Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

– Я не знаю другого слова для перевода саргонезского выражения.

– Я мог бы предложить несколько, хотя и не знаю саргонезского. Видишь ли, этот язык мало где изучают. Но, дорогой Тор, ты ведь не изучал человеческую историю и культуру, так что положись на мой авторитет в области, в которой я считаюсь специалистом.

– Ну что ж… – Торби ощутил замешательство. – Я не очень хорошо знаю английский Системы, и я не знаком с историей… ведь этой истории очень много.

– Верно. Я первый с этим соглашусь.

– Но я не могу перевести лучше – меня продали, и я был рабом!

– Ну-ну, сынок.

– Не спорь с дедушкой, дорогой, будь умницей.

Торби умолк. Он уже упоминал о том, что несколько лет был нищим, и бабушка пришла в ужас от такого бесчестья, хотя прямо об этом не говорила. И он обнаружил, что, хотя дедушка и знает об очень многих вещах, когда дело касалось вещей, которые Торби видел своими глазами, он рассуждал с обычной своей уверенностью, не будучи никогда прав. Он с грустью подумал, что это происходит от осознания взрослыми своего превосходства над младшими и что с этим ничего не поделаешь. Он слушал рассуждения дедушки об истории Девяти миров. Бредли категорически не соглашался со взглядами, бытовавшими на Саргоне, но, в общем-то, его точка зрения была близка к тому, чему учил Торби Баслим, – за исключением рабства. Он обрадовался, когда разговор вновь вернулся к организации дела Радбеков. Торби заговорил о своих затруднениях.

– Рим не в один день строился, Торби.

– Мне кажется, я никогда не смогу научиться! Я уже подумывал о возвращении в гвардию.

Дедушка нахмурился:

– Это было бы неразумно.

– Почему, сэр?

– Если ты не чувствуешь призвания к бизнесу, найдутся другие не менее почетные занятия.

– Считаете, что служба в гвардии к ним не относится?

– Мм… мы с твоей бабушкой относим себя к пацифистам философского толка. Нельзя отрицать, что покушению на человеческую жизнь нет морального оправдания.

– Никогда! – подтвердила бабушка.

Торби подумал, что бы сейчас сказал папа? Черт возьми, он знал, что ради освобождения рабов Баслим готов был крушить все направо и налево!

– А что бы вы сделали, если бы на вас шел пират?

– Кто?

– Пират. Представьте, что у вас на хвосте висит пират и приближается с каждой секундой.

– Думаю, следует убегать. Оставаться и вступать в драку аморально. Видишь ли, Тор, насилием ничего нельзя добиться.

– Но вы не можете бежать: у пирата более мощные двигатели. Выход один: ты или он.

– В таком случае следует сдаться; это лишает смысла его намерения… как доказал бессмертный Ганди.

Торби глубоко вздохнул:

– Дедушка, простите меня, но его намерения вовсе не лишаются смысла. Вам приходится драться. Рейдеры захватывают рабов. Больше всего я горжусь тем, что мне удалось сжечь один из них.

– «Сжечь один из них»?

– Я накрыл его самонаводящейся ракетой. Разнес корабль в клочья.

Бабушка ахнула. Повисла тишина. Наконец дедушка сухо сказал:

– Тор, боюсь, ты подвергся дурному влиянию. Вероятно, ты в этом не виноват. Но у тебя масса неверных представлений как о фактах, так и об их оценке. А теперь прислушайся к логике. Если ты «сжег» его, то откуда тебе знать, что он был намерен – как ты это говоришь? – «брать рабов». Что бы он с ними делал? Ничего.

Торби продолжал молчать. Очень важно, с какого края площади ты смотришь на мир… если у тебя нет статуса, тебя никто не будет слушать. Это правило действует везде.

– Давай-ка не будем больше говорить на эту тему, – продолжал дедушка Бредли. – Что же касается всего остального, то я дам тебе тот совет, который хотел дать твоему отцу: если ты не чувствуешь призвания к делу, то даже не пытайся им заниматься. Но сбежать в гвардию, словно мальчишка, начитавшийся романтических книжек… нет, сынок! Однако тебе еще долго не придется ломать голову, ведь Уимсби – очень способный управляющий; тебе не придется принимать никаких решений. – Дедушка поднялся на ноги. – Насколько я мог понять из бесед с Джоном, он не прочь нести свою ношу еще немного… а если это потребуется, то и больше того. А теперь пойдем спать. Завтра рано вставать.

Наутро Торби уехал, провожаемый вежливыми заверениями, что их дом – его дом, и в конце концов юноша стал подозревать, что именно так оно и есть. Проведя ночь без сна, он принял решение и с ним явился в Радбек-Сити. Он хотел жить, видя вокруг себя переборки и палубы корабля. Он хотел вернуться к тому делу, которому служил папа; быть миллиардером – не его удел.

Сначала нужно сделать вот что. Добраться до бумаг, подписанных его родителями, сравнить их с теми, которые были приготовлены для него, – ведь отец, вероятно, хорошо знал, что нужно делать, – затем подписать их, чтобы дядя Джек мог спокойно продолжать работу после того, как Торби покинет планету. Дедушка был прав: Джон Уимсби прекрасно разбирается в делах, которых он, Торби, совершенно не понимает. Он должен быть благодарен дяде Джеку. Перед тем как проститься, надо будет его поблагодарить. А затем – покинуть Терру и вернуться к людям, с которыми он говорит на одном языке.

Войдя в свой офис, он тут же связался с кабинетом дяди Джека, но того не было в городе. Торби решил написать ему записку, выдержанную в самых вежливых выражениях, – о да! надо попрощаться с Ледой.

Он позвонил в юридический отдел и попросил разыскать документы, оставленные его родителями, и прислать их к нему в кабинет.

Вместо документов появился судья Брудер.

– Радбек, зачем вам документы, которые вы затребовали из сейфа?

– Я хотел бы взглянуть на них, – объяснил Торби.

– Брать бумаги из сейфа могут только руководящие работники компании.

– А кто же я?

– Боюсь, что вы всего лишь мальчишка, который плохо представляет себе, что происходит вокруг. Со временем вы будете допущены к руководству фирмой, но сейчас вы всего лишь гость, пытающийся разобраться в делах своих родителей.

Торби проглотил эту пилюлю: как бы ни звучали слова судьи, в них была доля истины.

– Я собирался проконсультироваться об этом с вами. А как продвигается дело об установлении факта смерти моих родителей?

– Торопитесь похоронить их?

– Разумеется, нет. Но дядя Джек сказал, что без этого не обойтись. Так как же обстоят дела?

Брудер фыркнул:

– Никак. И все из-за вашего упрямства.

– То есть?

– Молодой человек, неужели вы думаете, что служащие компании начнут процесс, который может принести неисчислимые убытки, если вы не сделали необходимых шагов, чтобы предотвратить их? Разбирательство с завещаниями может затянуться на годы, в течение которых дела будут стоять на месте… только потому, что вы отказываетесь подписать документы, подготовленные мной много недель назад.