Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– Шрамы мне не мешают – напоминают о том, что я боролась и выжила. – Я все равно одернула рубашку, спеша прикрыть спину.

– Ему тоже не мешают. Любовь де Клермонов всегда оставляет метки на теле – Мэтью это отлично знает.

Я застегнула пуговицы дрожащими пальцами, не глядя на Мириам.

– Очень опасно было вот так давать ему свою кровь – он ведь мог не остановиться, – с невольным восхищением сказала она, подавая мне черные легинсы.

– Де Клермоны бьются за тех, кого любят, – так сказала мне Изабо.

– Она все поймет, а вот Мэтью… Ему еще предстоит сжиться с этим – с твоей кровью и со всем остальным.

Между нами висело невысказанное имя: Жюльет.

Мириам снова поставила капельницу, отрегулировала ее.

– Они с Маркусом едут в Канаду. Мэтью долго будет искать того, кем согласится поживиться, но тут уж ничего не поделаешь.

– А Саре и Эм не будет грозить опасность, когда они уедут?

– Немного времени ты нам выиграла. В Конгрегации и подумать не могли, что Жюльет потерпит неудачу. Герберт так же горд, как и Мэтью, и почти столь же непогрешим. Лишь через несколько дней они сообразят, что к чему… – сказала Мириам и осеклась с виноватым видом.

– Дай мне поговорить с Дианой, – попросил Мэтью, стоя в дверях.

Вид у него был ужасный: лицо осунувшееся, голодное, под глазами лиловые круги. Мириам вышла и с щелчком закрыла за собой тяжелые двери. Я воочию видела, как голод борется в Мэтью с инстинктом защитника.

– Когда вы едете? – Я старалась показать, что ничего не имею против.

– Я никуда не еду.

– Тебе нужно восстановить силы. В следующий раз Конгрегация одного бойца не пошлет.

Представив, сколько еще созданий из прошлого Мэтью может откликнуться на призыв, я попыталась сесть.

– Ты теперь такой опытный воин, ma lionne, что разгадала всю их стратегию? – По лицу невозможно было понять, что он чувствует, но в голосе слышался легкий смешок.

– Мы доказали, что нас не так-то легко побить.

– Не так-то легко? – Он сел на подушки рядом со мной. – Ты чуть не погибла.

– Ты тоже.

– Ты спасла меня своей магией, я это чувствовал. Луговая манжетка и серая амбра.

– Пустяки.

Я не хотела говорить Мэтью, что именно пообещала в обмен на его жизнь.

– Врешь. – Он взял меня за подбородок. – Не хочешь говорить – не говори, только не лги мне.

– Не у меня одной в нашей семье есть тайны. Расскажи мне о Жюльет Дюран.

Он отошел к окну:

– Ты уже знаешь, что познакомил нас Герберт. Он похитил ее из каирского борделя и долго держал на грани жизни и смерти, прежде чем обратить, а после сделал из нее привлекательную для меня женщину. До сих пор не знаю, была ли она изначально безумна, или это он ее свел с ума своими манипуляциями.

– Зачем ему это было нужно? – спросила я недоверчиво.

– Чтобы она прокралась в мое сердце, а там и в семью. Герберт мечтал поступить в наш орден, но отец ему отказывал раз за разом. Проникнув в тайны братства и де Клермонов, Жюльет получала право убить меня. Герберт растил из нее и любовницу, и убийцу. – Мэтью подцепил пальцем облупившуюся краску на оконной раме. – Когда мы впервые встретились, она лучше скрывала свою болезнь – я не скоро заметил признаки. Изабо и Болдуин никогда ей не доверяли, Маркус ее на дух не выносил. Что до меня… Герберт хорошо ее выдрессировал: она мне напоминала Луизу, и все странности я объяснял хрупкостью и эмоциональной неустойчивостью.

«Ему всегда нравились хрупкие создания», – говорила мне Изабо. Мэтью с Жюльет связывало нечто более глубокое, чем секс.

– Ты все же любил ее.

Я вспомнила поцелуй Жюльет, и меня передернуло.

– Когда-то. Давным-давно. Не зная, что я обманут. Потом я еще долго следил за ней издали – проверял, хорошо ли о ней заботятся, ведь сама о себе позаботиться она не могла. Началась Первая мировая война, и Жюльет исчезла. Я счел ее погибшей и больше не вспоминал о ней.

– Ты следил за ней, а она за тобой. – Я помнила, как зорко подмечала Жюльет каждый мой шаг.

– Знай я об этом, она бы к тебе и близко не подошла. – Мэтью смотрел, как занимается за окном бледное утро. – И вот еще что: обещай никогда больше не спасать меня с помощью своей магии. Не хочу жить дольше, чем суждено. Пусть жизнь и смерть решают это между собой. Изабо когда-то вмешалась в их спор – не повторяй этого. И не проси Мириам или кого-то еще сделать тебя вампиром. – В голосе Мэтью звучал невообразимый холод, вампир подошел ко мне. – Никто, даже я, не обратит тебя в то, что противно твоей природе.

– Тогда пообещай что-то взамен.

– Что именно? – недовольно прищурился он.

– Не проси меня уйти, когда ты в опасности. Все равно не уйду.

Пока Мэтью раздумывал, сможет ли он сдержать подобное обещание, я прикидывала, как в следующий раз распорядиться своей неосознанной силой, чтобы его не спалить и самой не утонуть. После нескольких мгновений настороженного молчания я погладила Мэтью по щеке:

– Поезжай с Маркусом на охоту: за несколько часов с нами ничего не случится.

Его бледность все еще была нездоровой – он тоже потерял много крови, не только я.

– Тебя нельзя оставлять одну.

– Со мной будут тетушки, не говоря уже о Мириам. В Бодли она сообщила мне, что ее зубы не менее остры, чем твои. Я ей верю.

Мои знания по части вампирских зубов успели значительно расшириться.

– К ночи будем дома, – проворчал он, в свою очередь погладив меня по щеке. – Хочешь чего-нибудь прямо сейчас?

– Поговорить с Изабо.

Сара вела себя отчужденно, и я испытывала острую нужду в материнской заботе.

– Хорошо. – Скрывая удивление, он достал мобильник (кто-то, видимо, успел найти его в кустах) и набрал Сет-Тур.

– Maman? – (Из телефона полилась французская речь.) – Она в полном порядке, – заверил Мэтью, – и хочет поговорить с тобой.

После паузы мы услышали всего одно слово:

– Oui.

– Изабо? – Мой голос дрогнул, на глаза навернулись слезы.

– Слушаю тебя, Диана, – мелодично пропела трубка.

– Я чуть не потеряла его.

– Тебе следовало послушаться и бежать от Жюльет сломя голову, – упрекнула она и тут же смягчилась. – Но я рада, что ты не послушалась.

Тут я разревелась в полную силу. Мэтью пригладил мне волосы, заправив за ухо всегдашнюю прядь, и вышел.

Только Изабо я могла излить свое горе и повиниться, что не убила Жюльет сразу, при первой возможности. Я рассказала ей все – о внезапном появлении Жюльет, о ее поцелуе, об ужасе, испытанном, когда Мэтью начал пить мою кровь, о том, что чувствуешь, когда тебя возвращают к жизни. Я знала, что она поймет, и она поняла. Изабо прервала меня лишь однажды, когда речь зашла о деве и старухе.

– Значит, моего сына спасла богиня… В справедливости и чувстве юмора ей не откажешь, но это не телефонный разговор. Расскажу, когда снова приедешь в Сет-Тур.