Роберт Маккаммон - Слушатель

Он закрыл руками лицо. Как он мог быть таким глупым? Предположить, что… да… предположить, что там он будет на своем месте! Как он вообще мог позволить себе вообразить, что его примут в том мире?

Ему нужен был слушатель. О, как сильно он нуждался в слушателе в эту самую плохую ночь из всех плохих его ночей!

Он сформировал в своей голове слово — сформировал четко и ясно — и послал его на своей собственной длине волны настолько же непостижимой ему, как и любая другая радиоволна, перемещающаяся по воздуху. Только эта волна была его собственной, он владел ею.

— Привет, — сказал он мысленно.

Он ждал ответа, но его не последовало.

— Привет, — он попробовал снова, на этот раз сильнее.

И снова — ничего. Что ж, она, возможно, уже спит. Иногда он звал ее, и она не отвечала, так что…

— Привет, — послышалось в ответ. Она вернулась. И хотя это был его собственный голос, звучавший в его голове, он все равно отличался… некоторые его интонации, акценты… они были другими. И Кертис знал, что она — на связи.

— Ты пытаешься уснуть? — спросил он.

Через некоторое время она ответила:

— Просто лежу.

— О, я не хотел тебя беспокоить.

— Я не сплю, — ответила она.

— И я. Твой день прошел хорошо?

И снова последовала короткая пауза, после которой она ответила:

— Моего младшего брата сбили сегодня. Он перебегал через дорогу, направляясь к мороженщику.

— Через дорогу… на какой улице?

Некоторое время ответа не было. Кертис слабо улыбнулся. Он, конечно же знал, что она девочка — она сказала ему об этом. Ей было десять лет. Но она не сообщила ему ни свое имя, ни место, где живет. Он решил, что она живет где-то в городе, потому что не представлял себе, что мог слышать кого-то, кто находился бы за множество миль — иначе он слышал бы и другие голоса днем и ночью. При этом это могли быть люди, которые понятия бы не имели, что вообще с кем-то разговаривают.

Его собственные способности начали проявляться понемногу, когда ему было девять лет, поэтому он подумал, что с ней все происходило примерно так же, кем бы она ни была. Они разговаривали так уже около четырех месяцев. Конечно, не каждую ночь, но один или два раза в неделю они просто разговаривали по ночам, будучи двумя незнакомцами на пороге сна, которые не совсем были готовы отпустить этот мир. Иногда он слышал ее в течение дня, но это было похоже на отрывистые возгласы « Ой! » или « Черт! », или «О х… », как будто она ударялась обо что-то ногой или роняла свои школьные учебники, поэтому ее мысленный голос становился сильнее. Но он никогда не отвечал, пока она не говорила ему «Привет», и не пытался пробиться к ней, если она не отвечала после двух приветствий.

— Просто улица, — ответила десятилетняя девочка-загадка, и Кертис понял, что она умна и не попадется на уловки, которые позволят узнать о ней больше. Она все еще развивала свои способности и изучала их, но, похоже, пока не до конца умела ими управлять.

— Ты ведь знаешь, что я — настоящий, правда? — спросил он.

— Мой папа говорит, что нет. Он говорит, я тебя придумала, и никакого Кертиса не существует.

— Имя моей мамы есть в телефонной книге. Я уже говорил тебе это. Он мог бы…

— Папа сказал мне больше этого не делать, — ответила она.

Ее голос, даже обличенный в его собственный, звучал в голове очень громко. Он думал, что она была даже сильнее, чем он в ее возрасте, а она только начинала постигать свой дар. Он вспоминал свою собственную растерянность, свое недоумение. Он был обычным маленьким мальчиком, и вдруг услышал в голове слова, которые звучали, как голос мистера Клебовски — они звучали на непонятном языке, на котором он говорил сам с собой, стоя за прилавком мясной лавки. У Кертиса ушло много времени на то, чтобы понять, что он не сходит с ума. Он слышал странные слова, слышал людей, которые говорили что-то в его голове, и, в конце концов, стал понимать, что это не его собственные мысли. Постепенно Кертис начал весьма умело этим пользоваться — как и эта маленькая девочка.

Он решил, что этот дар во многом помогал ему и вел его. С другой стороны велик был риск все же лишиться рассудка из-за этого дара рано или поздно.

— Ты не сможешь ничего с этим поделать, — ответил он. — Это то, какая ты есть. Ты такая же, как я.

— Я этого не хочу, — ответила она, и он услышал нечто неразборчивое, будто она считала, что это какая-то болезнь или проклятье, которое будет мучить ее всю оставшуюся жизнь. Что было не лишено смысла. Все зависело от того, сможет ли она, в конце концов, научиться этим управлять.

Кертис хотел успокоить ее, поэтому сказал:

— Меня, можно сказать, тоже… сбили сегодня.

Ответа не было.

Он ждал. Вскоре он подумал, что она ушла, но эта мысль не была предназначена ей — он мог сохранить ее втайне от девочки, хотя и не понимал до конца, как это работает. Как будто в его уме находилось какое-то специальное место, с помощью которого он мог проецировать свои мысли на чей-то персональный радиоприемник. « Телепатия» — вот, как называла это книга в библиотеке, и это звучало, как какая-то страшная болезнь, деформирующая кости.

Он не хотел больше беспокоить ее. Сегодня она ушла, и, возможно, надолго. Он начал подниматься с кресла. Пришло время ему раздеться, приготовиться ко сну и лечь, потому что наступало воскресенье, и…

— И что же сегодня случилось? — вдруг спросила она. — Кто тебя обидел?

Кертис помедлил с ответом, позволив себе снова расслабиться в кресле, и только потом сфокусировал энергию на том, чтобы отправить слова в их таинственное путешествие от разума к разуму.

— Я думаю, что я, по большей части, сам себя обидел. Я думал, что меня пригласили на вечеринку по случаю дня рождения одной девушки, которая мне… нравится. То есть, нравилась. А выяснилось, что она лишь хотела выставить меня дураком. Так что я не задержался там надолго.

— Ой. А ты подарил ей подарок?

— Подарил.

— Он был хороший?

— Хороший. Самый лучший, что я мог себе позволить.

— Ты же не оставил ей этот подарок, ведь так? — когда Кертис не ответил, она сама догадалась. — Ты ей его оставил.

— Да. Оставил.

— Я как-то ходила на день рождения к Райану Баккерсу и подарила ему хороший подарок, а на следующей неделе после этого он был таким вредным со мной в школе, что я сказала ему: если не будет вести себя хорошо, я заберу подарок назад. Я вообще не хотела идти на тот глупый день рождения. Вот, что я хочу тебе показать.

— Показать мне… что? — не понял Кертис.

— Что не все люди заслуживают хороших подарков, — ответила она. — Когда они их получают, они могут даже не оценить то, что получили.