Филиппа Грегори - Буревестники [litres с оптимизированной обложкой]

– Но наступит день, когда ты будешь молиться об этой возможности, – сказал он, забирая шкатулку у нее из рук и переходя на нос галеры. – Сестрица моя, христиане и вполовину не такие добрые, как ты думаешь. Я это знаю, поскольку родился и рос среди них – и был безжалостно брошен ими, точно так же, как ты.

– Меня никто не бросал! – Ишрак почему-то очень захотелось, чтобы он ее услышал.

– Конечно, бросили, – произнес он. – Либо твой отец, либо твоя мать. Ведь ты сейчас здесь, с кожей цвета меда и глазами, как финики, – однако прислуживаешь христианину, не признаешь близких и отказываешься возвращаться домой с нами, когда мы тебя зовем.

– Я нахожусь рядом со своими близкими, – упрямо заявила она.

– Нет, сестрица. Они для нас – чужаки.

Оба ненадолго замолчали.

– Ты хорошо обучена, – нарушил паузу Раду. – У тебя – масса умений: ты двигаешься, как боец, а пишешь, как ученый.

Она ничего не ответила.

– Ты работаешь на людей, которые считают, что ты попадешь в ад, – добавил Раду.

Ишрак вручила ему шкатулку и сошла с палубы на мол.

– Когда настанет день и ты увидишь человека, похожего на меня, тебе надо будет повернуться к нему спиной и бежать ко мне, – повторил Раду свое предостережение. – Иначе ты увидишь страшные вещи, совершишь чудовищные поступки, заглянешь в бездну. Тебе начнет казаться, что ты находишься в преисподней, о которой твердят христиане.

Ишрак нахлобучила шляпу на лоб и подняла воротник, словно прячась от дождя. Повернувшись, она зашагала прочь от Раду – хотя предпочла бы остаться на галере.

Пикколо наблюдал за оттоманским судном целый день – и через щелки ставен, закрывших окна прибрежных домов, и сквозь амбразуры форта. Оттоманы остругали мачту, чтобы она вошла в паз, установили ее на место, закрепили реи и парус и, наконец, как и было обещано, на закате отошли от причала. Гребцы провели корабль мимо гавани и перегораживающей бухту мокрой цепи.

– Остановите судно!

Крик разнесся по узким улочкам в сопровождении цокота копыт. Оседланный конь проскакал к самому берегу. Лука молниеносно развернулся, готовясь встретить очередную опасность.

– Остановите галеру! Именем Его Святейшества!

Поколебавшись мгновение, Лука бросился к форту, размахивая руками:

– Стойте! Кто-то едет!

Конь вырвался из полутемной улочки: всадник низко пригибался к холке, искры летели из-под бьющих о булыжник подков. Соскочив на землю, мужчина закричал:

– Приказываю его остановить!

Люди выбегали из форта, спеша разобраться в новом повороте событий.

Незнакомец набросился на Луку.

– Кораблем командует величайший враг христианского мира!

– Как мы его остановим? – сердито буркнул капитан Гаскон. – Он под парусом – и у него куча гребцов! Что за чушь!

Незнакомец в ярости затопал ногами:

– Кораблем командует демон!

– Галера уже ушла! – воскликнул Лука. – Кроме того, в Пикколо нет даже пушки. Мы не сможем стрелять! И он пришел под флагом перемирия. Почему ты требуешь его задержать? По чьему приказу действуешь?

Затем Лука разглядел темно-синюю рясу и зоркие черные глаза под тенью капюшона – и понял, что все это ему пугающе знакомо.

Брат Пьетро преклонил колено.

– Милорд! – произнес он.

Лука неуверенно спросил:

– А вы и вправду милорд?

Мужчина смотрел мимо них, на рабскую галеру: ветер наполнил ее паруса, а рабы уже подняли весла и перестали грести. И, словно насмехаясь над ними, высокий юноша, который находился на корме, развернул вымпел с яркими синими и зелеными красками и громадными золотыми глазками. Лука и все остальные увидели длинную ленту драгоценной золотой ткани, искусно расшитой на манер павлиньих перьев. То был символ аристократии Оттоманской империи, штандарт высокопоставленного человека страны-завоевателя.

– Это Раду сель Фрумос? – вопросил магистр. – Отвечайте! Проклятие!

– Да. Он назвался Раду-беем, – подтвердил Лука.

Покосившись на брата Пьетро, оставшегося стоять на одном колене, прижав ладонь к груди, Лука уверился в том, что разъяренный мужчина действительно и есть милорд, который завербовал его в орден Тьмы. Лука опустился на колени возле монаха и тоже прижал ладонь к сердцу.

– Приветствую вас, милорд.

– Встаньте! – бросил тот, даже не взглянув на них.

– Сожалею, что мы не знали о вашем желании его задержать, – выдавил брат Пьетро. – Он привел сюда свой корабль, потеряв мачту. Увы, мы оплошали! Но оттоманы оказались хорошо вооружены, а у нас не было ни пушки, ни храбрых воинов.

– Надеюсь, в будущем вы будете более внимательны. – Милорд перевел дыхание и постарался успокоиться. – Если вы вдруг снова с ним встретитесь, надо его пленить и послать за мной. Если нельзя его поймать, то просто убейте. Он – мой главный недруг. Я не прощу его за то, что он мне противостоит. Он постоянно строит козни против меня. Он – заместитель главнокомандующего у султана Мехмета Второго. Именно он разрушил оборону Константинополя. Он возглавляет их армию. Он – величайший враг всех христиан мира. Как бы мне хотелось захватить неверного в плен! Я жажду увидеть его смерть! Он – посланец сатаны. Он сам по себе уже знаменует конец света.

Лука встревоженно переглянулся с братом Пьетро – и оба встали.

В море великолепный флаг чуть приспустили в насмешливом приветствии, а затем подвязали. Мужчины на берегу провожали взглядом галеру, а та стремительно удалялась в темнеющее море, пока ее не скрыли ранние сумерки.

– Вот он и улизнул, одурачив всех нас, – подытожил милорд. – Он относится к нам, как к сухопутным крысам, визжащим что-то вслед уходящему кораблю. Но теперь-то вы его запомнили! А в следующий раз – ибо он, несомненно, состоится – вы не позволите ему так с вами обойтись.

– Ни за что! – заверил его брат Пьетро.

Лорд помолчал, постепенно поумерив свой гнев.

– Я прочел твой доклад о Крестовом походе детей и об огромной волне, – сказал он Луке. – Мне попался на пути твой посланец: я ехал сюда, чтобы проводить крестоносцев. Подробности расскажешь мне за ужином.

– Это очень бедный постоялый двор, – предупредил его Лука. – Им надо еще многое починить и просушить комнаты.

– Не важно. Вы готовы отправиться в Сплит?

Лука покачал головой:

– Нет, милорд. Тот берег пострадал от волны еще сильнее, чем здешние селения. Повсюду царит разруха. У нас не получится добраться до Сплита: люди бегут оттуда, хотя здесь тоже бедственное положение. Мы собирались писать вам, чтобы получить новые распоряжения.

Милорд погрузился в размышления:

– Можете отправиться по суше на север, в сторону Венеции. Мне надо, чтобы вы там кое-что проверили.

Он молча передал повод своего коня Фрейзе и зашагал к гостинице.