Ольга Коротаева - Семь невест некромага

— Ты в порядке! — радовалась подруга, обнимая меня так крепко, что я серьёзно забеспокоилась о сохранности рёбер.

— Это ненадолго, — просипела я, — если ты будешь меня так тискать…

— Ой, прости! — Забава отпустила меня и быстро окинула беспокойным взглядом. Заметив полупрозрачные предплечья, она вытаращила глаза: — Что это?!

Испуганно прижала руки к груди и невольно отшатнулась, а я лишь скрипнула зубами: если бы я знала! Но при виде побелевшего лица подруги, обречённо вздохнула:

— Это временно, Забава. Не бери в голову…

Русалка с ненавистью покосилась на Севира:

— Это всё от яда? Тебе больно? Или из-за того, что ты вовремя не приняла противоядие? А как же зелье Аноли? Не подействовало? Ой, у меня же та бутылочка, которую передал тебе Генрих… Да где же она? Ох! Вот, пей!

Когда она сунула мне в руки противоядие, к машине приблизился Генрих.

— Бесполезно, — буркнул он и, не глядя на меня, прошёл мимо, открыл багажник и бросил внутрь сумки.

Забава не сдавалась.

— Пей скорее! — дёргала она меня за плечо, не решаясь прикоснуться к полупрозрачной части руки. — Не слушай его…

— Она и не слушает, — холодно сказал Генрих. Захлопнув крышку багажника, иронично хмыкнул: — Назло всё наоборот делает…

— Потому что хочу помочь! — не сдержавшись, крикнула я.

— А только мешаешь, — пробурчал Генрих.

— Мешаюсь под ногами инститоров? Так больше не буду! — решилась я. Обернулась к Севиру и нарочито-спокойным тоном проговорила: — Я согласна.

Лицо некромага оставалось спокойным, но глаза его сузились, как у довольного кота. Генрих вздрогнул и схватил меня за предплечье:

— На что согласна?

Я вырвала руку и, окинув инститора ледяным взглядом, выпалила:

— Не понимаю, каким боком это касается тебя! — Генрих опёрся руками о крышу автомобиля по обе стороны от моего тела, и я ощутила себя в ловушке, но лишь вздёрнула подбородок. — Ты же не говоришь мне, что тебя связывает с некромагом, так почему я должна?

— У нас с ним сделка, — прошипел он, не отрывая от меня пристального взгляда.

— У нас… тоже, — пробормотала я.

По спине побежали мурашки: как же Генрих хорош, когда разъярён! Он всегда красив, но в такие моменты сексуален настолько, что у меня невольно дрожат колени. Я, кусая губы, едва сдерживалась, чтобы не прижаться к его губам. Уверенность в том, что некромаг прав, таяла быстрее, чем моё самообладание. И вот, когда я уже вытянула губы трубочкой, Генрих резко оттолкнулся и процедил:

— Делай, что хочешь!

Быстро обогнул автомобиль и сел на водительское сидение. Забава осторожно, пододвинув меч, расположилась на заднем. Я же на ватных ногах с трудом забралась в машину: голова кружилась, а в сердце поселилась тоска. Да, надо разорвать эту болезненную связь!

Рывок, и я, испуганно сжавшись, распахнула глаза. И тут же зажмурилась от яркого солнца. Забава потянула меня за руку:

— Мара, просыпайся! Приехали.

Я недовольно вырвалась: и откуда в ней столько энергии? Русалка всю дорогу теребила меня, вытаскивая всё новые и новые подробности жуткого приключения в доме зверуна. Мне даже в какой-то момент показалось, что она испытывает от моего рассказа удовольствие едва ли не большее, чем от ночных посиделок на дереве в местном парке. И это пугало сильнее, чем необходимость топать в Крамор и показывать свои странные руки Джерту.

При воспоминании о сероглазом братце Генриха в животе похолодело. Я подняла голову и с изумлением узнала здание, рядом с которым мы остановились. Торопливо толкнула дверцу и, выскочив из автомобиля, обогнула его. Генрих вытаскивал из багажника наши вещи, а Севир равнодушно наблюдал за процессом: похоже, у некромага не возникало и мысли помочь инститору.

Я дёрнула Генриха за край жилетки:

— А почему мы у офиса? Разве ты не хотел отвезти меня в Крамор?

Инститор с силой захлопнул багажник и, едва удостоив меня взглядом, склонился над сумками:

— Не понимаю, чем ты недовольна. Ты же была против визита в Крамор! — В голосе Генриха послышались саркастичные нотки: — Или хотела представить некромагу ещё одного своего бывшего жениха?

Я разозлилась:

— Хорошая мысль! — Покосилась на равнодушного Севира и иронично добавила: — Надо бы список написать, а то начинаю забывать очерёдность…

— Не волнуйся, — рванув сумки, натужно проговорил Генрих. Водрузив ношу на плечо, холодно посмотрел на меня: — Я напомню!

И пошёл к входу, а я лишь зло топнула и повернулась к русалке:

— Жаль, что я лишилась возможности отобрать эти воспоминания!

— Так всё равно с Генрихом бы не получилось, — пожала плечами Забава. — Сама знаешь…

— Почему? — оживился Севир. — На инститора не действует сила ведьм?

— Так он утверждает, — скривилась я и тут же горделиво выпрямилась: — Но иногда, когда он терял контроль, я могла воздействовать и на Генриха…

— Ага, — хихикнула Забава. — В первом Мара уникальный специалист! Только она способна доводить Генриха до белого каления.

Севир внимательно посмотрел на меня: глаза его сузились, губы сжались. Казалось, он что-то обдумывает. Я пожалела, что не сдержалась и рассказала об этом. Нельзя забывать, что некромаг опасный и непредсказуемый тип, который ещё недавно едва не угробил меня.

— Идём, — весело улыбнулась Забава. Она потащила Севира за рукав, и у меня от удивления пропал дар речи. — Я тебе покажу наш офис! Я секретарь Мары и Генриха, но это так — хобби! А так я…

Они исчезли за дверью, и я уже не могла разобрать слов русалки. Когда это они успели подружиться? Забава что, забыла, что этот гад её в колодец засунул? И почему она стремится наладить отношения с каждой сволочью, которая появляется в нашей жизни? Я подтянула отвисшую челюсть и передёрнула плечами: возможно, пока я спала, Севир сумел найти ключик и к русалке. Что у некромага не отнять — так это способность заключать сделки. Надо бы уточнить у подруги, какую её слабость он использовал.

Уныло потопала по лестнице и, прислушиваясь к голосам, которые доносились сверху, подумала о Генрихе. Возможно, освободившись от мучительного чувства к инститору, я вновь обрету спокойствие. А вдруг, после того, как наши отношения закончатся, в сердце останется лишь пустота? Словно пепелище после синего огня… Я упрямо помотала головой: нет, я же пыталась понять Генриха, но достучаться до инститора сложнее, чем проникнуть в Дубовую рощу! Казалось, чем дольше мы с ним вместе, тем сложнее наши отношения. То он холоден и даже немного жесток, то вдруг говорит такие слова, от которых кружится голова, а сердце трепещет от нежной боли! Я остановилась и, застонав, прижалась разгорячённым лбом к прохладной стене: как же глупо было так сильно влюбиться! Болезненная привязанность…