Джессика Эттинг - Пропащие души

– Изменилось ли что-то в поведении Эми, что могло стать причиной аварии? – спросила Зи, решив зайти с другой стороны.

Кайя наклонила голову, с любопытством глядя на Зи.

– За несколько недель до смерти Эми Нину отправили в реабилитационный центр, а я осталась у них дома с Эми. И да, в ауре Эми, которая всегда была красновато-коричневой, что-то изменилось. Иногда она была мутной, иногда ясной. Но тогда ее аура оказалась ярко-белой, как будто она излучала свет.

Зи мысленно застонала. Вряд ли изменения в духовной ауре Эми можно назвать объективным доказательством, которое они искали. Она начинала терять терпение, но старалась не быть грубой.

– А что насчет ее поведения? В нем что-нибудь изменилось?

– Да, ее поведение соответствовало ауре. Она всегда была мрачной, проблемной. Западная медицина могла бы диагностировать у нее биполярное расстройство. А когда Нина отправлялась на реабилитацию, Эми обычно становилась подавленной. Но когда я приехала туда, в ней была какая-то легкость. Как я говорила, она внезапно начала проводить время с новой компанией друзей. Но дело было не только в этом. Казалось, будто она смотрит на мир другими глазами.

Сабрина наклонилась вперед.

– Она внезапно стала казаться менее подавленной? Как будто все почти прошло за одну ночь?

Кайя немного помолчала, обдумывая сказанное.

– В каком-то смысле. Возможно, депрессия рассеялась, но какая-то меланхолия по-прежнему таилась в ней. Она была поглощена новостями о той пропавшей девочке из Альбукерке.

Внутри у Зи что-то дрогнуло. О пропавшей девочке?

– В этом было что-то болезненное, но Эми не переставая говорила об этом, и мне даже пришлось попросить ее перестать возвращаться к этой теме, потому что это ужасно расстраивало меня. Она только и говорила, что о поисках этой маленькой девочки. Сэм какая-то.

Сердце Зи замерло.

– Сэм Карпентер.

Нэш сидел за своим столом в «Цитологии» и следил за картинкой с камер видеонаблюдения вокруг старшей школы Седар-Спрингс, как раз когда заканчивались занятия. На второй день операции его беспокойство из-за того, что он отправил всех пятерых туда собирать новые сведения, только усилилось. Он выискивал на экранах Сабрину, которую не видел весь день, что могло вообще ничего не значить, если учитывать, как беспорядочно камеры были расставлены вокруг школы.

Но Нэш беспокоился. Сегодня утром она вела себя странно, и он не мог понять, что это значит. Дала слабину под давлением? Маловероятно. Казалось, ничто не способно ее сломить.

Может, она поняла, что он солгал ей?

Нет, она никак не могла догадаться, что камеры рядом с ее домом работали превосходно. Сказать ей, что ему нужно настроить их, представлялось единственно возможным объяснением для случайного визита – иначе пришлось бы сказать ей правду, в которой он с трудом мог сознаться даже себе самому.

А правда заключалась в том, что он просто хотел ее увидеть.

Но вместо того, чтобы покинуть ее дом, с облегчением убедившись, что она в безопасности, Нэш чувствовал еще большее беспокойство, чем когда-либо. Сабрина что-то ему недоговаривала. Что-то беспокоило ее больше, чем очевидные события.

То интуитивное ощущение, которое посещало его и раньше, вспыхнуло с новой силой. Какой-то опасный фрагмент мозаики по-прежнему оставался скрытым, выжидая для своего появления момент, когда они будут меньше всего к этому готовы. Чувствовала ли Сабрина то же самое? Может, она именно поэтому вела себя странно?

Он оторвал взгляд от видео с камер и повернулся к ноутбуку. Уинкотт и Гринли оставались в числе подозреваемых, но Гринли был более вероятным кандидатом, потому что был связан с Робертом Карпентером. Патриция отправилась на встречу со стюардессой, которая ранее подтвердила алиби Роберта в ночь убийства Лили. Может, она была его подружкой и соврала ради него, а может, Роберт просто заплатил ей, чтобы она подтвердила, что он был на этом самолете. Патриция хотела выяснить это сама.

Видеозвонок от Карла Плуффэ, руководителя полевого штаба ФБР в Альбукерке, раздавшийся на компьютере, прервал его размышления.

– Агент Нэш, – сказал Плуффэ. Взгляд его ледяных синих глаз будто пронизывал экран.

– Да, сэр, – ответил Нэш. – Патриция еще не вернулась.

– Я знаю. Я хотел узнать твое мнение о том, как идет расследование. Патриция, похоже, вполне уверена, что вы близки к тому, чтобы задержать преступника и найти сыворотку. – Нэш понял подтекст: Плуффэ хотел получить от Нэша подтверждение того, что Патриция не приукрашивает их достижения.

Нэш кивнул.

– Надеюсь, что так. Мы проверили всех учителей и администраторов, которые ездили на закрытое мероприятие и получили фирменные ветровки. И с тех пор наш круг подозреваемых существенно сузился. Мы невероятно близки к тому, чтобы выяснить, у кого сыворотка, и безопасно вернуть ее в руки ФБР.

– Патриция сообщила мне, как ты разделался со списком подозреваемых. И это еще одна причина, по которой я звоню. – Плуффэ поерзал в кресле. – Я отрядил к вам несколько агентов из Альбукерке в качестве подкрепления, чтобы они помогли в расследовании относительно Уинкотта и Гринли.

Нэш знал, что другие агенты ненавидят подобные новости, потому что считают, что дополнительная «помощь» – это пощечина, которая влияет на их способность раскрыть дело или, по крайней мере, получить за него награду.

Но Нэш никогда не позволял своему эго проявляться подобным образом, особенно сейчас, когда пятеро их осведомителей подвергались потенциальной опасности.

– Они нашли что-то новое на кого-то из них?

– Пока ничего существенного. Но они обнаружили трех сотрудников школы, которые работали там на полставки, ездили на то мероприятие вместе с учителями и которых вы не брали в расчет.

– Правда? – сказал Нэш. Это означало, что зеленые куртки получили на три человека больше, чем они думали изначально. На три подозреваемых больше в этом списке именно тогда, когда они подобрались так близко к разгадке.

– Уверен, что у большинства найдется алиби, но я счел нужным сообщить вам, – добавил Плуффэ. – Я пришлю вам список. Мы, с нашей стороны, тоже продолжим поиск.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Нэш.

– Повторяю, я уверен, что это тупиковый вариант. То, что вам удалось откопать о Гринли, выглядит чрезвычайно многообещающим.

– Это не моя заслуга, – искренне ответил Нэш. – Большую часть улик нашли пятеро наших осведомителей.

Нэш поражался тому, как далеко «пропащим» удалось продвинуться за такое короткое время. Ему нужно будет сказать об этом Патриции.

Плуффэ удивленно нахмурился.

– Каких осведомителей?

Нэш мгновенно осознал, что Плуффэ понятия не имел о пятерых ребятах. Ему вообще ничего об этом не сообщили.