Ольга Коротаева - Семь невест некромага

— Я тебя поцарапала? Прости…

Инститор не отвечал: тело его снова напряглось, грудь выгнулась колесом, глаза закатились, лицо покраснело, вены на шее вздулись. Я испуганно вскочила и, склонившись, развела руки, не зная, чем помочь:

— Больно? Где? Не молчи! Ох… а если это яд? — Из глаз вновь полились слёзы, и я прижала руки к груди: — Что же делать?!

Генрих выдохнул, перекатился на бок и прохрипел:

— Нет…

Казалось, ему стало лучше: лицо больше не искажала гримаса, дыхание стало глубоким. Я нервно вцепилась в плечи инститора.

— Что с тобой?

Он засмеялся было, но поперхнулся и закашлялся.

— Ты со мной, — сипло выдавил он. — Что же ещё…

Я испуганно посмотрела на свои руки: вроде, я не использовала силу даймонии… Или она вырвалась, когда я возбудилась и потеряла над собой контроль?

— Так что же это, — несчастным голосом проговорила я, — мне теперь и сексом не заняться? Сразу сила из всех щелей лезет?! А ты говоришь — не монстр! Поцеловала — отравила, приласкала — прибила! Кто выживет от такой прелюдии? Разве что только некромаг… но я его не хочу!

Генрих приподнялся на локтях и с кривой улыбкой произнёс:

— Не выдумывай! Это не твоя вина…

— А чья? — взвилась я. — Папочки моего?!

Лицо Генриха приняло задумчивое выражение.

— Вообще-то, да, — серьёзно произнёс он.

— В смысле? — насторожилась я.

Генрих, кряхтя и помогая себе дрожащими руками, уселся на траве и иронично посмотрел на меня.

— Ты же вроде подслушала наш с инкубом разговор, — язвительно ответил он. — Договор, помнишь? — Я нахмурилась и, припомнив противное вмешательство Олдрика в наши отношения, сухо кивнула, а Генрих объяснил: — Согласно договору я не должен прикасаться к тебе до свадьбы… Поцелуй я ещё могу перетерпеть, но когда заходит чуть дальше, моё тело словно пронзают тысячи раскалённых игл, и боль становится совершенно нестерпимой, будто заживо сдирают кожу. И на кладбище было весьма неприятно, но сейчас я едва не потерял сознание.

— И ты подписал такой договор?! — ахнула я и, сжав кулаки, прошипела: — Олдрик, да ты садист, каких поискать! Я же тебе все глаза выцарапаю, гад! Пожалеешь, что сунул нос не в своё дело…

— Мара, — перебил меня Генрих. Он тяжело поднялся и протянул мне руку: — Тебе не кажется, что не это сейчас основная проблема?..

— Не кажется! — воскликнула я и, вцепившись в его ладонь, порывисто встала. — Раз уж всё так сложилось, хочу… — покосилась на инститора и с вызовом произнесла: — Хочу свой торт! Натрескаться так, чтобы дым из ушей и ноги подкашивались! Тогда и умереть будет не жалко.

— Дался тебе этот торт, — зло проговорил Генрих: — Повторяю в последний раз — ты не умрёшь!

И, повернувшись к дороге, нетерпеливо потащил меня за собой.

Данья, прислонившись к стене, величественно восседала на кровати. Ноги её были прикрыты одеялом, пальцы рук сжимали чашку, над которой струилось облачко пара. Щёки порозовели, дыхание стало ровным, — казалось, ведьма совершенно выздоровела. Она терпеливо выслушала наши с Генрихом приключения.

— Вы захватили с собой этот яд? — весело спросила она, и мы с Генрихом переглянулись.

— Дрить твою за ногу, — прошипела я. — Даже мысли не возникло! Что теперь делать? Возвращаться на кладбище?

— Нет, — сухо ответил Генрих. Он посмотрел на ведьму сверху вниз и высокомерно произнёс: — Я не встречал ни в одной книге, чтобы для изготовления противоядия требовался яд.

— Правда? — Данья с вызовом посмотрела на инститора и язвительно спросила: — А как тогда я узнаю, от какого яда нужно противоядие? Универсального средства не существует!

Генрих скрестил руки на груди, и взгляд, которым он буравил ведьму, не предвещал ничего хорошего.

— Зато существует универсальный яд, — холодно проговорил он и слегка приподнял левую бровь: — Для ведьмы, специализирующейся на зельях, наверняка не секрет, что некромаги используют только «Поцелуй смерти». Либо знания твои настолько скудны, что так и не смогла получить лицензию, либо ты вовсе не ведьма!

Чашка запрыгала в пальцах Даньи так, что расплескался чай, лицо стало белее простыни. Я кинулась к Генриху и, словно боясь, что инститор прямо здесь исполнит казнь, схватила его за руку.

— Мы вроде выяснили, что Данья не зверун, — поспешно произнесла я. — Хватит уже! Может, Данья знает не меньше, а, наоборот, больше! — Я обернулась к испуганной ведьме и спросила: — У некромагов на самом деле не один яд, да?

— Да, — слабо кивнула Данья, лицо её озарила робкая улыбка

— Ты снова подкинула ей оправдание, — обвинил меня Генрих и, вновь обратив взгляд на Данью, сурово спросил: — И какие же ещё яды некромагов ты знаешь?

— Есть ещё «Проклятие вечности», — пролепетала та и икнула: — И… и другие…

— Звучит правдоподобно, — спокойно заметил Лежик.

— Говорила же! — радостно воскликнула я и, бросив на недовольного Генриха многозначительный взгляд, снова повернулась к Данье: — Так ты поможешь? Или всё-таки нужно вернуться за ядом?..

Данья протянула кружку Забаве, и та осторожно приняла её, а ведьма помахала руками, стряхивая капли и задумчиво произнесла:

— Нет необходимости возвращаться за ядом, если вы точно знаете, что это именно «Поцелуй смерти». А вот смогу ли я помочь, зависит от того, есть ли у меня все необходимые ингредиенты… Если мне не изменяет память, то в кладовке всё есть!

Я присела на кровать и схватила её мокрую ладонь:

— Принесу всё, что нужно! Только скажи, где эта кладовка…

— Нет, — покачала головой ведьма и, осторожно высвободив свою руку из моей хватки, опасливо покосилась на Генриха: — Там свалка всего подряд! Если ты не сильна в зельях, как сможешь разобраться в травах?

— Зато Аноли в этом высококлассный специалист, — заметил Генрих и выразительно посмотрел на Данью: — Кстати, в Тремдиш выехала группа зачистки во главе с хранителем, так что суд мы сможем провести на месте… после того, как решим проблему с ядом. И если ты хочешь снисхождения, то в твоих интересах приготовить правильное противоядие.

Данья откинула одеяло и слетела с постели так молниеносно, словно под одеялом неожиданно обнаружилась нежить.

— Уже бегу! — пискнула она. — Не пройдёт и получаса, как вернусь…

— Пойду с тобой, — решительно заявил Генрих.

— Я с вами! — встрепенулась я.

— Нет, — осадил Генрих. — Ты не выйдешь из этой комнаты пока не примешь противоядие!

— Не стану сидеть и ждать, когда мне поднесут всё на блюдечке, — воспротивилась я. — Я помогу…

— Ты можешь помочь только в одном, — рявкнул Генрих, — найти на наши головы ещё парочку неприятностей! Сиди, и не высовывайся! Поняла?

— Не смей мне приказывать! — взвилась я. — Или хочешь остаться наедине с Даньей! Стоит ей сказать или сделать то, что тебе не понравится, ты же её без суда сожжёшь!