Макс Фрай - Мертвый ноль [litres с оптимизированной обложкой]

– По-моему, и так все понятно, – пожала плечами Кенлех. – Если я прошу разрешения здесь пожить, значит, больше не хочу жить дома. Если я не хочу жить дома, значит, решила расстаться с мужем. Если я решила с ним расстаться, значит, он жив, здоров и вполне благополучен; ясно же, что близких не бросают в беде. Я, как ты сам видишь, тоже в полном порядке. Значит, тебе не о чем беспокоиться. Я знаю, что ты нас обоих любишь, но ведь можно любить и по отдельности, правда? Не обязательно сразу двоих, набором?

– Не обязательно, – согласился я. – На этот счет можешь быть совершенно спокойна. Я в любой комплектации вас люблю. Хочешь выпить?

– Вот наконец-то хороший вопрос, – улыбнулась Кенлех. – На такой и ответить приятно. Наливай.

Четверть часа и примерно полбутылки редчайшей «Блистающей бездны» спустя, Кенлех спросила:

– Помнишь, почти год назад мы все ездили в Нумбану на ярмарку, встречаться с Правдивым Пророком? Знаешь, что он мне тогда сказал?

Я отрицательно помотал головой.

– Всего три слова: «Ты не ошиблась». Мне этих трех слов надолго хватило, чтобы ходить, не касаясь земли, без всякого колдовства, просто от счастья; некоторые очень смешно удивлялись: «Ой, а ты так умеешь? Когда успела? А кто тебя научил?..» Пророчество, в любом случае, отличное, но теперь понятно, что я поначалу неправильно его поняла.

Я вопросительно поднял бровь. Прекрасный полемический прием, позволяющий достаточно внятно потребовать уточнений и одновременно промолчать. Это почему-то действует на собеседников гораздо лучше, чем беспомощные расспросы: «Что ты имеешь в виду?» Вот и сейчас Кенлех сразу принялась объяснять:

– Я, сам знаешь, много лет была очень счастлива в браке. Говорят, так довольно редко случается, что люди находят главный смысл жизни в любви. Для большинства любовь – здорово, но совершенно недостаточно для полноты жизни. И даже не обязательно, вполне можно и без любви обойтись, если почему-то не складывается. Ты, собственно, сам такой. И, кажется, вообще все, с кем я знакома. А если учесть, что мои сестры-близнецы решили посвятить свою жизнь магии и пошли учиться к леди Сотофе, неудивительно, что меня грызли сомнения, правильный ли выбор я сделала, не ошиблась ли, когда решила, что главным делом моей жизни будет любовь – раз уж так удачно сложилось, что она пришла и оказалась взаимной… Если смотреть со стороны, выглядит довольно забавно: я была очень счастлива, но совсем не уверена, что это правильно для меня.

– Очень хорошо тебя понимаю.

– Знаю, что понимаешь. С тобой в этом смысле всегда было легко, ты всегда понимал меня с полуслова, лучше, чем сестры, даже лучше, чем я сама. Но о своих сомнениях я не могла с тобой поговорить. Потому что Мелифаро – твой друг, и ты был очень рад, что у нас с твоей легкой руки все так хорошо сложилось; тебе нравится удачно устраивать чужие дела. Я заранее знала, что ты мне скажешь: «Конечно, все правильно сделала, ты молодец», – и не обманешь, нет. Но толку в твоих словах все равно будет немного, поскольку ты, как и я сама, хоть и не в той же степени, заинтересованное лицо.

– Это правда, – согласился я.

– И тут вдруг объявился Правдивый Пророк; все говорили, что к нему можно прийти с любым, самым сложным вопросом. А пока я придумывала, под каким предлогом съездить в Нумбану, выяснилось, что встретиться с Пророком нужно для дела, чтобы помочь какому-то вашему расследованию, так что мы отправились туда всей семьей, с друзьями и соседями [22] О Правдивом Пророке и массовом паломничестве к нему подробно рассказывается в повести «Вся правда о нас». . Сам понимаешь, с каким вопросом я заходила в палатку Пророка. Но спрашивать вслух не пришлось, он сразу, едва на меня взглянув, сказал: «Ты не ошиблась», – и улыбнулся так, как будто подарил мне весь Мир. Ну, он и правда в каком-то смысле мне его подарил. Так здорово оказалось жить без сомнений! Точно знать, что я не ошиблась, да и не могла, наверное, ошибиться: не может ошибаться тот, кто не принимает решений. А за меня все решила судьба.

– На самом деле судьба только предлагает нам задачи, одну за другой. Что это будут за задачи – целиком ее выбор. Но решаем их все-таки мы сами, – сказал я.

– Может быть, и так, – пожала плечами Кенлех. – Но знаешь, что забавно? Я думала, «ты не ошиблась», – означает, что я поступила правильно. А на самом деле подразумевалось: да какая разница, эта история не на всю жизнь, а всего на несколько лет. Не так уж много времени потеряешь, чтобы об этом беспокоиться, настоящий выбор у тебя еще впереди. Видишь, как быстро все закончилось. Это печально, но ничего, не беда. Мне уже заранее интересно, как теперь все будет. Какие, как ты говоришь, задачи мне предложит судьба. И что я, в итоге, нарешаю. Поэтому и хочу для начала пожить у тебя: чтобы не торопиться, не принимать первое попавшееся решение только потому, что оставить как есть – невыносимо. Хорошо, что Мохнатый Дом такой огромный, и я никому не помешаю. И мне – никто. Здесь можно прожить хоть полгода и ни с кем не встречаться, пока сама не захочу. Правда же, можно?

– Да, это запросто, – подтвердил я. – Не захочешь выходить из своих комнат, никто и не узнает, что ты у нас поселилась. Кроме слуг, конечно, но они – Королевские слуги. Почти невидимы и так молчаливы, что, можно сказать, не в счет. Я, представляешь, поначалу довольно долго был уверен, что порядок в этом доме наводится как-то сам, без человеческого участия. И стол накрывается сам по мере необходимости, и грязная посуда сама исчезает потом неведомо куда.

– Ты просто очень рассеянный и невнимательный, – улыбнулась Кенлех. – И дома в ту пору бывал хорошо если раз в дюжину дней. Но слуги мне и правда не помешают. Они уж точно не станут расспрашивать, какого лешего я тут забыла. В смысле почему снова живу дома. А объяснять совершенно не хочется. Что тут объяснишь: просто все взяло и закончилось. Было, было, и вдруг – раз, и нет.

Мне хватило ума не спрашивать: «Из-за чего вы все-таки поссорились?» Вообще-то я еще и не такую глупость ляпнуть могу, но великое магическое искусство вовремя прикусывать язык с годами стало даваться мне несколько лучше, чем прежде. Хотя до настоящего мастерства мне еще далеко.

Поэтому я ни о чем не стал спрашивать, а просто подлил ей вина. «Блистающая бездна» на то и блистающая, что, оказавшись в стакане, начинает светиться. Поэтому пить это вино днем не имеет смысла, только ночью, пригасив лампы, чтобы все окуталось мраком.

Что-что, а мрак у нас сейчас был.

– Мы не поссорились, – сказала Кенлех, отвечая на мой невысказанный глупый вопрос.

Все мои друзья говорят, что я слишком громко думаю. Я долгие годы был уверен, что это они так шутят. Но похоже, все-таки просто констатируют факт.