Джессика Эттинг - Пропащие души

– Потрахаться? – спросила Зи, избавив Гэбби от смущения, вызванного необходимостью произносить это вслух.

– Думаю, да. – Гэбби помолчала. – Но у нее в сумочке лежал пистолет.

Повисла тишина. Даже Нэш, кажется, был возбужден новым поворотом дела.

– Что еще ты можешь нам рассказать? – спросила Патриция.

– Думаю, она работала в ресторане. Может, официанткой, барменом или кем-то вроде того. Она сказала, что большинство парней, которые приходят туда, – ничтожества и скоты, а этот парень, с которым она встречалась… он другой. Но она не упомянула, как называется ресторан.

– Скорее всего, он недалеко от мотеля, – предположил Нэш.

Еще одна мысль осенила Гэбби.

– Я видела дату на ее телефоне, когда она взяла его в руки. Восьмое сентября.

Патриция и Нэш переглянулись.

– Восьмое сентября – это как раз за два дня до того, как убили Лили и похитили сыворотку, – сказал Нэш. – Это означает, что браслет оказался здесь за день-два до убийства, если не в тот же день.

Гэбби с удивлением посмотрела на него.

– Вы думаете, что женщина, которую я видела, и забрала сыворотку?

– Что если она украла ее и удирала отсюда так быстро, что браслет соскользнул с запястья, когда она торопилась к выходу? – предположил Эндрю. – Завалился между ступенек, а она даже не заметила, что он пропал. И даже если поняла, куда он делся, достать его было бы нелегко. Она, наверное, решила, что все равно его никто никогда не увидит.

– Все это – только предположения, – сказал Нэш. – Но даже если эта женщина никак не связана с сывороткой или убийством, этот браслет все равно свидетельствует, что она появлялась здесь, в хижине Лили, незадолго до убийства, и это важно. Она – единственный человек, у которого, по нашим сведениям, были какие-то контакты с Лили в те несколько дней накануне ее смерти.

– Вот почему я привезла вас сюда, – взволнованно сказала Патриция. – Я была уверена, что вы за час найдете то, чего никто не смог найти за месяц.

Гэбби все еще не оправилась от испуга, но ее сердце громко билось по другой причине. Восторг. И не только ее собственный. Она заметила его и на лицах других.

– Пожалуй, подходящий момент, чтобы обсудить последний вопрос, – продолжила Патриция. – Кто-то из вас хочет отказаться от участия и принять антидот, о котором я вам говорила? Потому что сейчас у вас есть такая возможность.

Гэбби вообще забыла про антидот. Когда Патриция впервые упомянула его в «Цитологии», девушка была уверена, что хочет этого. Да и как могло быть иначе? Тогда она только что узнала, что двое агентов ФБР подсунули ей какие-то таблетки без ее ведома и одарили ее способностью, которой она до сих пор не понимает. Но теперь ее настроение изменилось. Гэбби чувствовала себя намного бодрее после последнего видения и мысли о том, что она, быть может, изменила весь ход расследования. И если она примет антидот, разве это не значит, что ее ОКР вернется снова?

Она оглядела остальных. Возможно, они думали о том же, потому что никто из них не поднял руку.

Дождь колотил по ветровому стеклу, когда Зи, стараясь, чтобы ее не занесло, поворачивала в сторону микрорайона, где жила Гэбби. После того как они уехали из хижины, хлынул дождь, и теперь лило так сильно, что Гэбби едва видела, что находится в паре метров впереди.

– Вон тот дом в конце квартала, – указала Гэбби на разноуровневый дом, почти не отличающийся от других построек на улице.

Зи вырулила на своем «рэндж ровере» на подъездную дорогу.

– Думаю, мы… скоро увидимся? – осторожно сказала Гэбби. После всего, через что они прошли вместе, Гэбби не могла не чувствовать некой связи с Зи, но с тех пор, когда у нее были друзья, прошло уже так много времени.

– Угу, – ответила Зи, а потом посмотрела на Гэбби с серьезным выражением лица. – И ты права. Ты определенно добыла нам самую важную улику за сегодня.

– Я не говорю, что…

– Я подсмотрела это в твоей голове. – Зи выжидательно посмотрела на Гэбби.

Гэбби и правда думала об этом в машине, но в ее голове эти слова звучали далеко не так тщеславно, как в устах Зи. Гэбби просто гордилась собой, тем, что ей удалось найти что-то полезное для расследования.

– Я это не специально, – объяснилась Зи, заметив выражение лица Гэбби. – На самом деле, я еще не умею это контролировать. Но я серьезно считаю, что это великолепная улика. Как бы ты ни захотела это отметить, тебе определенно стоит сделать это сегодня вечером.

– Домашнюю работу? – сказала Гэбби, улыбнувшись уголком рта.

Зи недовольно застонала.

– И мне тоже. ФБР следовало бы разрешить нам свободное посещение школы из-за всего этого. Как мы вообще должны сосредоточиться на домашней работе, если заняты чем-то, что важнее в миллион раз?

Гэбби была того же мнения. Патриция сказала, что им нужно выжидать и не высовываться в течение следующих суток, пока в лаборатории ФБР исследуют браслет, чтобы проверить, есть ли на нем какие-то материальные улики. Но Гэбби не могла просто отключить на следующие двадцать четыре часа свои мысли о том, что происходило в офисе «Цитологии» и в хижине.

– Может, тебе явится видение со всеми ответами к домашней работе? – съязвила Зи.

Гэбби рассмеялась, выбралась из машины и застегнула куртку. Образ браслета настолько сильно врезался в ее память, что она едва чувствовала льющиеся на нее потоки дождя.

Она сунула ключ в замок и тут же услышала, как откликнулся ее отец.

– Кто там? – В его голосе слышалось неожиданное напряжение.

– Это я, – ответила Гэбби.

Родители потрясенно посмотрели на нее. Они вместе с ее младшей сестрой Надей сидели за кухонным столом, разложив на столе маркеры, листовки и плакаты.

– Ты только сейчас домой пришла? – Папа посмотрел на маму в поисках объяснения.

– Я не сообразила, что ее там нет, – сказала мама. – Когда я пришла с Надей с занятий гимнастикой, я просто решила, что она уже в своей комнате.

Вряд ли Гэбби могла их в чем-то обвинить. Обычно она приходила домой каждый день точно в 3.47 и скрывалась в своей спальне как в убежище, где могла совершать свои ритуалы вдали от любопытных глаз Нади или разочарованных взглядов родителей. Больше года они пытались «вылечить» ее, перепробовав разные решения, от безрезультатных схем медикаментозного лечения до гипнотерапии, и в итоге сдались.

А теперь они ждали объяснений.

– Я… ну… – Гэбби запнулась. К счастью, в разговор встряла ее восьмилетняя сестра.

– Мы делаем плакаты про Твинки, – объявила Надя, одетая в гимнастическое трико и спортивные штаны. Она выбрала красный перманентный маркер и тщательно обвела фото кошки в центре плаката.

Любимая полосатая кошка Нади пропала два дня назад, из-за чего на родителей свалилось такое количество переживаний, какое они обычно приберегали на случай участия Нади в гимнастических сборах. Тот же сорт переживаний, которые они испытывали, когда Гэбби выходила на лед во время состязаний по фигурному катанию.