Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

Подумав о папе, Торби вспомнил кое-что еще. Не замешаны ли Радбеки, хотя бы и косвенно, в работорговле? Он понял, зачем папа заставлял его продолжать борьбу: он не мог уйти, пока не узнает все подробности и не положит конец этой мерзейшей ситуации, если она существует. Но как это выяснить? Он был Радбек из Радбека, но при этом его опутали тысячами нитей, как парня из папиной сказки… «Гулливер и его звездолет»… вот как она называлась.

Итак, папа докладывал в корпус «Икс» о том, что крупные кораблестроители каким-то образом связаны с правительством Саргона и пиратами-работорговцами. Пиратам крайне необходимы корабли. Корабли… На прошлой неделе Торби читал книгу, в ней рассказывалось о каждом звездолете, выпущенном «Галактическим транспортом», – от номера 0001 до самых последних. Юноша отправился в библиотеку. Хм… толстая красная книга, а не магнитная лента.

Она исчезла, как и многие другие вещи в последнее время. Однако, интересуясь кораблями, Торби успел вызубрить ее наизусть почти целиком. Он принялся набрасывать заметки.

Большинство звездолетов несли службу внутри Гегемонии, некоторые принадлежали Радбекам, некоторые – другим компаниям. Торби с удовольствием подумал о том, что многие из них были приобретены торговцами. Однако были корабли, зарегистрированные на имя владельцев, которых он не мог определить… А ведь Торби казалось, что он знает, хотя бы по названиям, все компании, занятые законной межзвездной торговлей в пределах Гегемонии, и уж во всяком случае, он смог бы припомнить любой клан вольных торговцев.

Но, сидя за столом, даже с книгой в руках, сделать определенные выводы было невозможно. Может быть, здесь, на Терре, в этом вообще не разобраться. Может быть, дядя Джек и судья Брудер даже не подозревают о том, что за их спинами творятся грязные дела.

Торби включил галактический атлас, установленный по его настоянию в кабинете. Атлас охватывал только исследованную часть Галактики, но, несмотря на это, масштаб был чрезвычайно мелок.

Торби взялся за ручки управления. Для начала он высветил зеленым Девять миров. Затем добавил желтого, отметив им опасные места, которых избегали торговцы. Зажег две планеты, между которыми был захвачен корабль его родителей, и подобным же образом обозначил все пропавшие суда Народа, относительно которых он знал направление последнего прыжка.

Результатом стало созвездие из разноцветных огоньков, расположенных весьма близко друг к другу – в масштабе межзвездных расстояний, конечно, – в том же секторе, где находились Девять миров. Торби вгляделся в эту картину и присвистнул. Папа знал, о чем говорил, но без такого наглядного изображения трудно было представить ситуацию целиком.

Юноша вспомнил о линиях регулярных рейсов и заправочных станциях, установленных в том районе «Галактическим транспортом»… затем высветил оранжевым цветом офисы банков «Галактической вексельной корпорации», размещенные по соседству.

И принялся сосредоточенно изучать полученную схему.

Это еще нельзя было считать неопровержимым доказательством, но с какой целью в том секторе они развили такую бурную деятельность?

Он должен это выяснить.

Торби увидел, что Леда приказала накрыть стол в саду. Они сидели вдвоем, и снег покрывал искусственный небосвод сверкающим куполом. Свечи, цветы, струнное трио и сама Леда делали картину восхитительной, но она не радовала глаз Торби, хотя девушка ему нравилась, а сад был его любимым уголком в Радбек-Холле. Они уже почти кончили есть, когда Леда сказала:

– Я бы не пожалела доллара, чтобы узнать, о чем ты думаешь.

Торби виновато потупился:

– Да так… ни о чем.

– Должно быть, это «ничто» очень тебя тревожит.

– Ну… да.

– Ты не хочешь рассказать об этом Леде?

Торби прикрыл глаза. Дочь Уимсби была последним из людей, с кем он захотел бы откровенничать. Его беспокойство было вызвано раздумьями о том, что ему придется делать, если вдруг вскроется, что семья Радбек замешана в делах работорговцев.

– Мне кажется, бизнес не мое призвание.

– Отчего же? Папочка говорит, что твоя голова потрясающе воспринимает цифры.

Торби фыркнул:

– Тогда почему он не… – и тут же умолк.

– Что он «не»?

– Ну…

Черт возьми, должен же он поговорить с кем-нибудь… с кем-то, кто ему посочувствует – или прикрикнет на него в случае необходимости. Как папа. Или Фриц. Или полковник Брисби. Вокруг Торби постоянно вертелись люди, но он чувствовал себя совершенно одиноким. Казалось, только Леда старается быть с ним дружелюбной.

– Леда, какую часть того, что я тебе рассказываю, ты передаешь отцу?

К его удивлению, девушка покраснела:

– Зачем ты так говоришь, Тор?

– Ну, вы же очень близки с ним.

Она внезапно поднялась с места:

– Если ты позавтракал, то давай прогуляемся.

Торби поднялся из-за стола, и они побрели по дорожкам сада, наблюдая снегопад, прислушиваясь к завыванию ветра над куполом. Леда привела его в укромный, далекий от дома уголок, скрытый кустами, и присела на валун.

– Отличное место для разговора с глазу на глаз.

– Здесь?

– Когда в саду установили подслушивающие устройства, я отыскала местечко, где могла целоваться, не опасаясь папочкиных соглядатаев.

Торби удивился:

– Ты что, серьезно?

– Разве ты не понимаешь, что тебя записывают везде, кроме горнолыжных склонов?

– Я даже не думал… И мне это не нравится.

– А кому это может понравиться? Но это обычная мера предосторожности, ведь речь идет о такой важной персоне, как Радбек. И ты не должен ругать за это папочку. Мне пришлось потратить несколько кредитов, чтобы узнать, что сад прослушивается далеко не так тщательно, как ему кажется. И если тебе есть что сказать и ты не хочешь, чтобы тебя подслушал папочка, то говори сейчас. Он об этом никогда не узнает. Обещаю тебе.

Торби помедлил, внимательно осматриваясь вокруг. Он решил, что если где-нибудь поблизости установлен микрофон, то он должен быть замаскирован под цветок… что было вполне возможно.

– Пожалуй, стоит подождать до лыжной прогулки.

– Расслабься, дорогой. Если ты мне доверяешь, то уж поверь, что это место вполне безопасно.

– Ну ладно. – Торби заговорил, выплескивая накопившееся в его душе раздражение… Он поделился подозрениями в том, что дядя Джек ставит ему палки в колеса, чтобы не отдавать власть. Леда слушала его с серьезным видом. – Ну вот. Скажешь, что я сумасшедший?

– Тор, – произнесла она, – ты не догадываешься, что папочка меня тебе подсовывает?

– Что?

– Не понимаю, как ты этого до сих пор не заметил. Только если ты совершенно… Наверное, так оно и есть. Но это чистая правда. Это один из тех браков по расчету, который все окружающие восприняли бы «на ура» – все, кроме тех двоих, кто имеет к нему самое прямое отношение.