Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– Где ты это достал?

В магазине у вокзала таких вин не было.

– Купил у Антуана-Мари, положившись на его слово. Он уверял, что это нечто особенное.

Я посмотрела на этикетку. «Шато-икем» – об этой марке даже я слышала.

– Купил и сохранил, – сказала я.

Он пил шоколад в Париже в 1615-м, получил разрешение на постройку дома от Генриха VIII в 1536-м – что ж удивительного, если в 1811-м он покупал вина. А из-под его ворота виден шнурок, на котором он носит древний знак паломника.

– Мэтью, – начала я осторожно, боясь его рассердить, – сколько тебе лет?

Он поджал губы, но ответил довольно непринужденно:

– Я старше, чем выгляжу.

– Это я знаю, – нетерпеливо сказала я.

– Почему мой возраст так много для тебя значит?

– Моя специальность – история. Если кто-то помнит комету тысяча восемьсот одиннадцатого года и как во Францию привезли шоколад, невольно возникает вопрос, какие еще события он застал. В тысяча пятьсот тридцать шестом ты уже жил на свете – я была в доме, который ты в то время построил. Может быть, ты знал Макиавелли? Пережил Черную Смерть? Учился в Сорбонне у Абеляра?

Мэтью молчал. У меня по шее побежали мурашки.

– Судя по твоему медальону, ты был в Святой земле. Участвовал в Крестовом походе? Видел комету Галлея, прошедшую в тысяча шестьдесят шестом году над Нормандией?

Молчание.

– Видел, как короновали Карла Великого, как пал Карфаген? Противостояли Аттиле, когда тот шел на Рим?

– О каком из падений Карфагена ты говоришь? – осведомился вампир.

– Тебе видней.

– Будь ты неладен, Хэмиш Осборн, – пробормотал он, комкая скатерть.

Не нашедшись с ответом уже второй раз за два дня, Мэтью медленно провел палец сквозь пламя свечи. Кожа вздулась красными пузырями и тут же опять побелела – боли, судя по лицу, он не успел испытать.

– Телу моему около тридцати семи лет. Я родился примерно в то время, когда Хлодвиг [28] Хлодвиг I (около 466–511) – король франков; правил в 481/482–511 гг., из династии Меровингов. Датой его крещения считается Рождество 496 г. перешел в христианство. Это я знаю со слов родителей – дни рождения у нас отмечались не каждый год. Для ровного счета можно взять пятисотый год. – Он бросил взгляд в мою сторону и опять уставился на свечу. – Как вампир я возродился в пятьсот тридцать седьмом году. За исключением Аттилы, который был еще до меня, ты, в общем, правильно расставила вехи тысячелетия, прошедшего между этой датой и той, когда я заложил в Вудстоке первый камень. Макиавелли, должен тебе сказать как историку, был фигурой не столь уж значительной. Мелкий флорентийский политик, не особенно успешный. – В голосе Мэтью звучала усталость.

Выходит, ему больше полутора тысяч лет.

– Не стоило мне допытываться, – сказала я извиняющимся тоном, не зная, куда девать глаза.

И с чего я взяла, что, узнав биографию этого вампира, лучше его пойму? В голове всплыла строчка из Бена Джонсона – она говорила о Мэтью больше, чем коронация Карла Великого.

– «Ты временам принадлежишь – не веку» [29] Бен Джонсон (1573–1637) посвятил эти слова Шекспиру, своему современнику. , – процитировала я.

– «Близ тебя не замечаю времени», – ответил он более поздней цитатой из Мильтона [30] Джон Мильтон. Потерянный рай. Перевод Арк. Штейнберга. .

Мы снова посмотрели друг другу в глаза, но я разрушила начавшие создаваться чары:

– Что ты делал осенью тысяча восемьсот пятьдесят девятого года?

– Это Питер Нокс тебя подучил? – помрачнел Мэтью.

– Он сказал, что ты вряд ли поделишься своими секретами с колдуньей, – спокойно сказала я, хотя внутри у меня все сжалось.

– Неужели? – Мэтью сдерживал гнев – я видела это по его плечам и стиснутым зубам. – В сентябре тысяча восемьсот пятьдесят девятого я просматривал рукописи в Ашмоловском музее.

– Зачем? – «Скажи правду, – мысленно взмолилась я, скрестив под столом пальцы. Я вынудила его рассказать начало, но хотела, чтобы остальное он поведал сам. – Не надо игр, не надо загадок. Просто скажи».

– Незадолго до этого я прочел одну рукопись, написанную натуралистом из Кембриджа. Прочел перед тем, как ее отправили в типографию. – Мэтью поставил бокал на стол.

Я прижала руку к губам, вспомнив, какая в том году вышла книга.

– «Происхождение».

Ее, как и «Начала» Ньютона, не требовалось именовать полностью. «Происхождение видов» Дарвина известно всем, кто учил биологию в средней школе.

– Летом Дарвин опубликовал статью о своей теории естественного отбора, но книга сильно от нее отличалась. То, как он отследил известные всем явления и подвигал читателя к революционным открытиям, было подлинным чудом.

– У алхимии нет ничего общего с эволюцией. – Я схватила бутылку с драгоценным вином и плеснула себе еще, чувствуя настоятельную потребность подкрепить свои умственные способности.

– Ламарк [31] Жан-Батист Ламарк (1744–1829) – французский естествоиспытатель, автор первого эволюционного учения. полагал, что все виды, происходя от различных предков, независимо эволюционировали к высшим формам существования. Это очень похоже на веру твоих алхимиков в то, что философский камень есть конечный продукт естественного превращения неблагородных металлов в медь, серебро и золото.

Мэтью тоже протянул руку к бутылке. Я подвинула ее через стол.

– Но Дарвин был не согласен с ним, хотя и пользовался сначала тем же термином – «трансмутация».

– С «линейной трансмутацией» он в самом деле не соглашался, однако его теорию естественного отбора можно рассматривать как серию связанных трансмутаций.

Может быть, Мэтью прав и магия действительно присутствует во всем, чего ни коснись. В теории гравитации Ньютона и теории эволюции Дарвина.

– В мире полно алхимических манускриптов. – Осваиваясь с картиной в целом, я старалась не упускать деталей. – Почему именно ашмоловские?

– Увидев, как Дарвин пересматривает в свете биологии алхимическую теорию трансмутации, я вспомнил рассказы о таинственной книге, объясняющей происхождение трех наших видов – колдунов, даймонов и вампиров. Раньше я всегда думал, что это фантазия. – Он отпил вина. – Говорили, что эта тайна скрыта от людских глаз в некоем алхимическом труде. Публикация «Происхождения» побудила меня заняться розысками. Если бы такая книга существовала, Элиас Ашмол ее бы непременно купил. У него был нюх на необычные рукописи.

– Ты разыскивал ее здесь, в Оксфорде? Сто пятьдесят лет назад?

– Да. И за сто пятьдесят лет до того, как ты заказала «Ашмол-782», мне сказали, что такой книги там нет.

Мое сердце учащенно забилось, и Мэтью встревожился.

– Дальше, – махнула я.

– С тех пор я все время пытаюсь ее найти. В прочих ашмоловских рукописях ничего интересного не было. Я проверил другие библиотеки: герцога Августа в Германии, Национальную французскую, Библиотеку Медичи во Флоренции, Ватиканскую, Библиотеку Конгресса.