоре щуки, судака в окшёвских водах и решил (по старой памяти...) проверить-убедиться в этом лично, собственной персоной. Для того необходимы были два условия: аренда лодки и присмотр за мотоциклом. Цену предложил высокую: пол-литра "Пшеничной" либо "Столичной" на выбор - бутылку в день. Либо компенсацию ее деньгами.

В "конкурсе" тогда учитывалось все, любая мелочь. И близость реки от дома, и легкость-маневренность лодки, обязательное содержанье мотоцикла во дворе, под крышей, непременное отсутствие в семействе пьяниц и озорников-внучат и мн. др.

Победили в том нелегком состязании одинокие, уже в годах, супруги во главе с Ильей Федотычем.

Ударив по рукам, мы сговорились, что стану платить деньгами, и это было лучшим вариантом для меня. Не нужно было запасать "Пшеничную", "Столичную", заботиться в пути об этом лишнем, нежелательном и, в общем-то, не очень приятном грузе. Правда, стоимость аренды сразу же пришлось чуть-чуть подкорректировать. Довод неожиданно был выставлен не от "Столичной" и "Пшеничной", а от только что тогда внедренной в производство водки "Экстра", которая считалась лучшей и стоила немножко подороже.

Помнится, за две недели выручка Ильи Федотыча превысила его аж месячное жалованье в качестве дежурного работника на водокачке. Он растерялся от величины дохода, и однажды вдруг мне объявил, что впредь не станет брать с меня оплату, поскольку получил уже и без того излишне много.

Еще дня через три вручать пятерку денег стало совершенно невозможно, и тогда-то в щекотливой ситуации, получилось, оказался сам. Все сложнее было пользоваться лодкой и, тем более, стоянкой транспорта. Становилось крайне совестно и совершенно неудобно за бесплатно, за "спасибо" беспокоить по утрам - обычно спозаранку, до рассвета - приветливых и добрых "стариков" своим постоянным присутствием.

Бедный Илья Федотыч даже не подозревал тогда, сколько первосортной рыбы я налавливал моей смешной, невзрачной удочкой-"рогаткой" с толстенной леской и блесной в те благодатные былые времена речного изобилия! Сколько увозил ее - обычно поздним вечером (уже по темну) - в своем тогдашнем, специально сшитом рюкзаке. Наивный, исключительно доверчивый старик представить даже себе не мог, каковой получалась моя доля выручки от тех "неважнецких", по моим ему словам, уловов!

Был еще один примечательный случай относительно Ильи Федотыча. Как-то вечером (уже на собственной деревянной лодке) попал на плывущих, кем-то глушенных лещей и язей. Набрал-начерпал их, как оказалось, восемьдесят с лишним килограммов. До сих пор охватывает ужас-оторопь, как вспомнишь путь на окшёвскую гору с тридцатью четырьмя килограммами рыбы. А затем - еще полкилометра до села. Идти за второй половиной сил не было совершенно. Как хорошо тогда Илья Федотович, услышав о проблеме, догадался прихватить с собой велосипед! Вторую долю мы фактически везли, пристроив ее в мешках к багажнику и раме. Мне доставалось лишь подпихивать велосипед на крутизне подъема Кручи. Домой в тот день привез почти под шестьдесят, и плюсом подарок Ильи Федотыча - два килограмма вкуснейшей копченой свинины. Двадцать три килограмма рыбы досталось непосредственно ему.