Макс Фрай - Мертвый ноль [litres с оптимизированной обложкой]

– Твои приключения уже никогда не закончатся, куда ни уезжай, – сказал я. – Кто один раз вот так с головой вляпался в магию, считай, навсегда промок.

– Вот сразу видно масштабную личность, – усмехнулся сэр Шурф. – Обычно магию сравнивают с бескрайним бездонным океаном, окунувшись в который или сумеешь отрастить жабры, или утонешь, а для тебя она – просто лужа, в которую можно «вляпаться» и «промокнуть».

– «Бескрайний бездонный океан» – это слишком похоже на правду. Не хочу раньше времени ребенка пугать.

– Сам ты ребенок! – обиделась принцесса. – Я, между прочим, уже почти четыре года состою в ближней свите великого халифа Кутай Ан-Арумы. А детей на придворную службу не берут.

То ли моему другу на этот раз изменило его хваленое чувство времени, то ли он наконец-то достиг наивысшей ступени духовного совершенства, на которой человеку открывается сокровенная суть священной мантры «Ай-Да-Пошли-Они-Все», – но вместо заранее обещанного получаса мы просидели на крыше все полтора. И вернувшись в гостиную, конечно, уже не застали там леди Кайрену Умату, которая давным-давно отчаялась меня дождаться.

Зато все остальные были на месте и в восхищении: Базилио – от способности леди Кайрены к решению головоломок, собаки – от сладких воспоминаний о честно поделенном торте, а кошки – от неожиданного изобилия приятных человеческих существ. До появления в доме Базилио они вообще были от нас не в восторге, а теперь к ней прибавилась шиншийская принцесса. Да и начальница Столичной полиции, на их взгляд, была вполне ничего. На мой, впрочем, как ни странно, тоже, невзирая на нашу с ней фатальную неспособность друг с другом договориться. А может быть даже отчасти благодаря ей. Я так привык легко находить общий язык со всем, что шевелится, что внезапная череда коммуникативных провалов разбудила во мне что-то вроде азарта. По крайней мере, я думал о леди Кайрене Умате практически весь остаток вечера, запоздало ругал себя, что не выполнил ее просьбу, не поговорил с нею наедине хотя бы четверть часа, уж столько-то принцесса без меня бы спокойно высидела, подобные испытания ей только на пользу – ну и какого черта я так уперся? Просто чтобы рассердить бедную леди Кайрену, которой и так несладко? Но, ради последней ласковой бездны, зачем?!

Даже внезапный визит сэра Джуффина Халли с новенькой, нераспечатанной колодой карт не отвлек меня от этих мыслей – до тех пор, пока я не продул полдюжины партий кряду. Пришлось сконцентрироваться на игре, и тогда леди Кайрена наконец-то вылетела из моей бедной головы, измученной карточными комбинациями, шиншийскими оскорблениями, магическими заклинаниями и традиционными собачьими жалобами на отсутствие ужина – то ли третьего, то ли четвертого по счету, поди уследи.

Следующие несколько дней промелькнули так незаметно, что, если бы не регулярные перерывы на сон, все как один заполненные теми самыми бестолковыми нерабочими сновидениями, которые кажутся мне наилучшей разновидностью отдыха, я бы счел их одним затянувшимся днем.

Принцесса всюду следовала за мной хвостиком и по-прежнему спала, умостив голову на мои ноги, хотя следует отдать должное ее мужеству и силе дикарского амулета, в ванной я уже мог запираться на целые полчаса. Очевидной магии она училась так легко, что завидки брали: теоретически ей достались не чьи-нибудь, а мои способности, но на практике рядом с ней я чувствовал себя обычным троечником, старательным, но туповатым. Однако виду, конечно, не подавал, напротив, хвастался и задирался, старательно укрепляя свой авторитет теми методами, которые производили на мою гениальную ученицу наиболее убедительное воздействие.

В Дом у Моста я заходил ежедневно, но пользы от меня там было, мягко говоря, немного. Одна бескорыстная радость, да и то не столько от меня самого, сколько от принцессы, которую я с собой приводил. Единственный человек, который не особо нам радовался – леди Кайрена Умата, регулярно попадавшаяся навстречу в коридорах Управления Полного Порядка, как бы специально для того, чтобы обдать укоризненным холодом и пожелать хорошего дня таким тоном, каким в старину вызывали на дуэли.

Но смотреть на нее все равно было чистое счастье, как на шедевр живописи или архитектуры: все-таки на удивление изящная женщина, даже плотная ткань зимнего лоохи не могла скрыть соблазнительных изгибов ее маленького тела. И пышные рыжие кудри под старомодным тюрбаном, и эти невероятные голубые глазищи в пол-лица. И нос безупречной лепки, хоть на монетах ее профиль вместо Королевского чекань, а потом рыдай, как скупец над каждой горстью, не в силах добровольно расстаться с такой красотой. Пару раз я чуть не предложил леди Кайрене заходить в гости почаще, можно даже без тортов, но вовремя прикусывал язык, понимая, что новый визит в наш бедлам, скорее всего, окончательно превратит прекрасную начальницу Столичной полиции в моего лютого врага. А я все еще надеялся с нею поладить – не сейчас, так когда-нибудь потом, например после отъезда шиншийцев; наверняка к тому времени все наши недоразумения забудутся, как глупый предутренний сон.

По вечерам в Мохнатом Доме постоянно толклись гости: мои коллеги, сокурсники Базилио, студенты Дримарондо, который, уважая стремление своих студентов познакомиться с настоящей шиншийской принцессой, любезно согласился принимать зачеты на дому, ученики леди Тайяры, не спешившие расходиться после занятий, и подружки юной леди Тапуты, при всякой возможности прибегавшие ее навещать. Сэр Кофа Йох мог ликовать: теперь получив выходной, девицы из ближней свиты халифа не разбредались по столичным трактирам в поисках хоть какого-нибудь завалящего повода для драки, а стекались в мою гостиную, где их поджидали все чудеса Мира в лице говорящей и просто очень большой собак, толстых насупленных кошек, охотно залезавших им на колени, напитков, которые я эффектным жестом ярмарочного фокусника доставал для них из Щели между Мирами, и, чего уж там, симпатичных студентов, готовых на любые безумства ради возможности их поцеловать.

Впрочем, вместо того, чтобы ликовать, Кофа как угорелый носился по городу, я его почти не видел. И Мелифаро совсем пропал, хотя работы у Тайного Сыска сейчас особо не было. Зато она была у Столичной полиции – собственно, как всегда. В отличие от нас, отрывающих задницы от кресел только в случаях исключительной важности, полицейские, занятые повседневной рутинной работой, после всякого успешно завершенного дела почивают на лаврах, самое большее, четверть часа.

Мы и раньше регулярно помогали полиции, но до такого самозабвенного альтруизма даже у меня обычно не доходило. То есть в итоге, леди Кайрена Умата добилась своего: Тайный Сыск взял на себя чуть ли не половину полицейской работы, просто не согласно переписанным по ее разумению служебным инструкциям, а исключительно по сердечной доброте.