Павел Парфин - Новая погоня

Гера. Так уж никуда и не ездят?

Алек. Ну, может, раз в три месяца выбираются в областной центр. А если два раза в год съездят в столицу, то для них это громадная удача.

Гера. Не пойму, как они после этого находят в себе силы вернуться сюда, в это гиблое место.

Алек. Что тут непонятного? Одни давно смирились, что им до конца жизни не выбраться из этого захолустья; другие, очень даже может быть, искренне любят его, потому как здесь у них куча родни, родители, друзья, кумовья, дом в деревне, соток сорок земли и такие связи, которые им ни за что не наладить в большом чужом городе.

(Ксения прислушивается к разговору, постепенно оживает, принимается с интересом осматриваться по сторонам.)

Гера. Тьфу! Все одно ни хрена не пойму, как такое можно любить? Как вообще можно испытывать хоть какие-нибудь чувства к этому провинциальному убожеству?

Алек. Ты не прав, Гера. Если б ты, к примеру, родился здесь…

Гера. Ты что мелешь, чувак?! Родиться здесь! Как только такая хрень могла прийти тебе в голову?!

Алек. …Ты б наверняка иначе судил об этом городишке. Возьми, к примеру, наш с тобой Гопск — чем он лучше ихнего Сумска?

Гера. Говорю тебе, ты псих, чувак. А Гопск не трожь, я тебе за него рожу набью, понял?

Алек. Хорошо, заметано. Но ведь и Сумск не хрен собачий, раз Немая женщина нашла что-то в нем, раз предпочла его Большовску.

Гера. Тоже мне нашел пример для подражания! Немая — конченная, глупая баба, оттого и сунулась сюда с дуру.

Алек. А Ксения?

Гера. А что Ксения?

Алек. Погляди, какими глазами она смотрит на все вокруг.

Гера. А что мне твоя Ксения, продвинутая телка, что ли? Снова прибилась к нам, как бродячая собака. Не отгонишь. ( Поглядывает с неприязнью на девушку. ) Обычная девчонка. Причем далеко не ушла от Немой. Тоже, видать, крыша поехала.

Алек. А я гляжу на Ксюху и не узнаю. Покуда мы ехали сюда, она то клевала носом, то рассеяно и тупо, будто и впрямь дурочка, наблюдала за дорогой.

Гера. И что, Ксюха теперь поумнела?

Алек. Да ты глянь на нее: она словно проснулась. Спала всю дорогу — и вдруг проснулась!

(Ксения и вправду словно очнулась, освободилась от тяготившего ее наваждения и теперь с молчаливым живым интересом взирает на город.)

Гера. Неа, это она отморозилась, типа обиделась на нас за то, что мы ее… того… А тут ей надоело отмораживаться и она от нефиг делать пялится на магазины и машины.

Алек. Она явно изменилась. Пускай она на нас еще дуется, но она изменилась. Заметил?

Гера. Да ничего особенного. Крутит головой и все.

Алек. Ей явно по душе эти мещанские улочки… простые приветливые люди, которые спешат поздороваться с нами, хоть мы видим их в первый и последний раз… Сдается мне, Ксюхе пришлась по нраву здешняя неяркая весна.

Гера ( возмущенно фыркает ). Неяркая?! Да ты только глянь на ту рябину! ( Указывает влево. ) У нее ягоды точно фонтан кровяки.

Алек. Ха-ха-ха, вот видишь. А говоришь, убитый город. ( Указывает вправо. ) Заметил, какая там была красивая беседка? Точно из сказок Шехерезады! Вот только что проехали.

Гера. Что там твоя беседка! Оцени, какой слева памятник коту. Просто бомба! Впервые вижу, чтоб кошакам памятники ставили!

Алек. Точно, бомба!

Гера. Ага. Гляди-ка, он кланяется! Вот этот кот! Стоило нам только приблизиться к нему, как он тут же поклонился. Небось, это китайский робот, как думаешь?..

(Алек на миг замолчал, заметив поодаль, на правой стороне площади, церковь.) Чего молчишь-то, чувак? Телку, что ли, красивую углядел?

Алек ( бормочет себе под нос ). А вот и она. Небось, очень старая… ( Гере. ) Мне нужно благословение.

Гера. Что-о? Я тебе про кота базарю, а ты мне что?

Алек. Мне нужно благословение. Я схожу в ту церковь, видишь, на углу?

Гера ( ищет кругом глазами ). Игровые автоматы вижу, а церковь… А-а, вон та, напротив автоматов. ( С усмешкой. ) На фига тебе церковь? Ты что, дед или сектант какой-то? Махнем лучше в игровые автоматы, сыграем на деньги. Глядишь, сорвем куш. Нам бабки сейчас не помешают. Так что?

Алек. Предлагаешь мне сыграть с… сатаной?

Гера. С сатаной? Ну ты сказал, ха-ха-ха! Я, стало быть, буду рубиться с сатаной, а ты… А ты, выходит, собрался сыграть с боженькой? Чушь! Пошли со мной, чувак.

Алек ( упрямо ). Нет, я иду в храм. ( Задумчиво. ) Мне нужно попросить…

(На колокольне звонит утренний колокол.)

Гера ( с ехидной ухмылкой ). Кажись, твой мобильник звонит.

Алек ( с задумчивой грустью ). Мне давно никто не звонит.

(Колокол продолжает звонить, но Алек не слышит.)

Гера. Да ты что, чувак! Твой мобильный просто разрывается!

Алек. Что? ( Крутит головой. ) Я не слышу. ( С виноватой улыбкой глядит на Геру. ) Я оглох, Гера. Напрочь оглох.

Гера. Что ты гонишь? Ты же ночью слышал, как ворковала душа Немой. Сам ведь рассказывал!

Алек. Прости, я соврал…

Гера. Что, соврал? Брехло поганое!

Алек. …В тот момент я испугался, что останусь один, что ты бросишь меня и погоню… и придумал тот звонок. Будто я слышу душу Немой — ясно-ясно, как прежде… ( Спрыгивает с мотовездехода. ) Ну, я пошел. Мне край нужно попросить.

(Алек направляется в сторону церкви, крестится и замирает на пороге. Тут же замолкает на колокольне колокол.)

Гера. Тьфу, ну и хрен с тобой! Я тоже не намерен тут торчать. ( Оборачивается к девушке. ) Ксюха, а ты остаешься.

(Девушка вздрагивает всем телом, делает неясное движение, словно намеривается выйти из вездехода.)

Я сказал: сидеть! Будешь охранять наш трактор. ( Спрыгивает наземь, пересекает улицу и входит в зал игровых автоматов. ) Привет, парни. ( Приветствует невидимого администратора. ) Ого, да у вас не компьютер, а настоящий однорукий бандит! ( С изумлением рассматривает игровой автомат — допотопный, еще с рычагом. ) Где это вы такого динозавра откопали? Прикольно… Почем у вас жетоны? Отсыпьте для начала полсотни. И налейте-ка мне стаканчик виски. Водится у вас такая хрень?.. Погоди, что за бутылка, «Ред Лейбл»? Ладно, сойдет.

(Невидимая рука протягивает Гере стакан виски и тарелку с игровыми жетонами.) Та-ак. ( Садится на стул против автомата, опускает в щель жетон и дергает за рычаг; раздается скрип и визг набирающих обороты барабанов. ) Вот это жесть! Что это он у вас скрипит, как инвалид войны? ( Дергает за рычаг, останавливает барабаны — проигрыш. ) Черт, ни хрена. Ну ладно, погоди! ( Бросает новый жетон, снова запускает барабаны и замолкает. )

(Алек осторожно входит внутрь небольшой церкви, снова останавливается и озирается.)

Алек. Как здесь все не так, как снаружи. Там — шум, гам, какие-то дела, ненужные люди, один сплошной напряг. А здесь… даже запах неземной. Немного тошнит, кружится голова, и ноги начинают дрожать. ( Пауза. Медленно приближается к иконостасу. ) В последний раз я был в церкви, наверно, лет десять назад, на Пасху. Меня привела мама. Она стояла перед такой же иконой… ( Становится слева от Царских врат против иконы Божией Матери. ) Или, может, напротив той ( переводит взгляд вправо, на икону Иисуса Христа ), шептала и о чем-то просила, просила… А я тогда ни о чем не просил. Мне едва исполнилось 17, я был молод, здоров и, главное, ужасно самоуверен. Я не нуждался ни в чьей помощи и откровенно изнывал от скуки. А мать продолжала молить у Бога горячим, взволнованным шепотом: «…Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь…» А мне, мне верни слух, я желаю, нет, прости, Господи, я прошу Тебя сделай так, чтоб я снова мог слышать душу Немой женщины; я оглох, Господи, с некоторых пор я больше не слышу души, наверно, я выздоровел, стал нормальным, как все; а я не хочу, как все, Господи, лучше уж как раньше: пусть больной, зато не глухой; я простой бандит, мне приказали преследовать и убить человека, Немую женщину, и я обязан это сделать, но… говорю же тебе, Господи, я разучился слышать ее душу, а мне без этого никак нельзя, без такого дара нельзя, Господи… иначе я сам перестану быть человеком… ( Смолкнув, обмирает. )