Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– Редко. – Инструктор показывал еще, как расслабиться и выскользнуть из рук нападающего, но Мэтью лишь крепче сжал объятия. – В детстве пару раз поджигала шкафы на кухне – может, как раз потому, что совала руки под кран и огонь разгорался еще сильнее. Пару раз занавески у себя в спальне. Дерево около дома – маленькое такое деревце.

– А потом, когда выросла?

– На прошлой неделе, когда я рассердилась на Мириам.

– Из-за чего рассердилась? – Мэтью прижался щекой к моему виску.

Приятное ощущение, если бы только не хватал меня против воли.

– Она сказала, чтобы я училась заботиться о себе сама, не полагаясь во всем на тебя. Практически обвинила в том, что я изображаю из себя кисейную барышню. – При одной мысли об этом кровь у меня закипела и в пальцах снова начался зуд.

– Кисейная барышня – это явно не про тебя. Итак, за неделю эта реакция повторилась у тебя дважды. Интересно…

– Не думаю.

– И все-таки интересно. Хорошо, сменим тему. – Я безуспешно попыталась убрать ухо от его губ. – Что это за чушь насчет того, что мне нужна только рукопись?

Я покраснела от стыда:

– Сара и Эм говорят, ты встречаешься со мной потому, что тебе что-то от меня нужно. «Ашмол-782», конечно, что же еще.

– Но ведь это неправда. – Он потерся щекой и губами о мои волосы. Теперь даже я услышала, как запела в ответ моя кровь. Мэтью довольно засмеялся. – Ни минуты не думал, что ты в это веришь, – просто хотел убедиться.

Я обмякла в кольце его рук:

– Мэтью…

– Сейчас я тебя отпущу, – сказал он и сдержал слово. – Только не бросайся во всю прыть к дверям, договорились?

Снова та же игра – добыча и хищник: если я побегу, инстинкты вынудят его гнаться за мной. Я кивнула. Он разжал руки, оставив меня без всякой опоры.

– Что же мне с тобой делать? – Мэтью подбоченился, скривил губы в улыбке. – В жизни еще не встречал такого создания.

– Это да. Никто еще не додумался, что со мной делать.

– Охотно верю. Хорошо, едем в Вудсток.

– Нет! Мне и здесь хорошо. – Мэтью был прав: вампирская забота меня не устраивала.

– Ничего хорошего! Кто-то пытался вломиться к тебе в квартиру.

– Что? – ужаснулась я.

– Замок разболтался, помнишь?

К тому же на нем появились царапины – но Мэтью об этом не надо знать.

– Останешься в Вудстоке, пока Питер Нокс не уедет из Оксфорда.

Вид у меня, должно быть, сделался крайне растерянный, потому что он добавил:

– Зато вся йога будет твоя.

Ну, раз уж Мэтью взял на себя роль телохранителя, деваться мне было некуда. К тому же он, вероятно, прав: кто-то проскочил мимо Фреда и пытался взломать мою дверь.

– Пошли. – Он взял мою сумку с компьютером. – Отвезу тебя в Новый колледж и подожду, пока не соберешься. Но разговор о связи «Ашмола-782» с твоими искрами еще не окончен, – предупредил он, посмотрев мне в глаза.

Мэтью забрал со стоянки «ягуар», стоявший между скромным синим «воксхоллом» и старым «пежо». Ехали мы, учитывая городские ограничения, вдвое дольше, чем шли бы пешком.

– Я быстро, – пообещала я у ворот своего колледжа, перекинув через плечо ремень компьютерной сумки.

– Почта, доктор Бишоп, – сообщил из привратницкой Фред.

Я забрала письма и помахала Мэтью пачкой конвертов. Голова просто раскалывалась от стресса.

В квартире я скинула туфли, потерла виски, посмотрела на автоответчик – он не мигал, к счастью. В почту в дополнение к счетам затесался большой коричневый конверт, адресованный мне. Без штемпеля – значит занес кто-то из университетских. Внутри пришпиленный к чему-то гладкому и блестящему листок с единственным словом:

«Помнишь?»

Дрожащими руками я отцепила записку. Знакомая фотография – только газеты печатали ее в черно-белом варианте, а эта была цветная. Краски остались такими же яркими, как в 1983 году, когда это сняли.

Тело моей матери, лежащее ничком в меловом кругу. Левая нога неестественно вывернута, правая рука тянется к отцу. Тот лежит лицом вверх, голова пробита, грудь и живот вспороты от горла до паха, внутренности частично валяются на земле.

У меня вырвалось нечто среднее между стоном и криком. Я упала на пол, вся дрожа, не в силах оторваться от страшной картины.

– Диана! – отчаянным голосом позвал издали Мэтью.

По лестнице затопали, в замке повернулся ключ, дверь распахнулась.

Надо мной нависли пепельно-серый Мэтью и встревоженный Фред.

– Доктор Бишоп?

Мэтью двигался слишком быстро – сейчас Фред поймет, что имеет дело с вампиром. Клермонт присел передо мной на корточки. Зубы у меня стучали друг о дружку.

– Не отгоните мою машину ко Всем Святым? – спросил он через плечо. – Доктору Бишоп нехорошо, я должен остаться с ней.

– Не беспокойтесь, профессор Клермонт, я ее поставлю на ректорскую стоянку.

Мэтью бросил Фреду ключи. Тот ловко поймал их, взглянул на меня напоследок и вышел.

– Сейчас стошнит, – прошептала я.

Мэтью отвел меня в ванную. Чтобы схватиться за унитаз, пришлось бросить фотографию на пол. После рвоты дрожь несколько унялась, но не прошла окончательно.

Закрыв крышку, я потянулась к смыву. Меня так шатало, что без Мэтью я непременно стукнулась бы о стену.

Он подхватил меня на руки, уложил на кровать, включил свет. Пульс под его прохладными пальцами стал биться медленнее. Я сфокусировалась на его лице, спокойном как всегда, если не считать трепещущей на лбу жилки.

– Сейчас принесу попить.

Он встал, и меня с новой силой охватила паника. Я вскочила. «Беги отсюда, – вопили инстинкты. – Скорей!»

Мэтью схватил меня за плечи, заглядывая в глаза:

– Тихо, Диана.

Желудок подкатывал к легким, воздуха не хватало.

– Пусти! – взмолилась я, упершись руками в грудь Мэтью.

– Диана, посмотри на меня. – (Я не могла долго противиться его голосу, лунному притяжению его глаз.) – В чем дело?

– Мои родители, – пропищала я тонким голосом. – Джиллиан говорит, что они погибли от рук колдунов.

Мэтью произнес что-то на неизвестном мне языке.

– Когда? Где? Эта колдунья что – оставила сообщение на автоответчике? Угрожала тебе? – Его пальцы впились в меня еще крепче.

– Это было в Нигерии. Она говорит, от Бишопов всегда одни неприятности.

– Я поеду с тобой – только сделаю пару звонков. – Мэтью прерывисто вздохнул. – Я глубоко сожалею, Диана.

– Поедешь куда?

– В Африку… на опознание тел.

– Моих родителей убили, когда мне было семь лет.

Он вытаращил глаза.

– Да, очень давно, но колдуны постоянно напоминают об этом – Джиллиан, Питер Нокс. – Меня колотило, в горле нарастал крик. Мэтью прижал меня к себе так крепко, что я ощутила его кости и мышцы, а крик перешел в плач. – С колдуньей, у которой есть секреты, может случиться плохое – так она говорит.