Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– В основном охотничьи сцены, по-моему.

– Я заметил, – усмехнулся Мэтью.

Я покраснела.

– Ну как, проголодался? – Я совсем забыла, что перед ужином полагается предлагать напитки с закусками.

– В общем, да.

Я извлекла из холодильника две тарелки. Копченая лососина с укропом, сбоку горка каперсов и маринованных огурчиков. Сойдет за гарнир, если вампиры все-таки не едят зелени.

Мэтью уже стоял рядом со стулом. Вино он поместил в серебряное ведерко – я в нем держала мелочь, но тот же сомелье любезно объяснил мне, что оно предназначено для вина. Пока я откупоривала немецкий рислинг, мой гость сел. Я наполнила два бокала, ничего не пролив, и последовала его примеру.

Мэтью поднес бокал к своему длинному орлиному носу. Интересно, сколько в вампирских носах сенсорных рецепторов – как у собак или больше?

Мои познания о вампирах в самом деле оставляли желать много лучшего.

– Превосходно, – улыбнулся Мэтью, открыв глаза.

– Я тут ни при чем. – Я положила на колени салфетку. – Вина выбирал продавец – если они никуда не годятся, я не в ответе.

– Прекрасное вино, – повторил он. – И лососина выглядит замечательно.

Он подцепил ломтик на вилку. Опустив ресницы, я наблюдала, будет ли он есть рыбу, и тоже взяла лосося и каперсов.

– Меню не американское, – заметил он, пригубив вино.

– Да, – согласилась я, глядя на вилку в левой руке и нож в правой. – Наверно, я слишком много времени прожила в Англии. – И не выдержала: – Ты правда это ешь?

– Ем, – засмеялся он. – Копченая лососина мне как раз нравится.

– Но на самом деле ты не всеядный. – Я снова обратила взгляд на тарелку.

– Нет, но кусочек того-сего могу проглотить. Хотя вкус нахожу только в сырых продуктах.

– Странно. У вампиров такие обостренные чувства – вам все съестное должно казаться чудесным на вкус.

Взять хоть этого лосося – его вкус вызывал ассоциации с холодной чистой водой.

Мэтью смотрел на бледно-золотой рислинг в своем бокале.

– Чудесный вкус у вин. Все, что приготовлено на огне, для вампира не может быть вкусным.

Стало быть, я угадала. Уже легче.

– Если еда не доставляет тебе удовольствия, почему ты все время приглашаешь меня то ужинать, то завтракать?

Взгляд Мэтью, порхнув по моим глазам и щекам, уперся в губы.

– С тобой проще общаться, когда ты ешь. Меня тошнит от кухонных запахов… – Я моргнула, не понимая, к чему это он. – А тошнота убивает голод.

– A-а! – Пазл понемногу складывался. Я уже уяснила, что мой запах ему приятен… отсюда, значит, и голод. Я густо покраснела.

– Я думал, ты знаешь… думал, ты потому и пригласила меня на ужин.

Покачав головой, я снова ткнула вилкой в лосося.

– О вампирах я, наверно, знаю даже меньше, чем люди. Тетя Сара учила меня относиться к вам с большим подозрением и говорила, что вы питаетесь исключительно кровью, что она вам необходима для выживания… но ведь это не так?

Мэтью нахмурился и ледяным тоном сказал:

– Вам для выживания необходима вода, но вы как будто пьете не только воду?

– Я понимаю, об этом не принято говорить. – Обвив ногами ножки стула, я вспомнила, что забыла обуться и принимаю гостя босая.

– Отчего же, если тебе любопытно, – после долгой паузы сказал Мэтью. – Я пью вино и ем обычную пищу – предпочтительно сырую или холодную, когда неприятного запаха нет.

– Но она не насыщает тебя, – не унималась я. – Вы питаетесь кровью, всеми видами крови. – (Мэтью поморщился.) – И в дом вас не обязательно приглашать. В чем я еще заблуждаюсь?

Мэтью откинулся на спинку стула и, видимо, приготовился терпеть до последнего. Я перегнулась через стол, чтобы подлить ему вина, – раз уж мучаю его вопросами, так хоть поить надо вдоволь. Когда свечка чуть не подожгла мне рукав, Мэтью отобрал у меня бутылку:

– Позволь мне. – Он наполнил свой бокал, а заодно и мой. – Почти все, что ты знаешь обо мне – о вампирах, – выдумано людьми. Так им легче жить рядом с нами. Их пугают все нелюди, не только вампиры.

– Черные шляпы, летучие мыши и метлы. – Эту несвятую колдовскую троицу можно наблюдать каждый Хеллоуин.

– Вот-вот. В каждой из этих басен, впрочем, есть зерно истины – то, что пугает людей и помогает им отрицать факт нашего существования. Основная черта людей – их умение закрывать глаза. Я, к примеру, наделен большой физической силой и долголетием, ты – сверхъестественными способностями, даймоны – творческим даром, а у людей есть талант убеждать себя, что верх – это низ и черное – это белое.

– Возьмем поверье, что вампир не может войти в дом незваным, – что в нем правдивого? – Допросив его о пристрастиях в еде, я переключилась на этикет.

– Мы живем бок о бок с людьми. Они отрицают наше существование лишь потому, что мы не вписываемся в их ограниченный мир. Впустив нас – признав нас теми, кто мы есть в действительности, – они бы так легко от нас не отделались.

– То же и с солнечным светом, – протянула я. – Днем людям труднее не замечать вас, поэтому они внушают себе, что вы не переносите солнца.

– И продолжают не замечать нас, – кивнул Мэтью. – Но когда темнеет, им в нас легче поверить. Это и к вам относится: ты ведь ловишь на себе взгляды, когда идешь по улице или куда-нибудь заходишь?

Ну, это едва ли… у меня внешность самая заурядная. Мэтью усмехнулся, видя мои сомнения:

– Ты мне не веришь, знаю, но это правда. При свете дня создания вызывают у людей беспокойство. Мы для них слишком высокие, слишком сильные, слишком уверенные, слишком талантливые, слишком всемогущие, слишком другие. Днем они кое-как нас подгоняют под свои стандарты, а ночью просто относят к «странным».

Я убрала первую перемену блюд, радуясь, что Мэтью съел все, кроме гарнира. Он налил себе еще рислинга, я достала из холодильника две тарелки с тоненькими ломтиками сырой оленины – мясник уверял, что сквозь них можно читать «Оксфорд мейл». Раз с зеленью у нас не сложилось, попробуем корнеплоды и сыр. Я положила в середину каждой тарелки свеклу и посыпала ее пармезаном, а центр стола занял массивный графин с красным вином. Мэтью сразу обратил на него внимание.

– Можно мне? – Он явно опасался, как бы я не спалила колледж.

Налив понемножку в оба бокала, вампир поднес стакан к носу.

– «Кот-Роти», – удовлетворенно произнес он. – Одно из моих любимых.

– Определяешь по запаху?

– О вампирах иногда говорят и правду, – засмеялся он. – У меня превосходное обоняние – зрение и слух, впрочем, тоже. Но «Кот-Роти» даже человек способен определить. – Он на секунду закрыл глаза. – Две тысячи третий год?

– Да! – Телешоу, да и только. – А фирму унюхать можешь? – На этикетке виднелась маленькая корона.

– Только потому, что бывал на их виноградниках, – смущенно ответил он, словно боящийся разоблачения фокусник.